– Этот парень – самодовольный глупец и мерзавец, – объяснил он свою ошибку Гектору. – Он только что по своей глупости погубил под гусеницами танков половину моего взвода, а потом принялся со мной спорить.

Сейчас Пэдди, вероятно, был бы уже старшим офицером, если бы не этот единственный просчет. Но то, что потеряла армия, стало находкой для «Кроссбоу».

Остальные двое за столом – арабы. Вначале это удивило Хейзел: ведь, в конце концов, Гектор расист, верно?

– Я предпочел бы, чтобы спину мне прикрывал один из них, а не большинство моих знакомых, – сказал Гектор, когда она удивилась его выбору. – Как большинство представителей своего народа, они отважные воины и дьявольски хитры. Конечно, они способны думать, как головорезы, действовать, как головорезы, и сойти за головорезов. Ведь сказал же кто-то: чтобы поймать лису, пусти на нее лису. Вместе мы составили отличную команду; когда становится трудно, я могу молиться Иисусу, а они Аллаху. Так мы охватываем все возможности.

Тарик Хакам служил в Ираке в части Гектора переводчиком и проводником. Они сошлись с Гектором с первого же дня, когда попали в засаду и пришлось плечом к плечу вырываться из нее. Тарик был рядом с Гектором и в ужасный день, когда взорвалась положенная у дороги бомба. Когда Гектор обнаружил трех арабских боевиков, установивших бомбу и готовых привести ее в действие, Тарик прикрыл Гектора огнем и уложил противников. Когда Гектор уходил в отставку, Тарик пришел к нему и сказал:

– Ты – мой отец. Куда ты, туда и я.

– С этим невозможно спорить, – согласился Гектор. – Я сам не знаю, куда иду, но собирай вещмешок и пойдем.

Второй араб за столом Гектора – Утманн Вадда.

– Утманн это Утманн, – сказал Гектор Хейзел. – Его никто не может заменить. Я доверяю ему, как себе.

Хейзел улыбнулась, вспоминая, как просто Гектор объяснил свои взаимоотношения с этими четырьмя людьми. Тогда она приняла это за большое преувеличение, но сейчас, глядя, как они обсуждают положение, изменила мнение.

«Нас мало, но хорошо, что нас мало», – подумала она и почувствовала непонятную ревность. Как, должно быть, замечательно принадлежать к такой сплоченной группе: проводить жизнь в обществе братьев, которым можно доверить свою жизнь. Никогда не знать одиночества. Генри уже много лет как умер. И одиночество стало ее постоянным суровым спутником даже в толпе.

Загудел лэптоп: ей поступило сообщение. Должно быть, Агата. Хейзел быстро включила компьютер. Не веря своим глазам, смотрела на экран, потом сдавленно вскрикнула:

– О Боже! Не может быть!

– В чем дело? – спросил Гектор.

– Кайла прислала мне сообщение!

– Не открывайте его! Это не Кайла! – крикнул Гектор, но он был по другую сторону стола и не успел ее остановить. Ее пальцы замелькали по клавишам. В письме говорилось о приложении. Она нажала клавишу «Загрузить» и посмотрела на экран. Кровь отхлынула от ее щек. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но вырвался только пронзительный печальный крик. Хейзел так наклонилась на стуле, что Гектор испугался, что она сейчас упадет. Он схватил ее за плечи и потряс.

– В чем дело? Соберитесь! Ради Бога, ну! Что там?

Она сжала губы и смотрела на него так, словно никогда не видела. Потом выпрямилась на стуле и глубоко вздохнула, пытаясь справиться с собой. Хейзел по-прежнему не могла говорить, но передала Гектору лэптоп. Он взглянул на изображение на экране. Молодая белая женщина в мусульманском платье, но без покрывала. У нее несчастное, отчаянное лицо. В руках она держит газету, так что можно прочесть дату под названием. По обе стороны от девушки стоят вооруженные люди в масках. На стене за ней полотнище с написанными по-арабски воинственными и религиозными лозунгами.

– Это она? – спросил Гектор и, когда Хейзел не ответила, мягко потряс ее. – Это Кайла?

Хейзел перевела дух и прошептала:

– Да, это Кайла. Моя малышка. – Она содрогнулась. – Но зачем она послала мне этот ужасный снимок?

