– Добро пожаловать на «Зару» номер восемь, мэм, – сказал он.

Она едва удостоила его взглядом. Ее голубые глаза напомнили Гектору солнечный свет, проходящий сквозь стены ледяной пещеры в горном ущелье. Женщина была гораздо красивее, чем на фотографиях.

– Майор Кросс, – холодно отозвалась она.

И опять удивила его, назвав по фамилии; но тут Гектор вспомнил, что она слывет человеком, не признающим никаких «авось». Должно быть, она внимательно изучила досье всей управленческой верхушки, с кем встретится во время первого посещения нового нефтяного месторождения.

«В таком случае ей должно быть известно, что у меня больше нет воинского звания», – подумал Гектор, но потом решил, что она это, конечно, знает, и нарочно дразнит его. И сдержал мрачную улыбку.

«Почему-то я ей не нравлюсь, и она не пытается это скрыть, – подумал он. – Эта женщина похожа на свои буры: сплошная сталь и алмазы».

Но она уже отвернулась от него к трем мужчинам, выбравшимся из большого «хамви»[4] цвета песка и выстроившимся в почтительную приветственную шеренгу. Они улыбались и заискивали, как щенята. Она пожала руку Берту Симпсону, своему главному управляющему.

– Простите, что так долго не навещала вас, мистер Симпсон, но дела удерживали меня в офисе.

Она улыбнулась ему, но не стала ждать ответа, двинулась дальше и быстро поздоровалась с главным инженером и старшим геологом.

– Спасибо, джентльмены. Давайте уйдем с этого отвратительного ветра. Позже у нас будет время познакомиться поближе.

Голос у нее был мягкий, певучий, но с отчетливым южно-африканским акцентом. Гектор знал, что она родилась в Кейптауне и только после замужества приняла американское гражданство. Берт Симпсон открыл пассажирскую дверцу «хамви», и она села. К тому времени как Берт уселся за руль, Гектор во втором «хамви» уже занял позицию сопровождения сразу за первой машиной. Первым ехал третий «хамви». На всех трех машинах был нарисован средневековый арбалет[5]. Утманн в первой машине вывел колонну на служебную дорогу, которая шла вдоль серебряного питона огромного трубопровода, переносившего драгоценную жидкость на сотни миль к ожидающим танкерам. По обе стороны дороги показались ряды нефтяных вышек, похожих на легионы скелетов погибших воинов. Не доезжая до сухой долины, вади, Утманн свернул с дороги, и они поднялись на невысокую гранитную гряду, черную, как сажа, словно обожженную огнем. На самом высоком ее месте был выстроен главный комплекс.

Двое часовых в камуфляжных комбинезонах с эмблемой арбалета раскрыли ворота, и тройка «хамви» проехала внутрь. Машина с Хейзел Бэннок сразу отделилась от колонны и подъехала к прочной двери, ведущей в кондиционированную роскошь административных помещений. Берт Симпсон и с полдюжины служащих в форме провели Хейзел в эту дверь. Дверь тяжело закрылась. И Гектору показалось, что чего-то стало не хватать, даже хамсин выл с меньшей яростью. Остановившись на пороге главного офиса «Кроссбоу», Гектор взглянул на небо и увидел, что тучи пыли действительно рассеиваются и опадают.

В своей личной квартире он снял очки и размотал куфию. Потом смыл грязь с лица и рук, закапал в покрасневшие глаза капли и осмотрел свое лицо в настенном зеркале. Короткая темная борода придавала ему сходство с пиратом. Кожа над бородой потемнела от солнца пустыни; светлым оставался только серебристый шрам над правым глазом, где несколько лет назад штык пропорол ткани до кости. Нос, большой и волевой. Глаза холодные, пронзительно зеленые. Зубы очень белые, как у хищного зверя.

– Другого лица у тебя не будет, приятель. Но это не значит, что ты обязан его любить, – пробормотал он и сам себе ответил: – Но хвала Господу, многие дамы оказались не слишком привередливы.

Он негромко рассмеялся и направился в ситуационный центр. Едва он вошел, гул разговоров стих. Гектор поднялся на возвышение и осмотрел собравшихся. Эти десять человек – его командиры отрядов. Под командой каждого – десять человек. Гектор ощутил легкий прилив гордости. Это закаленные и преданные воины, постигавшие тонкости своего мастерства в Конго и Афганистане, в Пакистане и Ираке и на других полях брани недоброго Старого Света. Ему потребовалось много времени, чтобы отобрать их; все это отъявленные негодяи, развратники и убийцы, и он любит их, как братьев.

