Эндар вздохнул — совсем как человек, принявший трудное для себя решение.

— Хорошо, Хоэ. Пусть будет так, как ты хочешь. Но я постараюсь, чтобы жизнь твоя оставалась безоблачной, твоя и твоего, — он почему-то не смог сказать «нашего», — сына. Возьми это.

Катри сжал левую руку в кулак и на несколько секунд закрыл глаза. Когда же эск разжал пальцы, на его ладони покоился жемчужного цвета овальный кулон-оберег (из неведомого камня? или из металла?) на тонком шнурке алого цвета.

— Возьми, — повторил Хан-Шэ. — Если с тобой что-нибудь случится, если в дом войдёт беда, позови — я услышу. И ещё: найди себе нового мужа — если захочешь.

Хоэ не ответила. Она смотрела на талисман, который Лесной Маг вложил ей в руку, смотрела внимательно и молча. Эндар повернулся, придержал зашуршавшую циновку и шагнул к выходу. «Вот из таких лесных дикарок и выросли независимые в своих чувствах и в своём выборе гордые эскини, ставшие Звёздными Владычицами…» — подумал он, покидая хижину.

По глазам плеснул яркий свет родившегося дня. Катри прикрылся невидимостью — ему больше не хотелось встречаться и тем более говорить ни с кем из тех, кто хорошо помнили великого охотника Хан-Шэ.

Истинная свобода подразумевает свободу от всего — и от всех.

А истинный Властелин обречён одиночеству.

Эндар даже не мог приподняться. Угнетающая, всеобъемлющая и всепоглощающая тяжесть обрушилась на него, раздавила, распластала, растёрла по шероховатым каменным плитам. Сквозь дымчатую пелену, застилавшую глаза, алый эск едва различал неясные зыбкие очертания проклятой белёсой фигуры, маячившей между ним и Орбом Силы. А сам Орб безмолвствовал, равнодушно взирая на всё происходящее.

Такого Маг-Воитель не знал. Всё веками взлелеянное боевое искусство Катри, все его отработанные магические приёмы, вся сила его чародейства — всё это исчезло, превратилось в ничто, испарилось, как капелька росы под палящими лучами солнца. Он привык к магическому противоборству, к поединку, когда твоё волшебство либо преодолевает чужое колдовство, либо — и такое бывало — уступает мощи противника; и тогда надо уже думать о том, как отступить с минимальным уроном. А сейчас магия просто ушла, как вода в песок, кончилась. Эндар не мог нащупать ни малейшего отклика той привычной составляющей, которая и делала эска Магом, той самой способности колдовать, творить волшбу. Властелин словно забыл всё, что умел и знал — в его сознании упорно не желало выстраиваться даже простейшее заклинание. Чародей как будто судорожно шарил в полной темноте, не в силах нащупать спасительный, но почему-то погасший факел. Магическая Сила никуда не делась, она по-прежнему присутствовала, её потоки всё так же лились сквозь Мироздание, но в руки Катри они не давались, проскальзывая между пальцами. Так бывает в неприятном сне, когда тебе в лицо смрадно дышит какая-то мерзкая тварь, ты силишься отпихнуть её вонючую морду, а сил в превратившихся в вату мышцах нет — ну ни капли.

Тактика его противника оказалась очень простой и потрясающе эффективной. Владеющий Знанием, как никто из всех прочих Высших Рас, он и ударил по знанию. Свалившийся на Эндара магический паралич лишил Властелина малейшей возможности прибегнуть даже к слабенькому колдовству. А когда Лесной Маг в отчаяньи вырвал из ножен клинок и бросился вперёд, целясь лезвием в тощую морщинистую шею, то оказалось, что сам-то враг вполне сохранил своё магическое умение. Катри швырнуло навзничь; на грудь, на всё его тело потекла вязкая тяжесть, распластывая и припечатывая к полу. Властелин едва мог слабо шевелиться, как полураздавленное насекомое.

Зловещая пелена не-магии — зрительно она выглядела гнилостно светящейся дымкой — накрыла и его аколитов. Воины Отряда ничем не могли помочь учителю и вождю — они попали в тот же самый плен бессилия и неумения, магического и телесного. Оружие выпадало из ослабших рук, звякая по камню, а способность колдовать покинула аколитов точно так же, как и самого Эндара.