– Она его не посылала, – хрипло ответил Гектор. – Послали те, кто ее похитил. Они установили с нами контакт. Изображение должно устрашить вас, но они готовы к переговорам.

– Но это с мобильного Кайлы.

– Они отобрали у нее телефон или хотя бы сим-карту. – Он повернул Хейзел лицом к себе. – Слушайте меня. Это хорошо. Теперь мы точно знаем, что три дня назад Кайла была жива. Этим числом датирована газета, которую она держит. – Хейзел кивнула. – Теперь у нас есть прямая связь с похитителями. Мы вступим в переговоры. Возможно, нам даже удастся проследить по сети, откуда послано сообщение. – Он через стол передал лэптоп Дэвиду Имбиссу. – Ты у нас специалист, Дэйв. Скажи, что ты думаешь об этом фото. Можно установить, из какой страны его прислали?

– Конечно. – Дэйв разглядывал лэптоп. – Потребуется время, но при наличии судебного ордера компании, которой принадлежит сервер, придется сказать нам, из какой точки ее сети оно поступило. – Он вернул компьютер Гектору. – Хотя это будет напрасная трата времени.

– Почему, Дэйв?

– Фотография сделана три дня назад. Предположим, в Каире. Достаточно времени, чтобы переслать сим-карту сообщникам, скажем, в Рим. Оттуда отправляют сообщение и тем же путем возвращают сим-карту главарю.

– Вот дерьмо! – сказал Гектор.

– Еще какое дерьмо, – согласился Дэйв. – Если у нас наладится переписка с этими людьми, можете не сомневаться, что сообщения от них всякий раз будут поступать из разных стран. Сегодня Италия, на следующей неделе Венесуэла.

Гектор обдумал его слова и снова повернулся к Хейзел.

– Не знаете, сколько денег у Кайлы на счету в «Блэкберри»? Зверь не станет пополнять ее счет, если деньги на нем закончатся: слишком опасно. А нам не нужно, чтобы след оборвался из-за нескольких долларов.

– В Кейптауне я положила на счет Кайлы две тысячи долларов.

– Ну, с такой суммой можно говорить целый год, – высказал свое мнение Гектор. «Эта женщина не мелочится», – подумал он и про себя улыбнулся.

– Я не хотела, чтобы у нее был повод не звонить мне, – сказала, оправдываясь, Хейзел.

– Прекрасно! Надо убедиться, что они используют тот же номер. – Гектор сказал Хейзел: – Вы должны ответить им. Постарайтесь, чтобы они поняли, что мы к ним прислушиваемся. Сделайте это сейчас же, миссис Бэннок.

Она кивнула, набрала сообщение и повернула к нему экран, чтобы он мог прочесть.

– Нет! – резко сказал Гектор. – Никакого обращения. Они не джентльмены, и нет смысла так их называть. Оставьте только самую суть. Жду. И все.

Она кивнула, исправила текст и показала Гектору.

– Отправляйте! – сказала она.

Он взглянул на своих людей.

– Всем внимание. Отныне только «знать то, что необходимо».

Его поняли. Если кого-то захватят и будут пытать, он не сможет рассказать то, чего не знает. Все один за другим пошли из комнаты.

– Тарик. Утманн. Задержитесь, пожалуйста.

Арабы вернулись на свои места за столом. Хейзел больше не могла сдерживаться.

– Кросс! – выпалила она. – Неужели больше ничего нельзя сделать? Боже, как нам узнать, где ее держат?

– Именно это мы обсуждали весь предыдущий час, – напомнил Гектор. – Если у Зверя и есть слабость, то это любовь к болтовне. Он любит хвастать своими победами.

Хейзел покачала головой.

– Не понимаю.

– Если знаешь, где слушать, можно уловить эхо его похвальбы.

– А вы знаете, где слушать? – спросила она.

– Нет, но Утманн и Тарик знают, – ответил он. – Я посылаю их работать глубоко законспирировавшись. Они отправятся в страны, где родились и где у них прочные связи с местным населением. Тарик поедет в Пунтленд, Утманн – в Ирак. И будут принюхиваться, пока не учуют след. Даже если Кайлу держат в другом месте, эти двое узнают где.

– Это ведь очень опасно? Они будут предоставлены самим себе и не смогут защититься.