— Это здорово, — повторил шеф.

Кейт закусила губу, чтобы не сказать что-нибудь, о чем потом пришлось бы жалеть. Какая-то абсурдная ситуация: они с Гарри осторожничают, но из-за этого ни жарко ни холодно ни им, ни шефу. Если бы удалось разрешить дело, возможно, он оценил бы их старания и понял, как много значит для Гарри. А может быть, ему просто все равно.

Брэндон смотрел на нее, но без того напряжения, которое обычно сопутствовало его взгляду и почти всегда достигало такой степени, что его можно было услышать. Кейт подумала, что он не видит ее, что сейчас он где-то за сотни миль отсюда.

Потом шеф вдруг словно очнулся от забытья:

— Если вы готовы, мы с Гарри проводим вас до машины.

— Езжайте. Мне надо покормить Ала и закрыть здесь все.

— Тогда спуститесь и закройте за нами дверь.

Кейт проводила их и заперла дверь. Потом отправилась по коридору в кухню покормить Ала. Она сидела за столом и смотрела, как он ест. Когда кот доел, он прыгнул ей на колени. Пока вылизывал лапы и умывал морду, Кейт гладила его по спине. Потом Ал потерял к ней всякий интерес, прыгнул на пол и исчез за дверцами кухонного лифта. Кейт закрыла музей и поехала домой.

На следующее утро позвонила Джинни Сью. Сообщила, что взяла отгул, потому что надо подвезти Тони в аэропорт, и днем заедет в музей.

Кейт сидела за столом, слушая, как с сосулек на карнизе капает вода. Впервые со времени снежной бури морозы отступили, и теперь по тротуарам струились ручейки, сливаясь в стоки.

Новый ковер она заказала по телефону, промучившись до этого с выбором два месяца в местном магазине ковров. Кейт остановила свой выбор на нейлоновом паласе с прочным покрытием, рисунок которого позволял удачно маскировать грязь.

Потом позвонила Сэму, ведь от него не было вестей с тех пор, как обнаружили тело Кенни Ревелла. Надеялась, что он просто заработался, но в душе подозревала: дуется. И не понимала почему.

Позвонив ему на сотовый, Кейт попала на голосовую почту.

— Хотела сказать привет, — от волнения пискнула она не своим голосом. — Поговорим позже. — Кейт повесила трубку. Первый шаг сделан, теперь настал его черед выбираться из хандры.

В полвторого появилась Джинни Сью. Кейт обрадовалась, увидев ее, и едва не задушила в объятиях:

— Ты уже обедала? Нет? Здорово! Поедем к Райетт.

— Сходишь с ума в четырех стенах?

— Да-а.

Райетт встретила их у дверей.

— Где ты ходишь, Кати? Только и слышу, что одни сплетни. Что там на самом деле? — Она отмахнулась от официантки Холли, подошедшей принять заказ. — Я сама займусь ими. Чаевые получишь.

Кейт и Джинни Сью заказали обед. Райетт передала заказ в кухню и вернулась с кофейником и тремя чашками.

— Так. Выкладывайте.

— Мне известно не больше, чем тебе. — Кейт сделала глоток кофе. Он был крепким, с привкусом лесного ореха. — Шефа Митчелла видела всего несколько минут, когда он вчера приезжал забирать Гарри. Выглядел усталым и раздраженным, так что я не стала приставать с расспросами. Да и вообще я стараюсь держаться подальше от всего этого.

Райетт вскинула брови:

— Не похоже на нашу Кати.

— Ты же слышала, что сказал Джейсон. Он назвал меня предательницей.

— А, вот ты о чем. — Райетт махнула рукой. — Это потому что сейчас зима и ему больше нечем заняться.

— По-моему, Джейсон очень нервничает, — заявила Джинни Сью. — Люди до сих пор относятся к нему как к чужаку, хотя он живет здесь уже целую вечность. Может, он даже сочувствует положению, в котором оказался шеф Митчелл.

— Да-а, — протянула Райетт, наливая еще кофе. — Но Джейсон прогибается, чтобы нравиться окружающим. А шеф нет.

— Вы поэтому заставили его оплатить вам ленч?

— Это я так помогаю с расследованием, — ответила Райетт, слегка улыбнувшись.

Кейт взяла ее слова на заметку.

— Почему он не старается понравиться людям?

— Может, просто не знает как? — предположила Джинни Сью.

— Или не хочет. Да уж.

