Дженс не раз видел их, но пользоваться не доводилось.

— Не бойтесь, — с легкой усмешкой посоветовала женщина. — Не укусит.

Деваться некуда, Дженс тяжело вздохнул и пошел к машине. Из дома напротив, через окно за ним наблюдала соседка — бабуля весьма почтенного возраста. Увидев, как Дженс садится в машину, она приоткрыла окно и заорала:

— Легавый! Клевальски стал легавым!

Дженс сел на заднее сиденье, женщина — за руль, мужчина — рядом с новым коллегой. Когда машина отъезжала, Дженс увидел в окно, как соседский мальчишка старательно выводит на калитке его дома надпись: "С.Л.О.Н". Что это означает, Дженс не знал, но видел такие надписи на дверях некоторых сотрудников УН.

— Я — старший сотрудник УН Эльза Хокс, — представилась женщина.

— Том Барнс, — назвался второй.

— Не скажу, что рад знакомству, — пробурчал Дженс.

— Полегче, приятель, — произнес Том. — Тебе с нами работать.

Машина резко рванула с места.

Дженс огляделся. Салон машины, сиденья обтянуты черной лакированной кожей. К полу, задним дверцам и потолку прикреплены цепи толщиной с руку, заканчивающиеся оковами.

— Это для заключенных, — пояснил Том, заметив взгляд Дженса.

— Да я уж сам догадался.

— Правилами не поощряется… Но Эльза любит побаловаться. А с ней лучше не спорить.

— И если ты еще не понял, я — начальник нашей группы.

— Куда мы едем? — поинтересовался Дженс.

— На твое новое место работы, приятель. Ивановка, тридцать восемь. Управление УН, центральный участок города Ням-ням.

Самовозка катила по дороге, пугая лошадей и даже некоторых прохожих.

— Развелось пешеходов… — бурчала под нос Эльза. — Ходят где ни попадя…

Улицы Ням-Ням, даже в центре, плохо подходят для самовозок. Одна из основных причин, по которым автомобили не получили широкого распространения.

— Мы работаем в ОРВ. Отдел Расследования Всего. Экспериментальный отдел, созданный всего пару месяцев назад. По ходу дела мы объясним тебе, что к чему.

— С кем я могу поговорить… по поводу моего назначения?

— С друзьями, родными, соседями — начала перечислять Эльза. — Со всеми, кто захочет тебя выслушать и посочувствовать.

— Или позлорадствовать, — добавил Том.

— Я имею в виду тех, кто может повлиять на ситуацию.

— Тогда с Творцом.

— Если он найдет время для того, чтобы тебя выслушать. Что вряд ли.

— И если у него будет желание тебя слушать. Что еще менее вероятно.

— Послушайте, хватит дурацких шуток! Я серьезно! Я не хочу работать в УН! Почему я должен служить у вас? У меня есть работа…

— Знаем мы про твою работу, — Эльза усмехнулась и презрительно глянула на Дженса в зеркало заднего вида. Заметив ее взгляд, Дженс покраснел.

— В Списке Профессий и Должностей сотрудник УН имеет значительно более высокий приоритет, чем ваша… прошлая работа. Да, уже прошлая, — пояснил Том.

— Но я и дня там не успел отработать!

— И все равно, это уже в прошлом.

— Приехали! — объявила Эльза, останавливая машину.

Дом по адресу Ивановка, тридцать восемь был построен не одну сотню лет назад — в те времена, когда не существовало еще ни самой ивановки, ни других тридцати семи домов, ни прадеда Иванова, в честь которого назвали улицу. Тогда и понятия такого не существовало — "улица".

В те времена в здании располагалась городская стража, строили специально для нее, учитывая дикие времена, беззаконие и беспредел — на дворе стояли легендарные девяностые позапрошлого века. Здание обнесли высоким каменным забором, само оно было приземистое — чтоб за стенами пряталось — но широкое. На крыше постоянно дежурили лучники и арбалетчики, стены здания усыпаны бойницами, а возле выхода располагался обширный "дежурный" арсенал, в основном — мечи и топоры.

