— Если хочешь, давай прокатимся на машине, — предложила Берта. — Я сделаю что угодно, лишь бы ты вышел на улицу.

— Что угодно? — спросил Стейни, не отрывая взгляда от ее лица.

— Почти, — с притворным весельем ответила Берта и поднялась. Она не знала, к чему он клонит, и не осмелилась развивать тему. Она решила вообще не развивать ее, никогда. — Ты знаешь, о чем я говорю. — Она положила ладонь на его колено. — Ну пожалуйста. Пойдем гулять.

Стейни оторвал кусок резины.

— Скажи, ты никогда не боишься? — спросил он.

— А почему я должна бояться? — удивилась Берта и улыбнулась. — Лето наступает.

Он молча посмотрел на нее и перевел взгляд на колени.

— Я плохо себя чувствую.

У Берты внутри все похолодело. Когда она видела его в таком состоянии, ее сердце разрывалось от жалости. «Ну зачем все так плохо? Ведь это же нечестно. Почему он вышел из аварии таким? Сотни людей попадают в них безо всяких последствий… А ведь я могла и не звонить ему, но позвонила. Зачем? Если бы я только знала», — думала она, стараясь удержать на лице улыбку.

— Давай отправимся в «Креппу». Там осталось еще много вещей — может, найдем среди них что-нибудь интересненькое. В прошлый раз тебе там очень понравилось, помнишь?

Стейни холодно усмехнулся.

— Понравилось, говоришь? — вздохнул он. — Ладно, мне все равно куда отправляться. В «Креппу» так в «Креппу». Пойдем.

— Отлично! — воскликнула Берта. — Обещаю — ты не пожалеешь. — Она знала: стоит им выйти из дома, как Стейни сразу повеселеет. Так было всегда.

Он неожиданно схватил ее за руку, и Берта испуганно отшатнулась.

— Ты сможешь простить меня? — слабо спросил Стейни.

— Простить? За что? — пролепетала Берта.

— Если случится худшее, ты простишь меня?

Берта недоуменно кивнула. Таких длинных предложений она не слышала от него уже несколько месяцев.

— О каком худшем ты говоришь? — Она мягко высвободила руку и встала за креслом. — Какая глупость. Ты не сделал мне ничего дурного.

— К счастью, да, — прошептал Стейни и, пока Берта открывала входную дверь и проталкивала в нее кресло, накинул на голову капюшон. — К счастью…

Торольфур, нахмурившись, прислонился к двери импровизированного офиса — комнатушки, предоставленной ему Йонасом, — и сложил на груди руки.

— Мы значительно продвинулись в нашем расследовании, — заявил он. — Считаю, дела у нас пока идут неплохо.

Тора стояла в коридоре напротив полицейского. Чтобы ожидавший их в комнате Йонас ничего не услышал, ей пришлось говорить шепотом.

Йонас попросил Тору присутствовать во время его беседы с Торольфуром. Не успели они усесться, полицейский тотчас предупредил отельера об ответственности за дачу ложных показаний и прибавил, что как подозреваемый он имеет право не отвечать на вопросы, относящиеся к собственно обвинению. И теперь Тора яростно спорила с офицером.

— С какой стати Йонас вдруг стал обвиняемым? Что изменилось? — негодующе спросила она и тоже сложила на груди руки.

— Вчера и сегодня мы опросили массу свидетелей. Нарисованная ими картина не оправдывает вашего клиента.

— Что вы хотите сказать? Уж не собираетесь ли вы арестовать Йонаса?

— Все будет зависеть от его ответов, — пожал плечами Торольфур. — Кто знает — возможно, он предоставит убедительные объяснения.

— Какие объяснения? — спросила Тора. — Объяснения чему? Он уже достаточно рассказал.

— Как я вам говорил, вчера расследование получило дополнительное развитие, во время разговора с Йонасом вскрылись новые обстоятельства. Кроме того, на данный момент его аргументация кажется мне неудовлетворительной, — ответил Торольфур. — Когда мы начнем допрос, вы сами услышите вопросы, на которые я хотел бы получить ответы.

— Дайте мне две минуты на приватный разговор с ним, — сказала Тора. — Мне необходимо разъяснить ему причину изменения его статуса.

