Неф остался очень доволен проделанной работой, хоть и потратил на нее пропасть сил.

Завтра утром прибудет король-бог, и Рот Урсуул либо получит награду, либо будет наказан. Нефа в любом случае похвалят.

Он уже было собрался выйти, но почувствовал нечто странное, приостановился у двери, прошел к окну, распахнул деревянные ставни — стекла на слуг жалели — и выглянул в кошмарный, уставленный статуями сенарийский сад.

Майстеры расположились в нем лагерем, решив, что это будет центр их мощи. Вюрдмайстер Горэль обожал покрасоваться в завоеванных странах перед изображениями мертвых королей и богов. Конечно, все это было глупым представлением: куда удобнее жить в комнатах, в замке. Но Горэль, являясь с войной в чужую страну, любил показать королю-богу, что майстерам все нипочем.

На одну из статуй кто-то забрался. Лица Неф рассмотреть не мог, но видел, что это явно не халидорец. Может, сетец? — подумал он. Какого черта вооруженному сетцу понадобилось в этом саду в разгар войны? Внизу, беспокойно озираясь по сторонам, стоял гигант со светлыми волосами, возможно, кузнец. Неф покачал головой. Вюрдмайстер Горэль подобного оскорбления не потерпит.

— Колдуны короля-бога! — прокричал незнакомец трубным голосом, усиленным магией.

«Маг?» — удивился Неф.

— Колдуны фальшивого короля-бога, послушайте! Подойдите ближе! Сегодня, на этой горе, вас разобьют наголову! Вот чем обернется ваша самонадеянность!

Если бы незнакомец говорил о чем угодно другом, тогда колдуны позволили бы разобраться с ним вюрдмайстеру Горэлю. Ересь же следовало прекратить немедленно. Все тридцать майстеров стали вызывать вир.

Внутри Нефа будто прогремел взрыв. Прислонившись к стене, он в полном изнеможении сполз на пол. Ему показалось, будто в каждое его ухо одновременно закричали по тысяче демонов. Невиданная магия, точно громадный костер или второе солнце, опалила замок. Вир Нефа защипало, потом зажгло. Он не удерживал его, благодаря чему и спасся. Такой колдовской мощи, какая хлынула на замок, он и вообразить себе не мог, ничего подобного никогда не бывало в распоряжении даже самого короля-бога.

Этой немыслимой силе попытались противостоять жалкие капли колдовства — способности майстеров, как тотчас определил Неф. Только их потуги были равносильны стайке мух, старавшихся ветром от своих крыльев затушить огромный пожар. Мощь окружила каждого из майстеров и превратила их в столбы пепла. Неф слышал, как, разлетаясь вдребезги, потрескивало и щелкало колдовство.

Странно, что столь небывалое событие произошло в жутком сенарийском саду со статуями. Что следовало делать Нефу? Навек остаться тут? Но хватит ли ему смелости встретиться лицом к лицу с такой мощью? Примет ли его этот маг-титан? А если не примет, как обойдется с Нефом король-бог?

По пути к тронной зале Кайлару в голову пришла странная мысль: «Вот почему стражники перед Утробой так нервничали. Они знали, что служат приманкой. Теперь эту роль выполняю я».

Потом он вспомнил любимое изречение Дарзо: «Жизнь бессмысленна». Мокрушник доказал, что это только слова. Они не спасли его и не облегчили его участь, быть может, лишь служили для него некоторой защитой, блокируя совесть. Во всяком случае, отчасти. Дарзо стремился смотреть на мир с этой точки зрения, однако ему всегда мешало прирожденное благородство.

Кайлар задумался о том, почему Дарзо закончил именно так. Почему он до самого финала доказывал, что готов бесконечно бросать вызов судьбе? Из гордости? И зачем задался целью спасти Ули? Потому что считал это своим долгом? Или из желания отплатить ненавистному Роту? Или же из-за любви?

«Из-за любви? — подумал Кайлар. — Какой я дурак!»

Да, он испытывал к Элене что-то странное. Нечто глубокое, пьянящее и необъяснимое. Может, то и была любовь, но что именно он любил? Саму Элену или ее увиденный издалека и дополненный фантазиями образ?

Или в нем говорили остатки романтичности, отзвуки историй про принцев и доблестных героев, которые ему читала Улана Дрейк. Не слишком ли много времени он провел с людьми, верившими в ложные добродетели — отвагу и самопожертвование? Дарзо пытался внушить Кайлару, что эти глупости следует презирать. Быть может, он, несмотря на советы учителя, заразился наивностью Дрейков.