– А где царапины и укусы, босс? Не говори, что ты ушел от нее невредимый, – сказал один из них.

Гектор снисходительно улыбнулся и дал им минуту на грубоватые шутки. Потом поднял руку.

– Джентльмены. Возможно, я неоправданно использую такое обращение. Джентльмены, под нашей охраной женщина, которая привлекает внимание всех головорезов от Киншасы до Багдада и от Кабула до Могадишо. Если с ней что-нибудь стрясется, я лично отрежу яйца тому, по чьей вине это случится. Клянусь.

Они знали, что это не пустая угроза. Смех стих. Гектор несколько секунд бесстрастно смотрел на своих людей, и они один за другим опустили взгляды. Наконец он взял со стола перед собой указку, повернулся к стене, к большой, составленной по данным аэрофотосъемки карте всей территории концессии и начал инструктаж. Определял задачи каждого и повторял предыдущие приказы. Он не потерпит никакой небрежности в работе. Пятнадцать минут спустя он снова повернулся к ним лицом.

– Вопросы?

Вопросов не было, и он напутствовал подчиненных коротким указанием:

– Если сомневаетесь, стреляйте, а потом убедитесь, что не промазали.

Затем Гектор с пилотом Хансом Латеганом облетел на вертолете ветку трубопровода до терминала на берегу залива. Они летели очень низко. Гектор сидел на переднем сиденье, рядом с Хансом, и разглядывал тропу в поисках необъяснимых деталей: отпечатков чужих ног или следов шин грузовиков «джи-эм»[6], на которых ездят патрули и бригады инженеров, обслуживающие трубопровод. Все сотрудники «Кроссбоу» носили обувь с отчетливой эмблемой стрелы, и даже с такой высоты Гектор мог легко отличить чужой след.

За то время, что Гектор возглавлял службу безопасности на объектах «Бэннок ойл» в Абу-Заре, им удалось пресечь три попытки саботажа. Пока никакая террористическая организация не взяла на себя ответственность за эти попытки, вероятно, потому, что ни одна не удалась.

Эмир Абу-Зары принц Фарид аль-Мазра был верным союзником «Бэннок ойл». В качестве платы за месторождения компания ежегодно передавала ему сотни миллионов долларов. Гектор установил прочные дружеские отношения с главой полиции Абу-Зары принцем Мухаммедом, зятем эмира. Принц Мухаммед, у которого была хорошая разведка, три года назад предупредил Гектора о готовящемся нападении с моря. Гектор и Ронни Уэллс, руководивший службой безопасности на терминале, на патрульном корабле «Бэннок ойл», бывшем израильском торпедном катере (катер давал 50 узлов в час и был оснащен двумя пулеметами «браунинг» 50-го калибра, размещенными на корме), смогли перехватить пиратов в море. На борту дау оказалось восемь террористов и несколько сотен фунтов пластической взрывчатки «семтекс». Ронни Уэллс служил сержант-майором[7] в английском военном флоте, имел огромный морской опыт и отлично командовал малыми боевыми кораблями. Своим появлением из темноты рядом с дау он застал террористов врасплох. Когда Гектор через громкоговоритель предложил им сдаться, они ответили автоматными очередями. Первый же залп из «браунингов» попал во взрывчатку в трюме дау. Все восемь террористов с борта своего судна одновременно отправились в райские сады, почти не оставив на земле следов своего существования. Такой исход чрезвычайно обрадовал эмира и принца Мухаммеда. Они позаботились о том, чтобы журналисты ничего не узнали об инциденте: Абу-Зара гордился тем, что слывет стабильным, прогрессивным и миролюбивым государством.

Гектор высадился на терминале в Сиди-эль-Разиге и провел несколько часов с Ронни Уэллсом. Как всегда, у Ронни все было в полном порядке, и вера Гектора в него еще более окрепла. Потом они вдвоем пошли туда, где ждал в вертолете Ханс. Ронни нет-нет да и косился на Гектора. Гектор точно знал, что его беспокоит: через три месяца Ронни исполнялось 65. Его дети давно перестали им интересоваться, и у него не было другого дома, кроме «Кроссбоу»; разве что королевский госпиталь в Челси, куда его могли принять как военного пенсионера. Его контракт с «Кроссбоу» заканчивался за несколько недель до дня рождения.