– И что? – Длинноволосый потянулся к стакану.

– Отсюда стабильность, – продолжил Крылов. – А Степногорск город молодой, там этой ясности нет. Подросли молодые, налетели залетные, вернулись после отсидки те, кто постарше. Каждый хочет урвать свое, каждый хватает куски пожирней. Вот и идет борьба: того застрелили, этого взорвали, теперь этого застрелили, а того взорвали. Вот и весь феномен!

– Давайте выпьем за гостей, пожелаем им успехов и пригласим возвращаться на донскую землю, где всегда рады друзьям. – Нырков поднял тост, его поддержали, звякнули стаканы.

Несколько минут за столом царила тишина – все сосредоточенно разбирали огромного икряного цимлянского чебака, откладывая на краешек тарелки большие реберные кости – острые и упругие, как турецкие сабли. Гусаров из десятилитровой пластиковой канистры разливал густое «лагерное» пиво.

– Тогда почему бы вам не переселить несколько своих «авторитетов» в Степногорск? Пусть наведут там порядок, – сказал длинноволосый.

– Раньше так и было, – кивнул Нырков. – Один солидный вор «держал» город. Но времена изменились. Сейчас и нашим на пятки наступают. Вот-вот такая кутерьма начнется, что Степногорск покажется детским садом!

Крылов молча грыз соленую, янтарной прозрачности мякоть, каждый ломтик которой требовал добавить кусочек разваристой картошечки, слоистый кружок не очень злого лука, веточку свежей, с живым ароматом зелени и глотокдругой пива. Все эти компоненты традиционного донского стола присутствовали в изобилии, потому дискуссия продолжения не получила.

Когда с закусками покончили и первый голод был утолен, эксперты с Гусаровым отправились в парную, а Королев вышел разжигать мангал.

Крылов с Нырковым остались наедине.

Колорадский Жук допил очередной стакан пива и тоже поднялся.

– Дело есть, Василий Михайлович, – сказал Крылов, и полковник опустился на место.

– Мы нашли машинку, на которой отпечатаны угрозы Хондачеву и Демченко.

– Кому? – не понял, начальник РУОП.

– Кандидату в депутаты, сопернику Воронцова...

– А-а-а... Чья она?

– Вроде ничья. Приблудилась к секции разделки туш мясного павильона. У Королева там есть человечек, он сказал – на ней печатали дважды. Бывший начальник безопасности, помните Толстяка?

Нырков кивнул.

– Тыкал одним пальцем, ругался, говорил – шеф из него скоро машинистку сделает.

– Так, так...

– Второй раз совсем недавно, Воронцов прислал секретаршу, она унесла машинку, а через час вернула. Причем у нее в приемной стоит электрическая «Оптима».

Нырков вздохнул, налил еще пива, крепкими пальцами вырвал из чебака кусок вязкой желтовато-красной икры.

– Вижу, у тебя есть предложения?

Крылов кивнул.

– Реализовать информацию.

– Каким образом? Сделать обыск у кандидата в депутаты, взять его в оборот и колоть, пока не признается?

Нырков с аппетитом ел вяленую чебачью икру, большими глотками отхлебывал пиво. Но сказал он все правильно.

– У секретарши права неприкосновенности нет, – без особого энтузиазма продолжил Крылов.

– У Надьки?

Нырков выковырял еще икры.

– Верно. Но она сожительствует с Воронцовым уже два года. И показаний против него никогда не даст.

И это было правдой.

– Можно найти свидетелей среди мясников...

– Не смеши.

– Чем-нибудь прижать, поймать на компре.

– Как только ты этим займешься, Воронцов поднимет такой шум, что мы не отпишемся. Кстати, он очень дружит с журналистами, подкармливает кое-кого... Пропечатают, на весь свет ославят!

– Какой выход? Ждать, пока его изберут? Тогда к нему и близко не подойдешь... Нырков пожал плечами.

– А что мы можем сделать? Водки хочешь?

– Давай.

Иногда он переходил с начальником на «ты».

Сейчас был подходящий случай.

Нырков поднял стакан.

– За что?

– Чтобы сволочь всякая передохла!

