Капитан оказался не дурак. А Кайлара настолько потрясло происходившее с Логаном, что он и не заметил, как его окружили воины. По знаку капитана двое из них схватили Кайлара за руки.
Он дернулся вперед, тут же подался назад и вырвался из кольца. Это вновь разбудило его талант,и Кайлар опять почувствовал небывалую силу. Воины сбились в кучу, готовясь отразить удар Кайларова меча. Ему ничего не стоило, несмотря на их гамбезоны из вываренной кожи, выпустить кишки каждому, однако он не стал этого делать, а вернул меч в ножны и выпрямился (оттого что он толкнул первых двух воинов гораздо сильнее, чем рассчитывал, его до сих пор отклоняло в противоположную сторону; как ему удалось при этом выхватить из ножен меч и тут же убрать его, оставалось загадкой).
С легкостью сделав сальто назад, Кайлар повернулся, перебежал к двенадцатифутовой стене, огораживавшей небольшой садик графа Дрейка, подпрыгнул и с удивлением заметил, что стена сама перебросила его на другую сторону. Лишь благодаря тому, что Кайлар сжался в комок, и с помощью каких-то неведомых сил он сумел приземлиться без переломов и ушибов и тут же вскочил на ноги.
Изнутри раздавались крики, но Кайлар не разбирал слов. Теперь он был настоящим мокрушником и прикидывал, что бы по этому поводу сказал Блинт. Осуществилась мечта всей Кайларовой жизни, а на сердце, как никогда прежде, скребли кошки.
— Как все прошло? — спросил Агон у капитана Артуриана.
Они вместе шагали по коридору замка, направляясь в подземелье.
— Ужасно… Просто ужасно, сэр. Это задание было одним из самых неприятных в моей жизни.
— Мучаетесь угрызениями совести, капитан? Говорят, вы чуть не потеряли одного из бойцов.
— Может, не мое это дело, лорд-генерал, но видели бы вы лицо Логана. Он невиновен, голову даю на отсечение!
— Знаю, знаю и собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы его вызволить.
Они прошли мимо стражников у ворот, разделявших ходы под замком и подземную тюрьму. На верхнем уровне располагались темницы для знати — тесные, но не без некоторых удобств, а в сравнении со всеми остальными, можно сказать, даже роскошные. В одну из них Агон поместил и Элену, хотя по социальному положению она такого не заслуживала. Упечь ее в нижний ярус тюрьмы лорд-генерал не смог. «Если король начнет задавать вопросы, — решил он, — скажу, что не хотел отправлять ее слишком далеко, чтобы можно было беспрепятственно продолжать допрос».
Остановившись у камеры Логана, Агон спросил:
— А о том, что случилось в его доме, ему известно, Вин?
Капитан покачал головой.
— Одного из нас он и так чуть не убил, сэр. Сообщи мы ему такую новость, неизвестно, что бы последовало дальше.
— Разумно. Спасибо.
Своему подчиненному Агон спокойно сказал бы «свободен», однако, занимая нынешний пост, командиром королевской гвардии он формально не был. По счастью, они с капитаном Артурианом прекрасно ладили. Капитан тотчас понял намек, извинился и пошел прочь.
Сообщать человеку, которого только что незаслуженно обвинили в убийстве, о гибели его матери и всех домашних — задачка не из легких, но подобные дела входили в обязанности Агона. Уклоняться от выполнения долга было не в его правилах.
Прежде чем отомкнуть замок, он постучал в дверь, будто пришел в гости, и не к заключенному, а к хорошему знакомому. Ответа не последовало.
Лорд-генерал открыл дверь. Камеры аристократов были по десять квадратных футов каждая, со стенами из тщательно отшлифованного камня, что значительно снижало вероятность самоубийств. Каменная скамья служила кроватью, раз в неделю меняли сено. Подобие кровати и свежая соломенная подстилка считались роскошествами по сравнению с общими камерами; однако вонь узилища проникала и сюда.
Логан, казалось, пребывал в полузабытьи. Выглядел он ужасно. По избитому лицу катились слезы. Его взгляд переместился на вход, однако вошедшего Агона он увидел далеко не сразу. Создавалось впечатление, что Логан потерялся в пространстве и времени. Взлохмаченный и мрачный, он сидел, сгорбившись и держа руки ладонями вверх. На одной из его ручищ лежала женская ладонь: королева сидела рядом с Логаном и успокаивала его, точно ребенка.
«Благослови ее Господь», — подумал Агон, догадываясь, что королева сама сообщила Логану страшную весть.
