Иконы рисовали также работники комбината — те, у кого имелась хоть какая-то предрасположенность к рисованию, свечки обязаны были приносить… правильно, все те же работники.
"Это все в ваших интересах", — утверждали руководители. — "Сами знаете, работа у вас опасная, вот и надо молиться, чтоб не случилось чего…".
Уновцы остановились в десятке метров от церкви. Ближе подходить не рисковали — а вдруг рухнет?
— Надеюсь, нам не придется заходить внутрь? — поинтересовалась Эльза.
— Мы договорились встретиться возле, по окончании молитвы, — ответил Том.
— Это хорошо. Внутрь я бы ни за что не пошла! Это же богохульство! Творец такого не простит!
— Это уж точно… — согласился Дженс.
Из церкви доносился нестройный хор отчаянно фальшивящих голосов:
— …да избави нас от налоговой
И подай нам прибыль на каждый день
И убереги от аварий, брака, рекламаций,
Простоев и убытков…
Все работники комбината обязаны молиться три раза в день по пятнадцать минут. Благодаря четкой организации — сначала один цех, потом другой, так все, что есть, а потом заново — достигалось круглосуточное моление. Многие считали, что эти молитвы — единственное, из-за чего комбинат окончательно не развалился при таком жадном, скупом, недальновидном руководстве, интересующемся только сиюминутной выгодой, не способного планировать дальше одного дня и экономящего на всем и вся, в том числе на том, на чем экономить нельзя.
— Долго они еще скрипеть будут? — нетерпеливо спросила Эльза. — Вопли дерущихся кошек под окном и то лучше звучат.
Словно по ее команде, нестройный гул стал затихать, а потом установилась тишина. Еще через минуту на улицу повалили рабочие в грязной одежде и касках.
— В церкви — и в касках? — удивился Дженс. — Насколько мне известно, почти все религии требуют непокрытой головы в храме…
— Так то религии. А по правилам охраны труда рабочие обязаны носить каски. А судя по тому, в каком состоянии находится храм, то каска и впрямь может пригодиться…
— Главное, чтобы Творец не разгневался на такое непотребство, — высказался Том. — А то никакая каска не спасет…
От толпы рабочих отделилась группа в семь человек, направившаяся в сторону уновцев.
— О, Дженс, привет! — произнес один из них. Еще трое кивнули, но руки никто не подал.
— Как дела? — поинтересовался рабочий совершенно равнодушным тоном.
— Нормально, — ответил уновец. — Как у вас?
— Да тоже ничего. После твоего ухода намного лучше стало.
— Не сомневался, — буркнул Дженс, пытаясь скрыть досаду.
Рабочий тем временем обратился к напарникам Дженса.
— Вы, как я понимаю, из УН?
— Да. Старший сотрудник Эльза Хокс.
— Том Барнс.
— Ранег, бригадир. Один из моих людей хочет поговорить с вами.
Из толпы выскочил худощавый, невысокий и очень подвижный субъект.
— Меня зовут Лярс, — затараторил он. — Этой ночью я видел такое… такое… пройдемте, я покажу, где это происходило! Это неподалеку…
— Шесть километров, — уточнил Ранег.
— Шесть километров? — переспросил Том. — Не, ты сначала расскажи, что видел, а потом мы решим, идти туда или нет…
— Да, да, конечно, сейчас я все расскажу. Значит, так. Дело было ночью. Этой. Мы по суткам работаем — вчера вечером заступили. Так вот… Стояла ночь. Я вышел, чтобы…
— Отлить, — подсказал кто-то.
— Осмотреть оборудование! — воскликнул Лярс. — А то шляются всякие по ночам! Так вот… Было темно. Ну, ночь же, я говорил… Но в небе светили звезды, а я хорошо вижу в темноте… И вот — слышу я голоса…
— Дирк из второй бригады тоже по ночам голоса слышит. Творец с ним разговаривает, советуется, как сделать мир лучше…
— Не перебивай меня! Так вот, слышу я голоса… А никого нет!
— А сколько ты выпил перед этим?
— Я не пил, клянусь пятницей!
— Ну да, не пил! Вам же спирт выдают!
— Если б я пил тот спирт, меня б давно уж понедельник прибрал, и не разговаривал бы я сейчас с вами. Нам такой спирт дают — что его не то что пить, по назначению использовать боишься!
