– Но Великий Мастер, несомненно, для того и пришёл к нам, чтобы указать другой, правильный путь! – Глаза Старшей вспыхнули восторгом.
Фесс поперхнулся и умолк в растерянности, ругая себя за грубую ошибку. Фанатичке нельзя говорить правду. Она всё повернёт и истолкует наоборот.
– Гм… я приложу к этому все усилия, Старшая, – осторожно сказал некромант.
– Ведь в этом и был весь смысл Пророчеств. – Она порывисто, словно в молитве, прижала руки к груди. – Великий Мастер вернётся, чтобы завершить начатую титаническую работу свою, чтобы указать путь ослеплённым на ярком безжалостном свету…
– Гм… – Фесс с многозначительным видом возвёл глаза к потолку. История повторяется, со злостью думал он. Люди вечно хотят видеть в нём кого-то иного, не того, кто он есть на самом деле. Рыси чудился в нём рыцарь её проклятого Храма, Старшей – вернувшийся из вечной Тьмы Эвенгар…
«Но разве раньше было иначе? – вдруг спросил сам себя Фесс. – Сколько имен ты сменил и сколько личин? Кто знал тебя настоящего, истинного Кэра Лаэду, не шпиона Серой Лиги Фесса, не жестокого и бездушного некроманта по имени Неясыть, не… сколько их было, масок, прираставших к коже, становившихся второй натурой – ведь, собственно говоря, потому ты и был столь успешен в том же Мельине, у Патриарха Хеона. Где истина? Где потерялся тот, исходный Кэр, наивный и благородный мальчик, истово мечтавший когда-то сделаться настоящим боевым магом? Кто знает, каким он стал бы сейчас, если бы не впускал в себя все многочисленные свои перевоплощения? И какое право имеет он на сетования, если сам не знает толком, какой же он на самом деле? Не спросить ли сперва себя самого? И уж потом обижаться на других, принимающих его «не за того»?.. И, может, судьба на самом деле привела его сюда, чтобы уберечь этих мальчиков и девочек от неминуемого костра – неминуемого, если только им попадёт в руки меченный Инквизицией том рокового трактата?»
– Да, конечно, – с неожиданной твёрдостью сказал Фесс. – Я покажу вам путь. Новый путь. Совсем новый. Ничему не удивляйтесь, я знаю дорогу… и во тьме, и на ярком свету.
Старшая внезапно схватила его за руку, её пальцы казались раскалёнными.
– Я знала, знала, знала! – воскликнула она, прижимаясь губами к шершавой, обветренной ладони некроманта.
– Ты что, ты что! – Фесс испуганно отдёрнул руку.
– Простите, Мастер… – поспешно потупилась Старшая. – Я… мне… так тепло сейчас. Исполнилось всё, о чём я могла только мечтать. Гнездо обрело Водителя. Ковен отныне не будет… слепо блуждать на свету.
– Я постараюсь, – твёрдо пообещал некромант.
…Но прежде, чем выйти из своего «покоя», Фесс украдкой спрятал за пазуху чёрный томик Салладорца. Он не дерзнул оставить здесь подарок Эйтери.
* * *
Библиотеку птенцы и впрямь собрали знатную. Фесс в немом восторге следовал за Старшей, и смущённая своей недавней вспышкой девушка старательно, словно ученица в классе, давала пояснения. Большинство манускриптов здесь имели долгие истории, в которых хватало всего, в том числе и крови. Можно было только поражаться настойчивости и удачливости птенцов. Многие из вставших на полках книг составили бы гордость и академической вивлиофики в Ордосе. Большинство трактатов, конечно же, было знакомо Фессу по собранию Даэнура, но…
– Что это? – Он с интересом раскрыл толстенный чёрный том с вытисненным на корешке злобно оскалившимся черепом. Когда-то этот череп явно покрывало серебрение, осыпавшееся за прошедшие годы; под ним тянулась вязь гномьих рун, на первый взгляд знакомых, но вот складывались они во что-то совершенно непонятное.
– Gelen ersa viste ergatum? Gelen ersa viste ergatum, – прочёл некромант. – Что это значит, Старшая?
