Поля здесь так же пестрели различными записями: «Построен в 1920? Повышенная влажность у юго-восточной стены. Фундамент?» Бирна записала мысль, возможно, преследовавшую ее, поскольку обвела двойной прямоугольной рамочкой: «Кто такая Кристин?» Тора продолжала разглядывать план. Одна из комнат на втором этаже была помечена как «Спальня», а под ней стояло имя: «Кристин?» Тора поискала указание, что план сделан с одной из местных ферм, но ничего не обнаружила.

Правда, над левой страницей она заметила надпись «Креппа». «Вероятно, название фермы», — предположила Тора, захлопнула ежедневник и сунула на дно чемодана.

«Горничная вряд ли станет копаться в моих вещах».

Визит полицейских лишил Йонаса его обычного апломба. Он был очень взволнован, предложил Торе один из неудобных стульев напротив своего стола, сам же плюхнулся в роскошное кожаное кресло. Он находился в явном смятении и даже не угостил ее чашечкой цветочного чая. «И слава Богу», — подумала Тора.

— Что от вас хотела полиция, Йонас? — сочувственно спросила она.

— Похоже, об их визите знают уже все, — простонал тот.

— Не могу сказать за всех, но многие знают. Первым об их приездах обычно становится известно тем, кому как раз ничего бы знать не следовало, — ответила Тора. — Так о чем вас расспрашивали?

Йонас простонал еще громче, вытянул из-под манжеты стальной браслет с крупным черным камнем и, прежде чем заговорить, некоторое время рассеянно потирал его.

— Они нашли на пляже труп. Тело женщины. И полагают, что это Бирна. Архитектор, о которой я вам вчера говорил. — Он опустил голову и, прикрыв глаза, вновь начал медленно тереть браслет.

— Понятно, — кивнула Тора. — Причину смерти они вам не сообщили? Умереть на пляже можно в результате самых разных обстоятельств. Чаще всего там расстаются с жизнью добровольно.

— Едва ли Бирна могла совершить самоубийство, — печально возразил Йонас. — Подобным людям не свойствен суицид.

Тора предпочла не заострять внимание на таких скользких темах, как черты характера вообще и тип личности, склонный к суициду, в частности.

— А на какой версии настаивает полиция?

— В этом-то все и дело. Полагаю, они уже успели побывать на месте преступления. — Йонас оторвал взгляд от браслета и перевел на Тору. — Они не сказали ничего определенного. Но это и не важно: для меня главное — как они себя вели. — Он снова понурился и занялся браслетом. — Если бы она, к примеру, сорвалась со скалы или утонула, то есть погибла по неосторожности, они бы как-нибудь вскользь упомянули об этом. Но в любом случае расспрашивали бы меня о ее поведении и привычках. О том, любит ли она лазать по скалам? Любит ли купаться? Кататься на лодке или на чем там еще? Однако ничего подобного не было. Их интересовали только две вещи — не пропали ли отсюда какие-нибудь предметы и могу ли я опознать женщину по их приблизительному описанию. — Йонас вскинул голову и уставился на Тору. — Теперь, когда я вспоминаю разговор с полицейскими, мне кажется странным одно обстоятельство — они ни словом не обмолвились о ее лице. Может быть, обнаружен труп без головы? — Пока Тора искала ответ, Йонас торопливо прибавил: — Хотя нет, цвет ее волос они назвали. — Внезапно глаза его округлились. — Послушайте, а не мог убийца отрезать ей голову, снять скальп и положить на тело?

Тора прервала его дикие измышления:

— Воображение уносит вас слишком далеко, Йонас. Я согласна — полиция не считает происшедшее несчастным случаем. — И, осторожно подбирая слова, спросила: — А комнату Бирны полицейские осматривали?

— Один из них заглянул туда. Второй стоял в коридоре, рядом со мной. Осмотр занял не больше двух минут. Полицейский вышел, покачал головой, и мы удалились.

— Они не интересовались, заходил ли в комнату кто-нибудь посторонний и нет ли у кого запасного ключа? — Тора слегка покраснела.

— Нет. Просто запретили открывать номер, пока его не осмотрят детективы из уголовного розыска. Затем мы отправились к ее машине. Один из офицеров отключил сигнализацию и обследовал салон.