— Давайте вернемся к делу, — холодно произнесла Эльза. — Вышли вы на улицу, услышали голоса, но никого не увидели. Что дальше?
— Хорошо-хорошо, рассказываю дальше. Так вот. Было тихо — ночь ведь, на улице никто не работает, только в цехах. Поэтому звуки хорошо слышны. И темно, но не так, чтоб уж слишком, людей я бы увидел.
— Да ты поди с закрытыми глазами ходил! — снова воскликнули из толпы. — Как уснул, так и сходил отлить, не проснувшись!
— Да не спал я, клянусь, чтоб мне век выходных не видать! Не пил и не спал. Голоса отчетливо слышу, но тихо — будто шепчутся. Двое. А там, откуда голоса доносятся, никого нет. А еще — голоса приближаются. Все ближе и ближе… Мне даже страшно стало, я за кучей шлака спрятался. И вот… как будто мимо меня проходят. Голоса тихие, слов почти не разобрать, но никого не видно! Хоть и темно было, ночь ведь, но я бы увидел!
— И что дальше? — нетерпеливо поинтересовалась Эльза.
— А потом те, кто разговаривал, подошли к шахте и стали спускаться в нее. Мне стало любопытно, и я решил проследить за ними. Стал спускаться следом.
— Может, ты там стащил чего? — поинтересовались неугомонные рабочие. — А теперь хочешь свалить на невидимок?
— Ничего я не стащил! И я ни капли не вру, понедельник вас забери! Если вы мне не верите, то и валите отсюда, а я расскажу тем, кто поверит!
— Дальше, дальше, — поторопила Эльза. — А то мы на обед опоздаем.
— Так вот… В шахте, значит, темно было, там всегда темно, и днем тоже, но когда ведутся работы, включают светильники. Немного, наше начальство экономит на всем, но что-то можно разглядеть. Этой же ночью работы в шахте не велись, поэтому было темно. И вдруг… я вижу свет фонарика! А самого фонарика — нет!
— К слуховым галлюцинациям добавились зрительные… — произнес один из рабочих.
Все повернулись и удивленно уставились на него.
— Да я что… — смутился рабочий. — Я в институте учился… пока за пьянку не выгнали… Не обращайте внимания.
— Так вот, было темно… Ночь ведь. Но темноту рассекал луч фонарика! Которого я не видел! И все те же голоса! Два голоса! И вот эти невидимые люди спускались все ниже и ниже, я за ними… И так до самого конца шахты. До предела.
— И что дальше? — поинтересовался Том, поглядывая на часы.
— Они там немного постояли и пошли обратно!
— И ничего не взяли? — поинтересовались из толпы.
— Ничего, понедельник меня забери! Пошли обратно, я едва успел спрятаться в боковом ответвлении. Они пошли обратно — я за ними. Мы вышли на поверхность, луч фонаря исчез. Я хотел проследить за ними, но вскоре они перестали разговаривать, и я их потерял!
— Любопытная история, — тактично произнесла Эльза. — А о чем они говорили, вы так и не расслышали?
— Я понял только, что они что-то измеряли. Один постоянно интересовался у другого, что показывает прибор. Я не понял, какой. Тот называл цифры — я не запомнил их.
— Измерения? Хм… А что это за шахта? Для чего она?
— Шахта… так сказать, экспериментальная. По предположениям некоторых специалистов, там глубоко может пролегать какая-либо ценная руда. Но, похоже, они ошиблись. Шахта очень большая — самая глубокая из всех, какие есть на ЧМК! Но ничего ценного так и не нашли. Поэтому работы пока прекращены…
— Самая глубокая? Что ж они, глубину замеряли, что ли?
— Не знаю. Но я решил, что это может оказаться важным, вот и обратился в УН!
— И правильно сделали! — торжественно, с трудом растянув губы в улыбку, произнесла Эльза. — Мы очень благодарны вам за бдительность и помощь, действуйте так же и впредь! А сейчас, если вы рассказали все, то мы пойдем…
— А вы разве не посмотрите на шахту?
— А зачем? Вы же сказали, что они там ничего не делали. Что там смотреть?
— В шахте было темно, — встрял вдруг в разговор Дженс. — Вдруг он чего-то не увидел? Надо осмотреть все при свете.
