– А вот фигуры как раз действуют по правилам шахмат. Только водяной после объявления мата на самом деле только оказывается парализован. Окончательно съесть его может либо голодная фишка, либо та, которая поглотила ферзя. Вот и вся премудрость. К?

– Класс, – согласился лекпин из вежливости. – Только играть мне сейчас чего-то не очень в кайф. Мне бы пива…

– Я готов играть, – сказал кто-то сзади. Они обернулись и увидели вампира Курта.

– Вот и ладненько, – сказал Тубуз. – Вы играйте, а я пока пойду пивка тресну.

Он направился к столу, но на полпути остановился, забыв и про пиво, и про гномиху. На огонек к Воль-Дер-Мару пожаловал новый гость. Вернее, гостья – ведьма Зуйка. Тубуз видел ее лишь один раз – во время отборочных соревнований, когда после грубейшего нарушения правил ведьму дисквалифицировали. Тогда ему было не до нее, но сейчас… Зуйка была хороша. И платье – облегающее, длинное из черной материи – выгодно подчеркивало достоинства фигуры.

Новая гостья не успела сделать и трех шагов от порога, как Тубуз уже предстал перед ней. Она был немного выше лекпина, и тому пришлось привстать на цыпочки.

– Если вы откажетесь подарить мне этот танец, я смотаю всю леску со своей спиннинговой катушки, сделаю из нее крепкую петлю и повешусь у вас на глазах! – выпалил лекпин.

Зуйка как бы в ужасе распахнула свои и без того огромные глаза.

– В таком случае считайте, что вы обязаны мне жизнью, – сказала она и, положив руки на плечи Тубуза, позволила повести себя в танце.

Первое, что увидел Железяка, когда вслед за Бобой покинул кладовку и очутился в гостиной, была смеющаяся Зуйка, кружащаяся в танце с Тубузом. Боба тут же куда-то пропала, но Алефа это совсем не беспокоило, он как-то сразу к ней охладел. Не упуская из вида танцующих, он отошел к стене и, прислонившись к ней спиной, опустился на корточки. Кто-то сунул ему полную пивную кружку, он машинально принял ее, отхлебнул, поперхнулся и закашлялся. Жидкость в кружке крепостью явно превышала крепость пива.

Тубуз ни на мгновение не отпускал от себя веселящуюся ведьмочку. Заканчивался медленный танец, и они пускались в быстрый, потом опять сближались в медленном. Сближались, с точки зрения Железяки, совсем не невинно – его друг вовсю давал волю рукам, шаловливо поглаживая Зуйку не только по спине. Из-за этих шалостей внутри Алефа с каждой минутой усиливалось никогда не испытываемое раньше чувство ревности. Он вот-вот готов был вскочить и вырвать из рук друга девушку.

Дважды Железяка ловил на себе ее взгляд, брошенный отнюдь не вскользь. Зуйка смотрела на него с явным интересом и один раз, кажется, даже подмигнула лекпину. Или это было только иллюзией. Он очень хотел оказаться на месте Тубуза, но почему-то не мог просто встать и пригласить Зуйку на очередной танец.

Из полуотрешенного состояния его вывел звонкий голос Воль-Дер-Мара:

– Дорогие гости, позвольте несколько слов! Гости повернулись к хозяину дома, который стоял на пороге комнаты с бутылкой в руке.

– Мой дедушка, когда ему было сто девяносто девять лет, во время своей девяносто девятой свадьбы однажды сказал. – Воль-Дер-Мар сделал короткую паузу, во время которой многие поспешили наполнить рюмки, бокалы и кружки. – Если где-то от души веселится хорошая компания и все довольны и счастливы, то каждый из мужчин, безусловно, понимает, что эта радость и это веселье были бы далеко не полными, если бы среди гостей он не видел наших дорогих представительниц прекрасного пола. Не мог бы ими любоваться, не мог бы делать им комплименты, не мог бы с ними танцевать!

Все невольно завертели головами в поисках тех, в честь кого произносился тост. Центров внимания оказалось всего три: сильно засмущавшаяся и зардевшаяся Ксана, упершая руки в бока и с неприкрытым вызовом смотревшая на всех Боба и почему-то недовольно покусывающая губы Зуйка.

– Так выпьем же за присутствующих здесь особ прекрасного пола!!! – воскликнул Воль-Дер-Мар. Его поддержал дружный одобрительный гул и звон бока лов и кружек.

