— Папа, поехали! Поехали!
«Лендкрузер» завернул в наш тупик, потом скрылся из виду. Теперь уже не оставалось и тени сомнения, что его пассажирам нужен я.
Я вырулил на шоссе и разогнал машину. Крики моих детей и голос Джека Келли — несчастного, обреченного Джека Келли — отдавались в голове далеким, неясным эхом.
2
— А предупредить меня ты, конечно, никак не мог, — проронила Айрин Тайлер.
Три тридцать пять на часах. От людей на «лендкрузере» меня отделяло семь миль, и я на какое-то время был в безопасности. По крайней мере или мне так казалось.
— Айрин, извините… Понимаете, меня вызвали на работу, там что-то срочное.
Ее дом на две семьи стоял на тихой зеленой улочке, в компании таких же внушительных викторианских особнячков с затейливыми фасадами в швейцарском стиле. Кэйти здесь выросла и всю взрослую жизнь мечтала о похожем гнездышке для себя.
— Что именно? — не унималась моя грозная теща. Одна из ее бровей недоверчиво поползла вверх.
Рядом с этой женщиной всегда становилось не по себе. Она была когда-то директором средней школы и до сих пор всем своим видом излучала властность. Крепкое телосложение и широкие плечи лишь усиливали общий эффект. Наверное, из нее получился бы отменный тюремный надзиратель. Или она могла бы муштровать гладиаторов в Древнем Риме. Для особы, разменявшей седьмой десяток, выглядела Айрин Тайлер очень даже ничего… ну да вы меня поняли. С такой лучше не сталкиваться на узкой дорожке.
А вот дети ее любили. Пока они довольно хихикали в объятиях пышнотелой бабушки, я судорожно соображал, чем бы оправдать этот внезапный приезд. Двадцать лет в отделе продаж не прошли даром, заговаривать зубы я мастер, но когда над тобой нависает теща, а по телу волнами разливается страх, придумать сносную ложь практически невозможно.
— Пока не знаю, — сказал я. — Но деваться некуда, надо ехать. Крупный клиент устроил скандал. Сами знаете, как это бывает…
Хотя откуда ей, с ее профессией, знать… И все же ничего фантастического в моих словах не было. Последние несколько месяцев Уэсли О’Ши то и дело высасывал из пальца очередной клиентский кризис, и в результате руководителям всех отделов приходилось в выходной тащиться на работу и участвовать в «мозговом штурме». Наверное, так он самоутверждался.
Судя по виду Айрин, мои слова ее не убедили. Впрочем, она и раньше мне не доверяла — как и многие, полагала, что от человека, зарабатывающего на жизнь торговлей, ничего хорошего ждать не приходится. Вдобавок ей нелегко было привыкнуть к мысли, что кто-то вообще должен работать по субботам (за исключением врачей).
Впрочем, в этот раз она не стала вредничать и лишь спросила, где ее дочь.
— Тоже на работе, — ответил я и положил сумку на пол, рядом с роскошными стоячими часами, главным предметом в прихожей дома Тайлеров. — Сидит в университете, занимается своими исследованиями.
Нужно было скорее позвонить Кэйти и предупредить, чтобы не вздумала ехать домой. Рабочий день еще вроде не кончился, но все же…
— И когда ты намерен забрать детей?
— Баб, а можно, мы останемся на чай? — протянула Клои, вцепившись в бабушкин подол.
— Конечно, можно, хорошая моя. — Айрин погладила внучку по голове и наконец-то улыбнулась.
— Я не знаю, как быстро мы с Кэйти управимся. Вот, я приготовил для них кое-какие вещи.
— Ты хочешь, чтобы они у меня переночевали?
— Да, если не трудно. Завтра первым делом их заберу.
— Папа, а ты разве работаешь в субботу? — спросил Макс.
— Полагаю, ты должен объяснить своему начальнику, что у тебя есть кое-какие обязанности и помимо служебных, — сказала Айрин тоном, не терпящим возражений.
— Это в первый и последний раз, — поспешил я ответить. Вдруг безумно захотелось, чтобы допрос закончился и мне дали наконец возможность разобраться, что, черт побери, происходит. Я демонстративно посмотрел на часы. — Слушайте, Айрин, я действительно опаздываю.
