Путешествие Александра Сергеевича в Европу сторицей оправдало затраченные средства. Кабинет (музей) в Строгоновском доме был создан, по крайней мере, к концу 1760-х годов. Он характеризует своего единственного владельца на тот момент любителем курьезов, и эта репутация как будто подтверждается унаследованным Александром от отца интересом к авантюристам. Но два путешествия лучше одного, и лишь следующая поездка повлияла на создание интерьеров того дома, который мы знаем. (Добавлю к теории путешествий: следует посещать страну дважды, чтобы во второй раз увидеть пропущенное ранее.)

Граф Александр Сергеевич Строгонов успешно провел гранд-тур в 1750-е годы. Однако в последующие годы он остро ощутил необходимость новых путешествий для дальнейшего саморазвития. Он снова отправился за границу при первой представившейся возможности, а именно в 1771 году, хотя повод для поездки оказался не самым приятным.

Из ответных писем графини Анны Михайловны Строгоновой П.В. Бакунину меньшому мы знаем, что в 1764 году она решила расширить некий дом в Санкт-Петербурге. Едва ли при жизни отца она распоряжалась отцовским жилищем, которое, к тому же, и так было чрезмерно большим для М.Л. Воронцова – человека со средствами, но не столь значительными, как у Строгоновых. Поэтому, скорее всего, речь идет о доме графа Александра Сергеевича на Невском проспекте, его она с полным правом считала собственным.

Перед отъездом за границу с отцом графиня Анна Михайловна пригласила французского архитектора Жана-Батиста Валлен-Деламота, недавно появившегося на берегах Невы, составить некий проект. Можно предположить, что она хотела создать большой восточный корпус ансамбля, возведение которого представляется логическим шагом в развитии Строгоновского дома. Дошло ли дело до чертежей, не ясно, хотя два не реализованных плана восточного корпуса 1750-х годов нам известны. Один консервировал ситуацию, сохраняя полукруг стены во дворе, другой превращал восточный корпус в многоугольное сооружение.

Ее муж, Строгонов, как мы видели, наоборот, желал сдать в аренду дом, казавшийся ему слишком большим, и нанять для собственного проживания меньшие апартаменты. Такая полярность мнений стала новой причиной для семейных споров. Ранее смерть императрицы Елизаветы Петровны, краткое царствование Петра III и «революция», произведенная его супругой, будущей императрицей Екатериной Великой, поменяли ситуацию при российском дворе. Граф A.C. Строгонов, поссорившись с Воронцовыми в результате принятия в «романовском конфликте» женской стороны, в середине 1760-х годов затеял длительный бракоразводный процесс с Анной Михайловной и у него уже тем более отпала потребность в новых залах. Не поехав в Москву, он занялся устройством загородных усадеб близ Петербурга.

Дом Строгонова на Петергофской дороге был построен в 1765 году. Он находился неподалеку от первых Нарвских ворот, перенесенных в последующие годы на свое нынешнее место, то есть южнее. Небольшое восьмиугольное в плане здание имело бельведер, позволявший наблюдать близлежащий Финский залив Балтийского моря. Территорию регулярного французского парка окружал ров и двойная изгородь, а вход в него с запада и востока «охраняли» кордегардии в виде пропилей. С юга и севера симметрично им стояли одноэтажные павильоны. Главное здание усадьбы словно парило над парком, ибо возвышалось на особом плато, поддерживаемом каменной стенкой. Попасть на парадный двор можно было только по центральной аллее, поскольку там боскеты, вторившие квадрату внутреннего пространства, словно расступались, пропуская гостей. Автором оригинальной постройки раннего классицизма мог быть французский архитектор Валлен-Деламот, которому, как уже упоминалось, возможно, предлагались работы в качестве архитектора городского дома владельца.