– Среди нас нет знатоков древнего наречия Подгорного Племени, – смущённо призналась девушка. – Но разве Великий Мастер не может…
– Тот, прежний Великий Мастер – он, наверное, мог, – не моргнув глазом ответил Фесс. – Но я – не он, помни это, Старшая. Моя память, как я уже говорил тебе, – это память некроманта Неясыти, не мага Эвенгара Салладорского. Я не стараюсь выдать себя за него, Старшая.
– Я знаю, Великий Мастер. Ибо и это предсказано в пророчествах. Но мы считали… что Великий Мастер не встречает преград в знании Тьмы, ибо это знание составляет самую его суть.
– Логично, – кивнул Фесс. – Но это знание не приходит само по себе. Оно требует… требует… – он не успел придумать, чего же именно оно требует. Книга словно сама раскрылась в его руках.
И на первой же странице он увидел знакомую ещё по формулам и чертежам Даэнура схему многолучевой звезды, только странно изменённой, рассечённой дополнительными дугами и прямыми. Поверху и понизу страницы тянулись линии тонких рун, на полях некромант увидел небольшие, искусно выполненные тонким пером миниатюры – кошка, пронзённая тремя кинжалами, горшок, в котором варилась человеческая голова – впрочем, приглядевшись внимательнее, Фесс увидел, что голова была эльфийская, если судить по форме ушей; были там изображения каких-то корней, странных цветов, явно хищников, был вампир с выставленными на всеобщее обозрение острыми клыками и много другой нечисти. Не оставалось сомнений – перед Фессом была книга гномьей некромантии.
– Вот это да, – не удержался он, тщетно пытаясь понять складывающиеся в совершеннейшую абракадабру слова. – Никогда бы не подумал, что Подгорное Племя…
– Великий Мастер? – осторожно спросила Старшая.
– Это том заклятий Мрака, составленных гномами, – пояснил некромант. – Никто никогда и не подозревал, что они занимаются подобными вещами. Занятно, занятно…
«Но не более того, – закончил он уже про себя. – Что ж с того, что эти хитрецы-кователи использовали магию, не только чтобы отыскивать рудные жилы? Ни мне, ни птенцам это уже не поможет… никак не поможет». Фесс отложил толстенный том. Хотя, конечно, любопытно, любопытно…
Он нашёл ещё несколько книг, за которыми в прежние времена, не задумываясь, провёл бы целую ночь. Неведомыми путями Старшая заполучила сборники не только гномьих потайных заклинаний. Были там нарнийские наговоры, были инкантации эльфов Вечного леса, были записанные на грубо выделанной бычьей коже ритуалы гоблинов, похоже, едва-едва изобретших саму азбуку и открывших способ сохранять знание своего племени не только в виде изустных преданий. Были чародейства орков и огров, были заклятия степных замекампских кочевников, были и совершенно неведомые манускрипты, состоящие из принципиально нерасшифровываемых иероглифов Синь-И. И все они имели отношение к смерти, к потустороннему миру, к Серым Пределам. Фессу оставалось только вздохнуть, что он больше не неофит, жадно бросавшийся на любое новое знание.
Были в библиотеке и сакраментальные «Анналы Тьмы» – в нескольких вариантах, с комментариями и без, различной полноты. К своему удивлению, Фесс увидел среди них и сравнительно недавно выпущенный том с гербом Академии; раскрыв, обнаружил на первой же странице предисловие самого милорда ректора, господина Анэто, а поверху тянулись набранные красным кармином слова:
«Совершенно секретно. Только для профессорско-преподавательского состава Академии Высокого Волшебства. Запрещается снятие копий и вынос из хранилища „А“. За нарушение режима секретности виновные будут привлекаться к ответственности в соответствии с Кодексом Ашура. Злонамеренное разглашение не подлежащих распространению сведений среди студиозусов Академии карается безусловным и вечным заключением путём замуровывания в бастионе Ашура.
Подписано:
Анэто, милостью великих сил ректор Академии Высокого Волшебства и глава Белого Совета;
Мегана, милостью великих сил хозяйка и распорядительница Волшебного Двора».
«Ну и дела, – покачал головой Фесс. – Никогда не слышал ни о Кодексе Ашура, ни о его же бастионе. Впрочем, чего ж тут удивительного – в Академии я провёл всего лишь год, а Даэнур небось тоже был связан обязательством… о неразглашении. Возможно, этот самый Ашур тоже считается тайной Ордоса… в которую посвящают не каждого встречного-поперечного некроманта…»