Торольфуру просьба Торы явно не понравилась, но, вынужденный уступить, он вызвал из комнаты своего заместителя. Тора вошла и торопливо присела рядом с Йонасом. Тот недоуменно посмотрел на нее.

— Что происходит? — встревожился он. — Зачем вы с ним выходили?

Тора положила ладонь на его колено.

— Йонас, ситуация изменилась. До сих пор вас допрашивали как свидетеля, теперь же вы перешли в разряд обвиняемых.

— Кто обвиняемый, я?! — взвизгнул Йонас.

— Да, — кивнула Тора. — Времени у нас мало, поэтому давайте не тратить его попусту. Слушайте меня внимательно. — Она посмотрела ему в глаза. — Торольфур сообщил мне, что в процессе допроса свидетелей выяснились некие дополнительные обстоятельства. В результате вы превратились в обвиняемого. Вас считают причастным к преступлениям. Возможно, свидетели лгут. — Тора почувствовала, как затряслась его нога. — Йонас, свидетели могут говорить неправду, — повторила она и, пытаясь успокоить упавшего духом отельера, сжала его колено. — Теперь для вас самое главное — вразумительно объяснить, где вы находились. Все будет зависеть от того, насколько убедительными покажутся Торольфуру ваши ответы. Если они не удовлетворят его, вы рискуете быть арестованным.

Нога Йонаса замерла.

— Арестован? О чем вы говорите? — побледнел он.

— Полиция может арестовать вас, Йонас, — наклонилась к нему Тора. — Вас увезут на полицейской машине в участок, завтра утром вы предстанете перед судом, где вам объявят, что на некоторое время вы останетесь под стражей. — У Торы было всего три пустяковых дела, в которых ее подзащитные оказывались под арестом, поэтому тонкостей процесса она не знала и не решилась вдаваться в подробности, иначе Йонас догадался бы, что ее познания в этой области весьма ограниченны.

— Я не хочу в тюрьму, — проговорил Йонас, трясясь всем телом. — Просто не могу. Ведь сегодня понедельник.

— Понедельник? — удивленно переспросила Тора. — А чем он хуже остальных дней?

— Ну, видите ли, — смутился Йонас, — я просто не желаю со всем этим путаться. Понедельники для меня плохие дни.

Но Тора не позволила ему углубиться в лекцию о звездах и ауре:

— Йонас, да послушайте же! Сейчас сюда войдут полицейские и начнут допрос. К счастью для вас, вы можете ответить на все их вопросы. Если вам удастся опровергнуть собранные ими доказательства вашей вины, обещаю вам — мы выйдем отсюда вместе.

— А если мне не удастся их опровергнуть? — спросил Йонас и схватил ее за руку. — Что тогда?

— Тогда смиримся с неизбежным, — ответила она и похлопала его по плечу. — Не волнуйтесь, постарайтесь в данных обстоятельствах вести себя как можно естественнее. — Тора поднялась и подошла к двери. — Вы готовы? — Она взялась за дверную ручку. Йонас молча, не глядя на нее, кивнул, однако по его испуганному виду Тора поняла: ничего из ее слов он не понял и к допросу не готов.

— Ну, я не знаю, — промямлил Йонас, косясь на сидевшую рядом Тору.

— Как же так? — театрально удивился Торольфур. — Если бы меня спросили, имел ли я половую связь с красивой женщиной в прошлый четверг, я бы не затруднился с ответом. Либо да, либо нет. Может быть, вы постоянно занимаетесь сексом?

Тора едва не застонала.

— Он предпочитает не отвечать на этот вопрос, — проговорила она с бесстрастным лицом.

— Хорошо, — охотно согласился Торольфур. — Мы затребуем анализ ДНК, поэтому ответ в принципе несуществен.

Для установления истины вовсе не требовалось делать анализ ДНК. Каждая морщинка на лице обескураженного Йонаса источала раскаяние. Всем было совершенно очевидно, что он совершал половой акт в четверг, к несчастью, в тот самый день, когда погибла Бирна.

— Во влагалище Бирны нашли сперму? — поинтересовалась Тора. — Напоминаю, что в случае задержания моего подзащитного вы обязаны предоставить мне все документы относительно данного дела, поскольку мы собираемся обжаловать ваши действия в Верховном суде.

Йонас издал слабый стон.

Торольфур задумчиво прикусил карандаш.