Шло время, обстановка менялась, люди окультуривались и цивилизовывались. Стена местами разрушилась, часть бойниц выломали, вставив стекла, а поверх крыши, даже не разбирая ее, надстроили несколько этажей — для юристов, бюрократов и прочих крючкотворов, коих развелось чуть ли не больше, чем стражников. Впрочем, уже не стражников, а полицейских. Прошло еще время, новый этап развития. Забор разрушился почти полностью, давно бы его убрали, да лень. Большинство бюрократов да крючкотворов разогнала новая власть, часть боковых помещений сдали в аренду — под магазины и склады. Здание ветшало, денег городская казна не выделяла, ремонт осуществлялся самими полицейскими да заключенными. Однако из первых строители-ремонтники никудышные, а вторые работали за страх, а не за совесть, и не видели причин стараться.

Трое сотрудников УН вошли в здание, один — с большой опаской — не рухнет ли это на него?

Впрочем, внутри обстановка была намного лучше. Оно и понятно — если в самом здании уновец может проводить довольно много времени, то вот находиться возле него да рассматривать — кому нужно?

— Узнаю, у себя ли Хряк, — произнесла Эльза и направилась к стойке дежурного.

— Хряк? — с удивлением переспросил Дженс.

Том усмехнулся.

— Так мы зовем нашего начальника. Между собой. Милое такое прозвище…

Внимание Дженса привлекла небольшая компания, ввалившаяся с улицы.

Шесть сотрудников УН ввели неопрятно одетого мужчину средних лет.

— Я не виновен! — вопил мужчина. — Я ничего не сделал!

— Если ты ни в чем не виноват, то и бояться тебе нечего, — ответил один из полицейских. — Чего ты разволновался? Твою виновность мы определим прямо сейчас… В соответствии с Теорией Вероятности, приложением 184, статьей 50. Ну, парни, готовы?

Один из полицейских достал маленький коробок, откуда извлек спички — одну короткую и пять длинных. Зажал их в кулаке.

Полицейские по очереди вытаскивали их.

Короткая досталась высокому и тощему полицейскому с рыжими усами.

— Что он делает? — поинтересовался Дженс, глядя, как полицейский шарит в своих карманах.

— Монетку ищет.

— Зачем?

— Чтобы определить виновность подозреваемого. Сейчас он ее подбросит… если выпадет решка — то виновен, орел — невиновен. Так написано в Теории Вероятности…

Наконец рыжеусый извлек монету. Десять грязей. Полицейские восторженно загудели.

— Что происходит? — Дженс не понимал причин такого ажиотажа.

— Он достал крупную монету. А ведь ее номинал определяет срок наказания. Пылинки — месяцы, грязь — годы. А он достал десять грязей.

Рыжеусый подбросил монету, поймал ее, зажал в кулаке… Полицейские затаили дыхание. Подозреваемый побледнел и начал медленно сползать на пол. Рыжеусый разжал пальцы…

— Виновен! — раздался восторженный вопль.

Виновный — точнее, уже осужденный — встрепенулся.

— Десять лет! За что??? За булочку с повидлом?

— О, уже сознается!

— Поздно, твое чистосердечное признание не сыграет никакой роли!

— Да, я своровал ту булочку, будь она не ладна! Но… десять лет?!

— Ничего не бывает просто так, — ответил рыжеусый. — За булочку тебе бы десять лет не выпало. Значит, на тебе куда более серьезное преступление. Если всерьез покопаться, наверняка узнаем, что именно ты натворил… Но не думаю, что кто-то захочет заниматься такой ерундой. Все, приговор вынесен и обжалованию не подлежит!

— Куда я попал… — пробормотал потрясенный Дженс.

* * *

— Хряк у себя, — объявила вернувшаяся Эльза. — Так что идем…

Они поднялись на второй этаж, прошли по коридору и остановились возле двери, надпись на которой сообщала, что здесь находится начальник отдела. Какого отдела, как звать начальника оставалось неизвестным. Оно и понятно — люди приходят и уходят, отделы формируются и расформировываются, каждый раз таблички менять замаешься…

Эльза громко и требовательно постучала. Выждала секунд пять и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.

В нос ударил резкий, неприятный запах.

— Здесь что, свиней выращивают? — поинтересовался Дженс, брезгливо морща нос.