– Да ладно, и веслами обойдемся…

Ева принялась орудовать веслом, сосредоточенно пыхтя и извлекая из шнура душераздирающие скрежещущие звуки – негромкие, но крайне неприятные. Возникало отчетливое ощущение, что пьяный хулиган, начисто лишенный слуха, пытается играть на гитаре с обвисшими капроновыми струнами.

– Ты что творишь?

– Шнур пилю, – деловито сообщила Ева. – Веслом.

– Помочь?

– Да нет, уже всё. – Ева закончила такелажные работы и передала мне весло. – Ставь на место, да поплыли помаленьку…

И поплыли помаленьку.

Я сидел на веслах и аккуратно греб, а Ева сердито командовала, когда лодка стукалась о мостки или о противоположную стену тоннеля. Собственно, мы запросто обошлись бы без такого рода командования, но, очевидно, Еве просто было скучно сидеть без дела.

Вообще, я обратил внимание, что для человека, который только что стрелял в себе подобных, Ева ведет себя как-то слишком спокойно: не впадает в истерику, не дрожит, не плачет, вообще, никак не рефлексирует по этому поводу…

Хотя вполне может быть, что виной тому была необычная ситуация и неопределенность: мы еще не выбрались из тоннеля и неизвестно, что нас ожидает снаружи. Образно выражаясь, Ева пока что пребывала в режиме боевого пилотажа и вела себя как опытный боец в рейде, исход которого не может предсказать никто.

Откуда я знаю про это? Я был в таком рейде. И хоть я и не особо опытный боец, но видел, как ведут себя в таких ситуациях бывалые хлопцы, немало потоптавшиеся по военной тропе…

Размеренные упражнения в академической гребле были недолгими: вскоре нос лодки со скрежетом уткнулся в какую-то преграду и нас основательно тряхнуло.

– Металлолом? – деловито уточнила Ева.

– Почему металлолом?

– Ты сам сказал – «груды металлолома».

– Да это я так, образно…

– Ну давай, подгребай бочком, пощупаем твой «образ».

Я развернул лодку боком, и мы ощупали неожиданную преграду. Это была металлическая стена, шероховатая на ощупь (возможно, ржавая), при надавливании она гулко вибрировала и пружинила.

– Ну ни фига себе новости… – озабоченно пробормотала Ева. – Тупик, что ли? А ну подгреби немного к правой стенке.

Мы пришвартовались к правой стенке тоннеля, я вскарабкался на мостки и произвел дежурное ощупывание местности. Помимо мостков здесь была небольшая площадка, на которой размещался какой-то механизм, состоящий из нескольких крупных шестерен, рукояти с круглым набалдашником и нескольких рычагов, о чём я немедля сообщил Еве.

– Так, ты руки туда не пихай, – компетентно предупредила Ева. – Наверное, это какая-то «открывашка» – стронешь стопор, шестерни закрутятся и зажуёт руку или вообще всего затащат. Ты аккуратно щупай, но ничего не дёргай и не нажимай.

– Яволь, херр оберст… – дисциплинированно отозвался я и тотчас же пренебрег советом: нечаянно нажал на какой-то подпружиненный штырёк.

Второй рукой при этом я держался за рукоять, которая при нажатии на штырёк без особых усилий подалась вправо – я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Я принялся крутить эту рукоять, и – о чудо!!! (честно говоря, не уверен, что это чудо, но именно так обычно кричат в романах про гробницы и сокровища, когда найдут какой-то потайной ход, а своих вариантов у меня нет, ибо это очень необычная ситуация, не успел еще освоиться) – в общем, перегораживающее тоннель препятствие с негромким скрежетом поползло в сторону, обнажив щель, в которую сразу же хлынул неяркий поток света.

– Ого! – оценила Ева. – Я тебе говорила, что я тебя люблю?!

– Эмм…

– Да ты не отвлекайся, крути живее – это такая тупая шутка. Видишь, нервничаю…

Я крутил рукоять до тех пор, пока механизм позволял делать это. Когда он застопорился в конечном положении и более уже не поддавался, стальная плита-преграда полностью утонула в стене тоннеля, как будто её и вовсе не было. Перед нами во всей красе открылся вид на заросшую кустами горловину – иными словами, буквально в пятнадцати метрах спереди по курсу был речной портал.