Тора задумчиво кивнула. У нее не осталось ни малейшего сомнения в том, что на берегу обнаружили именно Бирну.

— Все ясно, — произнесла она, глядя на Йонаса. Ей очень хотелось попросить его перестать возиться со своим дурацким браслетом, но она сдержалась. Странная цацка определенно имела отношение к альтернативной медицине, энергетическим полям и прочей популярной в отеле ерунде.

— Кто мог желать смерти Бирны? Боялась ли она чего-нибудь? Говорила ли вам, что жизнь ее в опасности?

Йонас медленно покачал головой:

— Нет. Вела себя спокойно, абсолютно нормально.

Ответ его Тору озадачил. Она не понимала, какой смысл вкладывает Йонас в слово «нормально» — их оценки одних и тех же понятий явно не совпадали, — но выяснять не стала, положившись на свою сообразительность. — Она была прекрасным человеком и великолепным архитектором, — неловко улыбнулся Йонас. — Истинный Рак, решительный, целеустремленный. И по-настоящему красивая женщина.

— Может, кто-то сильно ее невзлюбил? — спросила Тора. — Иногда ссора сначала приводит к ненависти, а затем к подобному трагическому финалу.

Йонас затолкал браслет под манжету, переключив все свое внимание на Тору.

— Послушайте, я все думаю, а не связана ли гибель Бирны с привидением?

Тора сдержала улыбку.

— Вы хотите сказать, что убийство совершило привидение?

Йонас пожал плечами:

— Кто его знает? Пока только в высшей степени странное совпадение. Сначала видят привидение. Потом находят труп. Бирна собиралась изменить облик дома, а привидения этого не любят. Они хотят, чтобы все вокруг оставалось прежним, и всеми силами противостоят нарушению порядка. А вы как полагаете?

Тора не была поклонницей привидений, не занималась исследованием их привычек, поэтому ничем особенным поделиться не могла.

— Йонас, давайте отбросим идею о вмешательстве привидений в нашу жизнь.

— Вы считаете, так будет лучше? — возразил отельер. — А вот Бирну история здешних мест чрезвычайно интересовала. Она утверждала, что должна узнать ее как можно лучше, потому что без этого ей сложно прочувствовать ландшафт. Своими действиями она, возможно, нарушила покой фермы, потревожила кого-то из умерших ее обитателей и тем вызвала его злобу. Я бы такую мысль со счетов не сбрасывал. Привидения мстят — не прямо, так косвенно, — продолжал Йонас разворачивать перед обескураженной Торой свою версию происшедшего. — Да, привидение может и не принимать непосредственного участия в событии. Посмотрите, что получается. В доме водится призрак, но владельцы его данный факт от меня скрыли. Погибает женщина. Привидение, возможно, причастно к трагедии. Единственное объяснение — женщина его потревожила. Это обстоятельство игнорировать бессмысленно, поскольку действиями убийцы частенько руководят потусторонние силы. Вы улавливаете мою мысль?

Тора лишь слабо кивнула.

— Хорошо, тогда продолжим. Допустим, вы объявляете продавцам: в трагической гибели женщины виновно привидение, — после чего составляете иск и передаете в суд. Я уверен — владельцы не захотят быть причастными к убийству, разве что косвенно. Вопрос к вам: вы будете защищать в деле об убийстве человека, который знал о возможности преступления, но смолчал? — Йонас покачал головой. — Нет, не будете. И никто не будет. Владельцы это тоже знают. Вот поэтому я и надеюсь под угрозой суда склонить их к переговорам о возмещении убытков.

Тора прервала его:

— Но что изменится, даже если вы получите компенсацию? Вы же не бросите отель? Не аннулируете договор о покупке? Уж не думаете ли вы, что привидение уйдет, получив свою часть компенсации?

Йонас улыбнулся:

— Разумеется, я так не думаю. Однако предвижу действия сотрудников. Они непременно попросят у меня прибавки, мотивируя свое требование открывшимися неприятными обстоятельствами. Они люди одухотворенные. Чувствительные. Кое-кто уже намекает мне на увольнение, и это меня беспокоит. Мои планы могут быть серьезно расстроены. Я не получу даже ту крошечную прибыль, на которую надеялся. Постояльцы моего отеля тоже люди впечатлительные. Компании с привидениями не водят. Особенно в случае угрозы их жизни.