Возле моего дома стоит «лендкрузер» с тонированными стеклами, в нем люди, которые непонятно чего от меня хотят и готовы на убийство. А я понятия не имею, чего им надо…
В темных глазах Айрин промелькнуло недоверие, однако она кивнула и наклонилась к детям:
— Ну и чем займемся, милые мои? Хотите, сходим на реку и покормим уточек, а потом попьем чай?
— Да, да, да! — наперебой закричали они.
По моему лбу ручьями тек пот; если Айрин заметит мою нервозность, то может что-нибудь заподозрить. Старательно избегая взгляда тещи, я чмокнул детей на прощание (правда, им уже не терпелось отправиться к уткам и потому было не до меня), кивком поблагодарил ее и вышел. А через пару мгновений уже шагал к машине.
Проехав до конца улицы, подальше от любопытных глаз, я нажал на мобильнике клавишу быстрого набора. Телефон Кэйти выдал пять гудков, потом включилась голосовая почта. Не сказать, что я был особенно удивлен. Она не любила, когда ее беспокоили по пустякам, а в библиотеке сотовым вообще не пользовалась. Сообщения я не оставил — сразу набрал ее рабочий номер и терпеливо слушал гудки, но и тут дождался лишь автоответчика.
Несколько секунд я сидел в нерешительности, затем покатил в сторону дома. Само собой, о мании преследования речь не шла… и все же нужно было проверить, у моего ли дома остановился тот «лендкрузер».
По дороге я думал о Джеке Келли. Мы знали друг друга с самого детства. В конце семидесятых, когда нам обоим было по восемь лет, его семья переехала на нашу улицу. Джек был крупный мальчик с копной светлых волос, курчавых и до смешного длинных (он немножко походил на Роберта Планта периода «Лед Зеппелин»). Попробуй такого не заметить! Прежде он жил в восточной Англии, но за пару месяцев перед этим умер его отец, и мать решила перебраться сюда, поближе к собственным родителям. Мои предки сразу его невзлюбили — подозреваю, что из-за шевелюры. Ну а раз мне запретили с ним играть, я, само собой, только с ним и водился.
Мы быстро нашли общий язык. Джек был настоящий живчик, хоть недавно и потерял отца. А может, он как раз поэтому и считал, что должен всем что-то без конца доказывать. Такого сорвиголову было еще поискать. Если лезть на дерево, то на самое высокое; если проказничать, то на всю катушку… Он первым из нашей школы съехал на велике со Скеттиз-Гордж, оврага в соседнем лесу. Склоны там были почти отвесные, дно густо поросло крапивой. Я тоже попробовал разок, но так ошпарился, что свет стал не мил. А Джек из этого подвига сделал коронный номер и не уставал его повторять, потому что так все видели, какой он бесшабашный малый. С ним всегда было интересно… и он ни разу не свалился с велика.
Мы дружили до окончания школы. Потом он уехал изучать право в университете, а я устроился на свою первую настоящую работу — продавцом копировальной техники. Позже мы сошлись снова. Нам было по двадцать с небольшим, и в то время лучшего товарища, чем Джек, я и пожелать не мог. Он превратился в высокого, красивого, обаятельного парня, и денежки у него водились. Женщины так и липли к нему… а заодно и ко мне, потому что во все бары и клубы центрального Лондона и Сити мы с Джеком ходили вместе. Порой у меня возникало чувство, что мне достаются лишь объедки с его стола. Однако, как почти все мужчины, я не особо задумывался, когда вставал выбор между сексом и самолюбием. Тогда Джек был для меня все равно что кумир, и сам факт нашей дружбы казался лестным.
Когда я женился на Кэйти, мы стали потихоньку отдаляться друг от друга. У Джека завязался роман с какой-то крутой адвокатшей, а моя жена ждала первого ребенка, Клои. Для нас обоих настало время перемен. Вскоре мы виделись уже раз-два в год, потом встречи и вовсе сошли на нет. Мне всегда казалось, что так вышло по вине Джека. Пару раз я оставлял ему сообщения на автоответчике — он не перезванивал. То же самое и с электронной почтой: в ответных письмах он соглашался, что «да, надо бы встретиться», но на этом все и заканчивалось. Если не ошибаюсь, последние несколько лет мы даже не обменивались открытками на Рождество.