Один из планов первого этажа предполагал консервацию того плана строгоновского дворца, который отсылал к венскому шедевру Фишера фон Эрлаха

Цокольный этаж здания был обработан рустом, второй и третий оформляли пилястры, неглубокие филенки и цветочные гирлянды – такие, как на Эрмитаже императрицы, возведенном французом в те же годы. Над скругленными углами квадратной в плане постройки стояли декоративные композиции, а на совершенно необычном ступенчатом аттике сидел мандарин под зонтиком, как на китайском павильоне в Люневилле (Франция) или на Чайном доме в Сан-Суси. Следует заметить, что хотя «китайщина» в творениях Деламота – не столь частый «гость», как у Антонио Ринальди, она все же присутствовала в его творчестве. В середине 1760-х Деламот создал два Китайских кабинета в Большом Петергофском дворце.

Интерьеры дома, который неоднократно перестраивался, не сохранились. В одном из строгоновских альбомов я обнаружил лист с надписью на обороте «Альковъ ординарной е[го] s[иятельства г[рафа] а с с[трогонова]». Чертеж показывает очень небольшое помещение (пять аршин длина, столько же высота, а ширина – четыре; аршин, напомню, равен 71 сантиметру) с отделкой в духе Людовика XVI, чертеж можно связать с именем Деламота. К сожалению, трудно сделать окончательный вывод, ибо памятники того стиля почти не дошли до нас. Кроме того, российские собрания не располагают достаточно большим числом чертежей 1750–1760-х годов. Не исключено, что перед нами проект для Строгоновского дома на Невском проспекте, но все же скорее лист показывает интерьер загородного особняка Александра Сергеевича.

Вид Приморской дачи графа A.C. Строгонова. Гравюра П. Штелина

История Строгоновского сада на Большой Невке, то есть в противоположной, северной, стороне Петербурга, в известной степени напоминает биографию дома у Полицейского моста. Первый участок у впадения Черной речки в Большую Невку Сергей Григорьевич приобрел в 1743 году. В 1771 году был приобретен последний участок. То была мыза Мандурова, получившая свое название от финской деревни Мантарова. Трудное для русского уха название трансформировалось и распространилось на весь парк. Не позднее 1754 года барон Сергей Григорьевич обладал домом о «двух этажах с людскими покоями, анбарами, конюшнею, со всем деревянным строением и огородом с разными фруктами». Этот (или другой) дом, возведенный на месте прежнего (или на новом месте), изобразил в 1790 году Жан Балтазар де Траверсе. Оригинальное здание напоминает своим обликом Катальную горку в Ораниенбауме, возведенную Антонио Ринальди в 1762–1774 годах, что, наряду с имеющимся планом, зная о приверженности зодчих одним и тем же стилистическим приемам, позволяет датировать постройку Строгоновых примерно серединой 1760-х годов.

Дом имел нижний каменный этаж, там архитектор разместил парадные комнаты. Их расположение показывает, что гости ожидались главным образом со стороны реки. Через три двери попадали в обширную Приемную, миновав которую и повернув налево можно было оказаться сразу в Столовой. В той же части дома располагались Круглый зал и Гостиная, где в алькове помещался диван, а в правой части находились Биллиардная с овальным потолком, напоминавшим Штукатурный покой в Китайском дворце, и Буфет. Между ними располагался вестибюль с лестницей, ведущей на второй, деревянный этаж.

Небольшие размеры проектируемого помещения позволяют предполагать, что здесь представлен вид зала в доме Александра Сергеевича на Петергофской дороге. Возможно, Ж.-Б. Деламот был автором этого листа

Завершалась постройка восьмиугольным бельведером, откуда, как и из здания на Петергофской дороге, был виден залив. Таким образом, в 1760-е годы граф A.C. Строгонов обзавелся двумя модными дачами. Если мои предположения верны, то для их создания он пригласил француза Жан-Батиста Валлен-Деламота и итальянца Антонио Ринальди. Каждый из них мог поучаствовать и в реконструкции главного невского дома, но это предположение исходит только из логики превращения этих зодчих в придворных мастеров Строгонова, связанных более или прочно с семьей на протяжении известного времени. Но таких сведений нет, да и сам факт строительства ими дач окончательно не доказан.