Таким макаром шеф никогда не найдет подхода к людям.

«Можно подумать, я сама — эксперт в области отношений», — упрекнула себя Кейт.

Но она все-таки выросла здесь, и, даже если ее считали чокнутой, она была своя. Отчасти.

Казалось, к Брэндону никогда не перестанут относиться с недоверием. И в каком-то смысле в этом есть и его вина.

— Но он мог бы облегчить себе работу, — сказала Кейт. — А мне — жизнь. — Она поставила свою чашку на стол. — Что бы я ни сделала, люди поворачиваются ко мне спиной.

— Ты знаешь наш город слишком хорошо, чтобы обижаться на такие вещи, — возразила Райетт. — Один займет одну сторону, другой встанет на другую. Помнишь заварушку с торговым центром? А помнишь на прошлое Рождество евангелистская церковь подала иск в суд, чтобы с улицы Гранвилль-Грин убрали светские украшения? Полгорода пыталось избавиться от этих надоевших оленей, но стоило кому-то другому напасть на фирму, все тут же утихли. Теперь эти дряхлые штуковины так и будут мозолить нам глаза. Вот хлебом их не корми — дай только кому-нибудь взбучку зазря устроить. А то зима, делать-то нечего.

Кейт усмехнулась — слегка. Сани Санты украшали центр города каждое Рождество. Сколько она себя помнила.

— Наверное, ты права. Мы любим хорошую заваруху. И не важно, чью сторону при этом занимаем.

— Так-то лучше. Вот молодец. Люди не могут заставить себя помочь шефу, но большинство не хотят чинить ему препятствий. Вот и приходят к тебе.

Кейт поняла, как права была Райетт. Ей рассказывали то, что никогда не открыли бы шефу. Хотя они сами наняли его, он до сих пор оставался для них проклятым чужаком. Только их понятие о справедливости и этике вступает в конфликт с их же девизом «Живи свободно или умри». Они все больше и больше использовали Кейт в качестве передатчика, способного предупредить шефа о чем-то, что они никогда не решились бы сказать ему напрямик.

Райетт поднялась:

— Пойду. Не волнуйся ни о чем. Джейсон и Эрик одумаются. Сказать по чести, так они просто наслаждаются вниманием, по-моему. Да уж.

— Прости, — извинилась Кейт перед Джинни Сью, когда Райетт ушла. — Я не хотела говорить обо всем этом. — Она улыбнулась. — Лучше бы поговорили о вас с Тони. В смысле если бы ты согласилась поговорить… Извини… это не мое дело.

— Да нет. — Джинни Сью улыбнулась Кейт своей лучезарной улыбкой. — А он замечательный, правда?

— Самый лучший, — согласилась Кейт. И застопорилась. Она так и не смогла освоить искусство девичьего диалога… и вообще любого диалога на такую тему. Но сделала еще одну попытку, надеясь, что так правильно: — Вы увидитесь снова?

— Наверное. Тони сказал, позвонит из Чикаго. — Джинни Сью протянула руку и сжала ладонь Кейт. — Но даже если и нет, это ничего. Я не обольщаюсь. И ты не должна чувствовать себя виноватой.

Откуда Джинни Сью знала, что Кейт именно так себя чувствует?

— Но я же предоставила вас самим себе, хотя и не специально.

— И я тебе за это очень благодарна. А теперь не беспокойся. Мое сердце не разорвется, если он больше не позвонит. — На мгновение ее лицо помрачнело. — Хотя я была бы рада его звонку.

Когда Кейт вернулась в музей, Иззи Калпеппер беседовал с Элис, а на ее столе возвышалась груда писем. Было очевидно, что она вводила его в курс дела насчет обнаружения очередного трупа и ленча, на который шефу пришлось разориться.

Кейт изобразила добродушную мину:

— Привет, Иззи.

— Добрый день, Кати. Элис тут рассказывала, что ты нашла еще одно тело. — Он покачал головой. Растаявшие снежинки слетели с его почтальонской кепки. — А раньше никогда не было убийств.

Кейт хотела спросить: «Когда раньше?» — но уже и так знала ответ.

«До вашего с шефом приезда».

Она взяла почту со стола Элис и стала проглядывать письма.

— Леди, будьте осторожны. — Иззи коснулся кепки в знак уважения и чуть поправил сумку на плече. — Может, лучше держать дверь закрытой, пока все не вернется в норму. Если только вернется, — буркнул он себе под нос.