Медленно, так медленно, что мог слышать взволнованные удары своего собственного сердца в ограниченном пространстве автомобиля, Рэйф наклонил голову, приближаясь губами к ране. Ниже, еще ближе …

Его ноздри раздувались, сладкий сильный запах крови будоражил, опьянял. Позволял. Пугал.

- Кит, - ее имя успокаивающе сорвалось с его губ, мягко, как поглаживание пера. – Прости меня.

Больше никаких сомнений. В следующий раз она посмотрит на него – если она посмотрит – с ненавистью, которую он ни за что не хотел увидеть в ее прекрасных глазах. Но он сможет с этим смириться. А с ее смертью – нет.

Его голова опустилась, губы накрыли рану.

Он схватил девушку обеими руками, удерживая за талию - из-за крови ее тело было скользким.

Зубчатые края ее разорванной кожи дразнили его рот, и часть его колебалась, испуганная… возбуждением.

Он сильнее прижался губами к ее ране. После нескольких глубоких, по-кошачьи, движений языка он сдался.

Он всегда был осторожен и старался не переступать черту – в противном случае его демоны погубят все лучшее в нем и утащат его в ад, откуда нет пути назад.

Со слабым мяукающим звуком она дернулась под ним, толкая свое тело к его рту, словно приглашая. Опасная смесь голода и желания нарастала в Рэйфе.

Одна рука девушки поднялась и зарылась в его волосы, инстинктивно притягивая ближе, в стремлении выжить. Этот инстинкт был сродни той первобытной силе, которая бурлила в его крови и требовала сделать ее своей.

Со стоном открыв рот шире, Рэйф пробовал ее разоренную плоть, вытягивая смерть, принимая ее глубоко в себя, зная, что там она будет не так сильна.

Темная потребность рвалась из него, опьяняющая, поражающая. Дрожа, он заставил руки быть нежнее, а губы мягче. Рэйф отдавал свои жизненные силы, вливая вливая их в нее – и надеялся, что этого будет достаточно.

- Господи, - вздохнул он, позволяя Его имени – Бога его матери – тяжело и торжественно упасть в воздух между ними. Своего рода молитва. Просьба.

Он не был уверен в том, что Бог слышал его молитвы, несмотря на утверждения матери, что Бог никогда не отказывался от них с Себастьяном, что Он был и для них, что их существование имело значение - кем бы они ни были.

Трудно со всем согласиться, когда для нее Бога словно не было, Он никогда не слышал ее молитв. И как девушки, ни потом, как старухи.

Однако он смог помолиться, тяжело глядя на Кит. Он молился, как никогда в жизни.

Господи, позволь, чтобы этого было достаточно.

 Глава 18

Оторвавшись, Рэйф сильно ударил себя по губам тыльной стороной ладони, пытаясь избавиться от чувства животного голода, заставлявшего гореть его кровь. Он посмотрел на лицо Кит, изучая застывшие черты, вслушиваясь в резкие звуки дыхания, заполнявшие ограниченное пространство автомобиля.

Полоска крови обезобразила линию нежного подбородка – отвратительно красная на её загорелой коже. Рэйф провел по нему большим пальцем, но затем быстро отдернул руку и обратил внимание на ранения девушки.

Пулевое отверстие уменьшалось в размерах, становилось более узким, сжималось, затягиваясь прямо на его глазах.

Регенерация началась. Ее недавно измененная ДНК работала быстро, на что он и надеялся.

Дыхание Кит выровнялось, стало менее тяжелым. Мужчина прижал руку к ее шее, удовлетворенно отметив, что пульс под нажимом пальцев усилился, больше не был слабым и нитевидным, как всего несколько мгновений назад.

- Вот и все, - выдохнул Рэйф.

Невидимые оковы, сдавливающие грудь, ослабли.

– Хорошая девочка, - пробормотал он, убирая упругий белокурый локон с влажного от пота лба девушки и осматривая ее.

Рейф перевернул Кит на бок, согнул её ноги и устроил удобнее, затем соскользнул с заднего сиденья на улицу, захлопнув за собой дверцу автомобиля. Оказавшись на водительском месте, он схватился за кожаный руль, позволил воздуху поступать в легкие, сдерживал себя, загонял зверя назад, намерено избегая смотреть на себя в зеркало заднего вида. Зная, что там увидит.

