Елена второй месяц работала в этом большом отеле на Садовом кольце, но до сих пор каждый вечер являлась на работу с замирающим сердцем, спрашивая себя – не сон ли эта новая жизнь, не мерещится ли ей недавно выстроенное шестиэтажное здание из голубого стекла, стали и бетона? Она поступила сюда на должность помощника ночного администратора, поступила очертя голову, наудачу, только бы порвать с прошлым, резко переменить судьбу.

Первое время женщина пребывала в состоянии непроходящей паники. С девяти вечера до девяти утра она решала десятки вопросов, которыми прежде ей не приходилось задаваться. Как, например, успокоить недовольного постояльца, получившего номер окнами на шумный проспект, а не в тихий двор, при условии, что номера окнами во двор все заняты, а он бронировал именно такой? Свалить ли вину на клерка, неправильно оформившего бронь? Извиниться и предложить скидку? Послать в номер шампанское и коробку пирожных, уверяя, что это прискорбное недоразумение никогда впредь не повторится? Требовалась фантазия, такт, умение выслушивать обидные вещи с самым внимательным видом, не теряя при этом достоинства.

– Тебе помогает то, что ты симпатичная, – просветила ее Вера, старшая горничная, также работавшая в ночную смену.

Женщины успели сдружиться и уже пару раз выручали друг друга в сложных ситуациях. Вера, далеко не новичок в своем деле, давала неопытной приятельнице множество ценных советов. Она держалась так, будто была намного старше, хотя женщины оказались ровесницами. Елена в свои тридцать два года чувствовала себя почти девчонкой перед наставницей.

– Мужчины быстро успокаиваются, если перед ними начинает извиняться хорошенькая женщина, – авторитетно продолжала старшая горничная. – Ну а недовольным дамам бывает достаточно прислать симпатичного официанта с шампанским и пирожными за счет отеля.

– Если бы всегда хватало пирожных! – вздохнула Елена.

На днях, в период майских праздников, когда отель был забит до отказа, произошел инцидент, после которого она перестала думать, что ей так уж повезло с должностью.

В одноместный двухкомнатный люкс на шестом этаже заселилась дама лет пятидесяти, прибывшая из Петербурга. Коридорный, отвозивший в номер тележку с четырьмя большими кожаными чемоданами, на обратном пути подмигнул проходившей мимо Вере и сообщил, что дама дала ему большие чаевые, чемоданы у нее – от Луи Виттона, настоящие, и вообще она «озверенски шикарная сучка»! Случившаяся тут же рядом Елена одернула парня, предупредив его, что он должен оставить при себе свое мнение о постояльцах и не высказывать его так громко, да еще в стенах отеля. Парень, подрабатывавший по ночам студент престижного вуза, будущий маркетолог, ответил ей дерзостью. Елена, вспыхнув, пригрозила донести начальству, что Сергей, как ей точно известно, вступал в интимные отношения с клиенткой, месяц назад проживавшей в люксе на пятом этаже.

– Здесь, Сережа, не бордель! – зловещим шепотом заключила она отповедь. – Еще одна попытка подработать таким образом – и ты вылетаешь на улицу!

Парень замолчал и покатил к грузовому лифту опустевшую сверкающую тележку. После этой стычки он игнорировал Елену и откликался на все ее обращения и просьбы крайне неохотно. Но это было пустяком по сравнению с тем, что случилось на вторую ночь после приезда дамы из Петербурга.

До часу ночи все происходило в обычном режиме. Схлынула одна волна постояльцев, прибыла другая. Клиенты поднимались в номера, переодевались, спускались в ресторан, выходили в город, возвращались… Большой отель никогда не спал, в коридорах постоянно слышались шаги, голоса, мелькали лица, которые память Елены уже моментально делила на знакомые – то был персонал, и незнакомые – гостям она дежурно улыбалась. Но вот во втором часу ночи в этом хаотичном и все же упорядоченном течении жизни произошел сбой.

Она как раз находилась на шестом этаже и краем уха уловила необычно громкие голоса в одном из люксов. Прислушавшись, Елена поняла, что это работает телевизор. Он был включен на немыслимую громкость, и женщина в панике бросилась на звук. Ей без труда удалось вычислить номер – 617, тот самый люкс, куда заселилась «озверенски шикарная» дама из Петербурга. Елена решительно постучала, не получив ответа, повторила попытку. В коридор вышел мужчина из соседнего номера. Вид у него был ошалевший, он кутался в купальный халат и приглаживал взъерошенные после сна волосы.