Рядом с Железякой никого, чтобы чокнуться, не оказалось, и он просто приподнял свою кружку и хотел сделать добрый глоток, но вновь поперхнулся и закашлялся.

– Что, друг лекпин, пиво невкусное? Железяка поднял голову и увидел улыбающегося Воль-Дер-Мара.

– Необычное оно какое-то, – сказал лекпин.

– Ну-ка, дай-ка посмотреть. – Воль-Дер-Мар сунул ему в руку свою бутылку, взамен взял у Алефа кружку и осушил ее в три глотка. – Вроде нормальное… Если тебе что-то не по вкусу пришлось, не стесняйся, бери что нравится.

– Ага, – кивнул Железяка, и Воль-Дер-Мар, одобрительно улыбнувшись, отошел в сторонку.

Как хорошо, что мы с ним познакомились! Очень хорошо… – подумал лекпин. – А где Зуйка?! Ни ведьмочки, ни Тубуза среди гостей видно не было. Алеф захотел встать, но ноги вдруг стали будто чужими. Он повторил попытку и понял, что выпил сегодня слишком много. Да и общение с Бобой сил не прибавило.

– Гр, о чем думать, что хотеть? – прогромыхал сверху голос Пуслана.

– Хотеть с Тубузом парой словечек перемолвиться, он пропал куда-то!

– Он не пропал, гр. Он с этой, которая, гр, дисква…

– Где? – Железяка вновь безуспешно попытался приподняться. – Где они?

– Я не знать. Они пошли на улицу, гр…

– Как?! – возмутился лекпин. – Как на улицу! Мне нужно их срочно найти. Помоги мне, Пуслан…

– Пойти, гр, вместе. – Тролль одной рукой поднял его за шиворот. Через минуту они оказались на крыльце дома, причем Алеф, хоть и был в вертикальном положении, пола ногами не касался – Пуслан продолжал держать его. – Куда пойти?

– А-а-а… – Железяка в растерянности осмотрелся. В сгущающихся сумерках сад казался непроходимыми дебрями. – Э-э-э…

– Они спрятаться, гр. – сказал тролль и, подумав, выразительно добавил, – уединиться!

– Отпусти меня, – упавшим голосом сказал Алеф.

Пуслан разжал пальцы, и лекпин грохнулся на ступеньки крыльца. От такого падения он должен был расшибить колени, но сейчас ничего не почувствовал. Это пуслановское уединиться подействовало на него слишком угнетающе, чтобы обращать внимание на какие-то ушибы.

Так же не обращал он внимания ни на доносившийся из дома шум веселья, ни на сидевшего рядом на земле и время от времени грыкающего Пуслана. Железяке показалось даже, что он переступил через грань бодрствования и впал в мутную дрему. Во всяком случае, когда именно на небе появилась луна, он не помнил.

Луна была первым, что он увидел после того, как сильно вздрогнул и словно бы очнулся от раздавшегося из глубины сада знакомого вопля Ой-е-о-о! Через секунду крик повторился, затем еще раз, а еще через несколько секунд перед продолжавшими сидеть Железякой и Пусланом предстал их всклокоченный, растрепанный друг. Тубуз с разбегу шлепнулся перед ними на колени.

– А-а-а-а! – принялся кричать он, хватая Алефа за плечи и немилосердно тряся. – А-а-а-а! Мне надо выпить, мне надо выпить, срочно выпить. А-а-а!

– Нет! – вдруг рявкнул ему в лицо Железяка, и лекпин, не ожидавший такого, вмиг заткнулся и опустил руки. Теперь уже Алеф схватил его, но только за грудки и тоже встряхнул, но гораздо сильней: – Где Зуйка, несчастный? Что ты с ней сделал?

– Я с ней? Я? – удивился Тубуз. – Ты, что, Железякочка! Это не я, это она со мной, ведьма. Она!

– Что она?

– Я не знал, я испугался…

– Да говори же, в чем дело! – снова встряхнул его Железяка.

– Понимаешь, как только она в гостиную вошла, я сразу к ней, – торопливо стал рассказывать Тубуз. – Думаю, не провороню свое счастье, думаю, чем я тебя хуже…

– В каком смысле хуже? – прервал его Алеф.

– В таком, что тебе с гномихой подфартило, ну а мне, думаю, с этой Зуйкой должно повезти.

– Та-ак, – Железяка скрипнул зубами, – давай дальше.

– Я ее танцевать пригласил – она не против. К!

– Что – К? – не понял Алеф.

– К – значит классно!. Так один лекпин выражается, Топлен. Он все слова зашифровывает…