Причина, по которой он примчался сегодня в замок, не имела особого значения. Кайлар знал, что поступает правильно, и этого было достаточно. Его жизнь ничего не стоила. Если спасение Злены обернется для него смертью, он умрет со спокойной душой. Только этим ему можно было гордиться. Если уцелеет Ули, Кайлар будет вдвойне доволен.

Его не покидала и другая мысль — об убийстве Рота. В остальные сражения он вступал с уверенностью в своих силах. Нынешняя же история отличалась от предыдущих. Входя в тронную залу, Кайлар чувствовал себя почти умиротворенным.

Воздух пронзил громкий вой. Воины, стоявшие внутри, крепче взялись за оружие.

«Стало быть, о моем приближении им сообщила магия», — подумал Кайлар.

Разумеется, его встретили горцы. Он был к этому готов, только не думал, что их будет аж тридцать; знал, что наткнется и на колдунов, но не рассчитывал, что на пятерых сразу.

Двери в тайную комнату, куда Кайлар поднял Элену и Ули, распахнулись, из дальнего конца коридора к тронной зале прибежали еще десять горцев.

Кайлар сделал несколько быстрых шагов, пригнулся к полу и, рассчитывая избежать первых ударов, залетел в залу. Помещение было огромное. Трон из слоновой кости возвышался над сиденьями для приближенных и четырнадцатью широкими ступенями, разделенными посередине небольшой площадкой. Рот восседал на троне, по обе стороны стояло по колдуну. Остальные майстеры располагались ниже. Горцы выстроились по периметру залы.

Прыжок спас Кайлара от верной гибели: стоявшие у дверей два воина стали бить мечами по воздуху, надеясь зацепить невидимого мокрушника.

Кайлар сделал перекат, вскочил на ноги и достал из ножен на спине меч Возмездия. Колдуны затянули монотонную песнь, и в пустоте появился рой крошечных ручек. Они ощупали пространство вокруг, опустились к самому полу и, толкаясь и щипая друг дружку, с немыслимым рвением стали искать Кайлара.

Кайлар ударил по ним Возмездием, отпрыгивая в сторону, но меч прошел сквозь ручки, не причиняя им ни малейшего вреда. Рубить и резать было нечего.

Обнаружив его и облепив со всех сторон, руки стали увеличиваться и делаться сильнее и сильнее. Колдуны продолжали петь. Когда магические руки встряхнули Кайлара, заставляя его выпрямиться, он почувствовал, что его держит и что-то еще. Ему показалось, что он младенец и зажат гигантскими пальцами.

Чудовище дернуло его, и защита ка'кари распахнулась. Кайлар отпустил магические силы. Оставаться наполовину невидимкой и быть не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой — какой в этом смысл?

Да уж, замечательно! — подумал он. Умышленно попал в ловушку, еще и настолько по-глупому!

Кайлар надеялся — даже рассчитывал, — что успеет убить хоть несколько воинов. Возможно, и колдуна, а лучше двоих. Дарзо, если бы все это увидел, пренебрежительно покачал бы головой.

— Я знал, что ты придешь, Блинт, — прогремел с трона Рот. Вскочив на ноги, он подал знак колдунам. Кайлара подняли с пола, протащили вперед и поставили перед троном на площадке между ступенями.

«Блинт? — удивился он. — Боги! Выходит, все еще интереснее. Я угодил в ловушку, поставленную не для меня!»

Магические пальцы сорвали с его лица маску.

— Кайлар?! — воскликнул пораженный Рот. Из его груди вырвался дикий смех.

— Мой принц, осторожнее, — сказал стоявший рядом с троном рыжеволосый колдун. — У него ка'кари.

Рот хлопнул в ладоши и снова покатился со смеху, будто не веря в удачу.

— Очень вовремя! О, Кайлар! Будь на моем месте кто-нибудь другой, тебе бы, наверное, позволили жить.

Кайлар хотел было ответить колкостью, но, посмотрев в глаза Роту, вдруг передумал. У большинства людей, которых Кайлару довелось убить, в душе жила темень. А во взгляде Рота была целая бурная река дьявольского мрака, черный неостановимый водопад. Дополнял картину низкий раскатистый голос. Этот человек явно ненавидел все красивое.