– Что это? – спросил он, увидев форменный пиджак Елены с эмблемой отеля.

Она умоляюще улыбнулась, продолжая стучать.

– Одну минуту… Сейчас я все выясню. Откройте! – Не выдержав, женщина повысила голос и с силой подергала ручку.

Ей казалось, что за дверью происходит некое движение, хотя оглушительные голоса, раздающиеся из телевизора, перекрывали все. Она метнулась к стойке портье, но там, как на грех, никого не оказалось. В ночное время дисциплина в отеле заметно падала, служащие частенько отлучались со своих постов, и в этом была одна из трудностей ее новой работы.

– Что за безобразие! – Постоялец с перекошенным лицом наблюдал за ее бесплодными попытками достучаться в номер 617. – Я еду в аэропорт в шесть утра, собирался выспаться, а тут…

– Откройте, или я позову охрану! – крикнула Елена.

На этот раз она действительно различила нечто, кроме воплей спортивного комментатора. Как будто прямо за дверью кто-то тонко и жалобно подвывал – не то человек, не то испуганное животное. В этом звуке было что-то запредельно несчастное, и Елена содрогнулась, еще не понимая отчего. На ее счастье, на шум прибежала Вера.

– Чего ты ждешь? – бросила она подруге, разом уяснив ситуацию. – Зови Никиту! Или лучше я сама! – И выхватила из кармана передника телефон.

Спустя минуту прибежал запыхавшийся охранник. Для порядка постучав в дверь, он достал универсальный ключ и отпер ее. Елена первой переступила порог и, ни на что не оглядываясь, бросилась к телевизору и выдернула вилку из розетки. Наступившая тишина показалась всем оглушительной.

Комната была пуста, но все в ней говорило о недавнем присутствии человека. В пепельнице на столе дымилась тонкая сигара, наполовину превратившаяся в столбик пепла. Рядом стоял хрустальный бокал, на треть наполненный янтарной жидкостью. Тут же красовалась початая бутылка дорогого французского коньяка. Везде – на креслах, на диване, на ковре – валялись скомканные, измятые вещи. Казалось, кто-то вытряхнул все содержимое чемоданов, загромождавших проход в спальню, и долго рылся в тряпках.

– Извините! – довольно агрессивно обратилась Елена в сторону спальни, темной и безмолвной. – Я должна вам кое-что сказать!

– Она в ванной! – прервал ее испуганный шепот Веры. Старшая горничная указывала на закрытую дверь, сквозь матовое стекло которой лился смягченный золотистый свет. – Я уже стучала, не открывает!

Тут ничем не помог бы и Никита. Дверь ванной нельзя было открыть универсальным ключом, она запиралась только изнутри. Елена, предчувствуя что-то совсем уж недоброе, подошла и нажала ручку. Та не поддалась.

– Придется дверь ломать, – тихо сказала она.

В ответ раздался ужасающий пронзительный вой, и на этот раз Елена не сомневалась – это человек. Но что могло до такой степени напугать состоятельную бизнес-леди в тщательно охраняемом отеле? Елена видела ее лишь раз, и тогда лицо гостьи, беспощадно заколотое ботоксом, не выражало ровно никаких эмоций. В ее ушах сверкали крупные бриллианты, она раздавала большие чаевые, ее чемоданы внушили уважение даже циничному мальчишке-коридорному. Она заказала себе в номер вегетарианский ужин три часа назад, поздно вернувшись из города. Вот и все, что знала о ней Елена. По ее мнению, дама являлась самим воплощением материального успеха. Неужели это она так истошно вопила, забившись в ванную комнату, прячась там неизвестно от кого?

Ночного администратора, которому формально подчинялась Елена, на месте не было. Собственно, его не было по ночам в отеле вообще никогда. Эта должность являлась неким мифом, но некто получал за нее совсем не мифические деньги. Елена же, являясь подчиненной, самостоятельно должна была решать все. Сейчас на нее выжидающе смотрели Вера, Никита и окончательно проснувшийся постоялец из соседнего номера.