Вида его окровавленных рук уже было достаточно. Кровь Кит. Так много крови Кит на нем и на ней самой. Так много, что девушка не должна была выжить.

Не впервые на его руках чужая кровь. Но, безусловно, впервые ее вид привел его в замешательство.

На нем была кровь Кит. Кровь смертного. Не то, чтобы он хотел найти ликанам оправдания в убийстве. Он вздрогнул и обернулся назад, посмотрел на нее, лежавшую на сидении. Больше не смертная. Только, кто именно – подобна ли ему? – еще предстояло узнать.

Впервые руки Рэйфа были окрашены кровью Маршана – если не считать кровь его матери.

Покинув пределы Остина, он некоторое время ехал на север, время от времени поглядывая через плечо и наблюдая за Кит в зеркало заднего вида. Нужно найти уединенное, подальше от любопытных глаз, место, где они смогут укрыться на время ее выздоровления.

Он просматривал выстроившиеся вдоль междуштатной автострады рекламные щиты, пока его пристальный взгляд не зацепился за вывеску Ла Кантеры - озерного курорта в двадцати милях отсюда, славившегося уединенными, укромными домиками.

Рэйф свернул с автострады на шоссе, указанное в рекламе и, следуя указателям, направился в сторону курорта

Спустя сорок пять минут он въехал в маленький городок. Проехал закусочную с парковкой, забитой пикапами и грязью, единственный продуктовый магазин, ресторан, хваставшийся самыми большими в мире порциями жареного цыпленка и ремонтную мастерскую, в многочисленных гаражах которой лодок стояло больше, чем автомобилей.

Продолжая следовать указателю, Рэйф свернул с главной улицы и поехал к озеру по ухабистой дороге с односторонним движением к небольшим летним коттеджам из дерева, покрытого красной штукатуркой. Быстрый взгляд назад убедил его, что Кит все еще в забытьи.

Покинув водительское место, он осторожно посмотрел по сторонам, затем скользнул на заднее сиденье к Кит и, наблюдая за тем, как поднимается и опадает ее грудь, сменил окровавленную одежду.

Переодевшись в чистое, Рэйф вышел из машины и рванул к зданию. Колокольчик на двери известил о его приходе. Десять минут спустя он получил ключи и указания, как проехать к лучшему, по заверениям клерка, домику.

Снова оказавшись за рулем, он осторожно повел Хаммер по узкой тропинке вдоль огромных кедров и дубов. Время от времени меж деревьев слева от него мелькало прозрачно-голубое озеро. Внезапно Кит застонала, и его сердце заколотилось. Рэйф знал, что Инициация могла быть трудным, болезненным процессом.

Он увеличил скорость, стремясь быстрее добраться до домика.

- Кит, - позвал Рэйф, словно надеясь, что она ответит. Он знал, что она не может, но все-таки продолжил говорить, уповая на то, что какая-то часть ее услышит его слова. - С тобой все будет хорошо. Тебе будет казаться, что ты умираешь... - его голос затих, и он моргнул.

Идиот. Вряд ли, это то, что она хотела бы услышать. Даже если бы она могла его слышать.

Наконец деревья расступились и явили озеро. Лучи солнца отражались от его поверхности, алмазами играя на поднятых ветром небольших волнах. По водной глади скользили катера, катающие лыжников.

Подъехав к одноэтажному дому под номером шестнадцать, построенному из камня и дерева, Рэйф удовлетворенно отметил, что он расположен в некотором отдалении от остальных строений на берегу.

Он быстро осмотрелся и, убедившись, что никого нет, схватил Кит на руки и понес внутрь. Устроив ее на кровати, Рэйф задернул шторы на большом окне, лишившись замечательного вида на побережье. Отрезанные от внешнего мира, они с Кит были окутаны прохладной темнотой, но он покрылся испариной.

Это шок от всего случившегося, догадался он. От всего, что он сделал. От всего того, что еще произойдет в результате его сегодняшнего поступка.

Вздохнув, Рэйф поспешил к климат-контролю у дальней стены. Было довольно прохладно, но он знал, что нужен больший холод. Знал, что скоро ей завладеет лихорадка. Он отрегулировал диск. Агрегат зашумел, и холодный воздух хлынул из вентиляционных отверстий.