Король Алейн IX не дорожил тем, что имел. Налия могла стать для него лучшим помощником и другом. Нет, с Алейном это было невозможно. Вот если бы его пост занимал Регнус Джайр… Налия даже радовалась, что муж не допускает ее до государственных дел, и сосредотачивала все свое внимание на четверых — теперь троих — детях. Алейн давно догадывался, что, если бы не сын и дочери, она бы погибла.
— Ваше величество. Милорд, — произнес Агон.
— Не возражаете, если я не буду вставать? — спросил Логан.
— Конечно. Не беспокойтесь.
— Одни говорят, что мой отец тоже мертв. Другие — что их всех зарезал именно он, что король отправил людей для его ареста за убийство моей матери. Как все случилось на самом деле?
— Насколько мне известно, ваш отец жив. Он вернулся всего лишь с одним или двумя воинами — на въезде в город им устроили засаду. Кому-то понадобилось убрать всех Джайров, за исключением вас. Правильно, вашего отца собирались арестовать, но не по распоряжению короля. Кто отдал этот приказ, я пока не выяснил. А стражники либо уехали из города, либо присоединились к вашему отцу.
— Лорд-генерал, Алейна убил не я, — сказал Логан. — Он был моим другом. Даже если и в самом деле… совершил то, что они говорят.
— Знаю. Мы с королевой уверены, что его убили не вы.
— Вы знаете, что мы вчера вечером разговаривали? Он знал, что я собираюсь сделать предложение Сэре, и пытался отговорить меня. Напомнил мне о слухах, которые про нее распускают, даже высказал безумную мысль, что мне следует жениться на Дженин. Мне это показалось странным, но я решил, что в нем говорит великодушие. Оказывается, никаким великодушием там и не пахло. Он просто чувствовал свою вину. Чтоб его!.. — Логан взглянул на королеву. — Простите. Не следует мне так говорить… Я безумно зол и при этом тоже ощущаю себя виноватым. Я бы простил их, ваше величество. Ей-богу, простил бы. Почему они сами мне во всем не признались?
Какое-то время он и королева беззвучно плакали. Она сжимала его руку.
Наконец Логан взглянул на Агона.
— Еще они сказали, что это сделал Кайлар. Во дворе графа Дрейка. Он сбежал. Но… разве такое возможно?
Боги! Парнишка только что узнал о предательстве невесты и принца и хотел выяснить, не предал ли его и второй близкий друг. Агон понятия не имел, по силам ли Логану выдержать столько ударов, но он имел право знать правду. Усугублять его страдания ложью Агон не мог себе позволить.
— Я уверен лишь в том, что Кайлар был поблизости, когда погиб принц. И в том, что он мокрушник. Настоящие ли эти его имя и фамилия, пока не могу сказать. Мы отправили всадника в имение Стернов, но на дорогу туда и обратно ему потребуется не меньше двух недель. Ничего другого пока сообщить не могу. Делаю все, что в моих силах.
— Спасибо, что пришли ко мне, — сказал Логан, выпрямляя спину. — Боюсь ошибиться, но мне подсказывает чутье, что вам обоим что-то от меня нужно. Простите, я еще не пришел в себя. Дайте мне опомниться от всех этих ужасов.
Лорд-генерал и королева обменялись многозначительными взглядами. Генерал сказал:
— Вы правы, Логан. Видите ли, королевство в опасности. Я искренне сочувствую вам и хотел бы дать вам столько времени, сколько потребуется. Сами же знаете: ваш отец — мой очень дорогой друг. То, что случилось у вас дома, для меня трагедия. С подобными зверствами мне еще никогда не доводилось сталкиваться. Однако мы вынуждены попросить вас не предаваться чувствам. Не знаю точно, насколько велика опасность, однако предполагаю, что поводов для тревоги у нас более чем достаточно. Когда десять лет назад король задумал тем или иным способом отделаться от вашего отца, именно я предложил отправить его на Воющие Ветра. Благодаря ему перевал превратился в неприступную твердыню. Я думал, что халидорцы рано или поздно все равно прорвутся в Сенарию, но, очевидно, благодаря вашему отцу этого до сих пор не случилось. Большинство сенарийцев верит, что Халидор отказался от своих намерений. В противном случае нам не уцелеть. По-видимому, принц, ваша матушка и прислуга — первые невинные жертвы начавшейся войны. Война эта особенная, нового вида — людей убивают не воины, а наемные душегубы. Противостоять армии неприятеля мы умеем, ибо специально обучены этому делу. Убийцы — совсем другая история.