Старческая фигура в длинном плаще с капюшоном — такая хилая с виду! — даже не двинулась с места. Горящий фанатизмом, торжеством (и злобой!) взгляд скользнул по Орбу Силы. Серебряный эск медленно поднял вверх руки — широкие рукава задрались, соскользнули к локтям, открывая прозрачные худые кисти в переплетении набухших старческих вен, — и начал нараспев читать ритуальное заклинание, совершенно незнакомое Катри. И тогда Эндар, отчётливо понимая, что всё, всё потеряно, закричал мысленно, взывая к тем сущностям, которые жили своей странной жизнью под серой сферой, и которые однажды ответили ему. Он пытался объяснить им, что пришёл тот, который несёт всей расе Духов Времени вечное рабство — во имя разрушения и гибели, именуемой Конечным Слиянием. И если они не хотят этого, то… Эндар не мог понять, услышали его Таинственные или нет (в сознании Мага царила полная тишина), но на вершине артефакта внезапно появилось тонкое бесплотное щупальце перламутрового цвета и потекло-заструилось, разворачивая тугую спираль, в которую оно изначально было свито.

…Появление Епископа стало полной неожиданностью для Властелина. Он ждал вторжения Чёрных Разрушителей — это да; не было бы для него сюрпризом и внимание, проявленное к Пограничном Миру Хранителями — сфера влияния каждого домена ограничена, и любая Звёздная Владычица куда более пристально следит за происходящим в её уделе, нежели те же Алые с их вселенской ответственностью. Визит ватаги Янтарных Искателей, даже набег Пожирателей — всё это Эндар вполне допускал, но Всеведущие… А между тем, достаточно было просто учесть вероятность того, что амулет Епископа имеет двустороннее действие. Катри мог позвать Серебряного, а тот, в свою очередь, постоянно следил за Алым. Почему такая мысль не посетила Эндара? Скорее всего, потому, что амулет умел ещё и усыпляюще воздействовать на разум того, кому он был передан — во исполнение воли вручившего его. Маленький такой троянский конь…

Епископ вломился в Пограничный Мир практически открыто, пренебрегая какой бы то ни было маскировкой (настолько уверовал в свои силы?). Катри пропадал в Храме — выбранные им будущие офицеры Отряда теперь работали не напрямую на сознание чародея, а образовывали свои собственные звенья из шести-восьми аколитов и замыкали впитываемую ими Силу на себя. Далее магическая энергия могла быть использована двояко — или для ставшей уже привычной для учеников передачи Эндару, или же самостоятельно. Получалось у них очень даже неплохо — растут будущие маги, растут. И тут вдруг поднебесье Пограничного Мира беззвучно лопнуло, и тучи наискось пересёк пронизавший смежные измерения широкий белый луч — именно так зрение спроецировало то, что произошло. Луч упёрся своей лапой в Храм, без труда прошёл кровлю, скользнул сквозь этажные перекрытия, и на каменных плитах подземелья прямо перед Эндаром возникло серебристо-белое овальное пятно — буквально в нескольких шагах от Лесного Мага. Сторожевые заклятия отработали исправно, оповестили, но вторжение произошло как-то слишком быстро и как-то неприятно легко и просто.

Пятно света на плитах пола между Катри и серой сферой уплотнилось, приобрело вес и материальность. И в середине его возникла человеческая фигура в серебристом длинном плаще. Неторопливым движением явившийся откинул с головы плотный капюшон, почти закрывавший лицо, и…

— Епископ? — изумлённо проговорил Властелин.

— Кардинал, если быть более точным (Ого, высшая ступень иерархииСеребряных — как Магистр у нас, Алых Воителей!). Ну, здравствуй, Капитан, вернее, бывший Капитан, да? Ты так долго молчал, что я решил навестить тебя сам, а то мною уже начало овладевать беспокойство — не случилось ли с тобой какая-нибудь неприятность?

Маг из Расы Познающих Высший Смысл явно издевался. Странно — эски вообще далеки от любых эмоций, а уж Всеведущие — тем более. И он был один — Катри чувствовал это. Вероятно, абсолютно уверен в своём превосходстве и ещё, похоже, совсем не склонен делиться к кем-то — даже со своими собратьями — наконец-то достигнутым.