– Э-э-э, нет! Слишком много получится трупов. Остальные трупным ядом отравятся. Давай лучше... За ментов. Чтобы их не били, не резали, не стреляли, палок в колеса не ставили.

– Так никогда не будет.

– А мы мечтаем. И пьем за мечту.

Водка на пиво воспринимается тяжело, даже при хорошей закуске. Крылов почувствовал, что захмелел.

– Слышь, Василий, как думаешь, почему закон о борьбе с коррупцией провалили?

– А кому из депутатов он нужен?

Нырков, похоже, тоже опьянел. Лицо покраснело, на лбу выступили крупные капли пота, даже всегда аккуратные усы растрепались.

– Что же они, все «теневики» да фирмачами куплены?

– Не обязательно. Кое-кто, конечно, и куплен... А основная масса... У кого мелкие грешки, у кого свои интересы. Ну, консультируют на стороне или учредительный пай в какомто деле имеют. А вот представь ситуацию: депутат кристален как стекло, а семейка у него деловая – жена учредитель одной фирмы, брат – другой, отец – коммерческий директор акционерного общества, тесть – банкир. По-новому закону им всем надо бросать предпринимательскую деятельность. Или ему отказываться от депутатства. Третьего пути нет: с женой-то еще можно развестись, а от родственников отрекаться вроде как-то не принято! Вот и прикинь, зачем ему такой закон, который всю жизнь ломает? Ясно?

– Да-а-а, – протянул Крылов. – Ясно-то ясно. Только противновато. Выслуга есть, лет пять назад ушел бы на пенсию. А по этой жизни на нее не разгуляешься... Наши-то идут к частникам – в охрану, службу безопасности, сыск... Но я привык на государство работать, а не на богатого дядю. Старую обезьяну поздно учить новым фокусам.

– Видишь, у каждого свой интерес.

Крылов подумал, что Нырков занимает генеральскую должность и, конечно же, мечтает о шитых погонах. А скандал с депутатом или большим руководителем исполнению этой мечты не способствует. Вот и приходится проявлять сдержанность и осторожность.

– Это точно, – вздохнул начальник оперативного отдела. – Что будем делать?

– Материалы подшить, накапливать информацию дальше.

– Может, застрелить этого чертова Шамана? – раздумчиво произнес Крылов.

– А ты возьмешься? – остро глянул Колорадский Жук.

Крылов шумно выдохнул.

– Я – нет.

– То-то! – Начальник РУОП встал. – Пойдем париться.

Они направились в парную.

– Да! – Нырков хлопнул себя по лбу. – Совсем забыл! Лис вернулся!

Крылов и Нырков многозначительно переглянулись.

– Сколько? – переспросил Лис.

– Миллион рублей и двести долларов, – повторил Хондачев. И добавил: – Ежемесячно.

– Ничего себе! – удивился Лис. – Как начальник УР я оценивался в сто пятьдесят долларов! И какова продолжительность контракта?

– Такова же, как продолжительность моей жизни в данной должности, – слегка улыбнулся банкир. – Кроме того, вы получите автомобиль в постоянное пользование, бензин и расходы по ремонту оплачивает фирма...

Они сидели на открытой веранде только что построенного дома Хондачева. Два с половиной этажа, итальянский кирпич, рижская черепица, европейский проект – словом, все по стандартам «новых русских». Аккуратно спланированный участок, клумбы, газон – сразу видно, что садовник работал параллельно со строителями. У самых ворот – небольшой затейливый домик под высокой крышей. В нем жил охранник – стандартный шкафообразный верзила в камуфляже и высоких омоновских ботинках. Хондачев, здороваясь, назвал его Вовой.

– И еще, – продолжил банкир. – У вас проблемы с жильем... разместитесь пока здесь.

– Где «здесь»? – Лис ткнул пальцем в сторону ворот. – С Вовой? Как он ходит в ботинках в жару? У него должны жутко вонять ноги...

– Здесь, в доме. Я не спешу с переездом. Когда угнетающая меня проблема будет решена, я куплю вам квартиру и машина тоже перейдет в вашу собственность.

Молодая миловидная девушка бесшумно появилась в дверях.

– Можно убирать посуду?

– Давай, Верочка. И подай кофе.