– Ко мне, бортмеханик! – нетерпеливо скомандовала Ева. – Пора отчаливать…

Я не стал спорить по порядку должностных определений, а просто вернулся в лодку и сел на вёсла…

Мы подплыли вплотную к порталу и некоторое время стояли, чутко прислушиваясь и вздрагивая при каждом мимолетном звуке, доносившемся снаружи. Нет, совсем не факт, что враги обстоятельно разберутся в плане, сообразят про тоннель и начнут прочёсывать местность (вероятнее всего, они уже давно убрались восвояси), но какой-то процент риска присутствовал, и пренебрегать им не стоило.

Устав напрягать слух, мы сделали вывод, что уделили мерам предосторожности достаточно времени, продрались сквозь густые кусты и выплыли в реку.

Форсирование реки завершили уже в сумерках. Лодку бросили на берегу, по-быстрому сбегали в кустики и пошли к близлежащему шоссе.

Напомнить вам, в каком виде мы были?

Первый же бомбила, которого нам таки удалось остановить, был не то что удивлён, а буквально шокирован: он специально вылез из машины, чтобы хорошенько рассмотреть наши наряды. Очевидно, из-за стекла дяденька не сразу во всём разобрался и ему показалось, что у него обман зрения.

Бомбила был из брюнетов: среднего возраста, очень уверенный в себе, дородный и со своеобразным чувством юмора. Меня он проигнорировал как личность и с явным интересом сконцентрировался на Еве:

– Ну что, я так думаю, денег у вас нет, э? А если есть, откуда доставать будете, э?

– Деньги будут в конечном пункте, – живо пообещал я. – За ценой не постоим.

Не отреагировав на моё сообщение, брюнет продолжал жадно впитывать Евин образ:

– Ну что, как-то будем договариваться, э? Будешь умной девочкой, я ещё наверх мал-мал добавлю…

Вот это, видимо, он зря сказал: после пережитых приключений Ева была слегка на взводе и такого рода шутки её совсем не забавляли.

– Яйца у тебя на месте? – уточнила Ева, приблизившись вплотную к брюнету и вполне интимно ухватив его за пуговку на рубашке.

– Цхх! Для такой красавицы у меня всегда всё на месте! – радостно воскликнул брюнет.

– Очень хорошо, – кивнула Ева и от всей души долбанула коленом в гульфик брюнета.

О боже…

Удар был страшным: я всего лишь стоял рядом, но у меня от сострадания и внятных сопереживаний сразу отчаянно заныло – не только в районе гульфика, но и буквально во всём организме разом.

Брюнет рухнул как подкошенный, скрючился и, не в силах кричать, тихо сипел. Похоже, у него был болевой шок.

– Поехали, – деловито распорядилась Ева, усаживаясь за руль белой «Мазды». – За плохое поведение мы конфискуем эту дерьмовозку.

– Эссс… – страдальчески просипел брюнет. – Сссуукк…

– Нет-нет, ты плохой, даже и не пытайся оправдываться! – Ева погрозила брюнету пальчиком. – И вообще, скажи спасибо, что не убили…

– А тебе не кажется, что это похоже на ограбление? – осторожно уточнил я, когда мы немного отъехали от места происшествия.

– А у нас были другие варианты?

– Да, были. Этого послали подальше, тормозим другого. Не срослось – третьего. И так до тех пор, пока не найдём не очень впечатлительного камрада, с которым можно договориться.

– Ну да, в принципе тоже вариант, – немного подумав, согласилась Ева. – Но уже всё, поздно. Да и как-то быстрее так…

Я жил гораздо ближе к «базе», чем Ева, так что мы направились ко мне. Однако добраться кратчайшим путём и без происшествий не получилось, так как по дороге пришлось решать проблему, вызванную отъёмом транспортного средства.

Минут через пять после начала движения нам наперерез с прилегающей выкатилась кавалькада из четырех иномарок. Мы успели проскочить, но супостаты уверенно пристроились к нам в кильватер, быстро нагнали и стали теснить к обочине.

– Дебилы, – снисходительно хмыкнула Ева. – Я и свою-то тачку не особо жалела, а уж эту… Держись, штурман, ща будет «шорт-прыг-скок». Совсем шорт, но жёстко.