Шелли разобрала большой диван, взбила огромную подушку и включила телевизор. Диктор сообщал об очередной инфляции, но Шелли совершенно не хотелось засыпать под эту познавательную информацию. Она переключила канал и остановилась на мультиках. Какой-то безумный поросенок носился в поисках червяка... Интересно, зачем поросенку понадобился червяк? Шелли зевнула и скользнула сонным взглядом по стеллажу, заставленному смешными керамическими фигурками. Надо выбрать время и зайти в магазин, чтобы пополнить свою коллекцию, подумала она засыпая. Что-нибудь новенькое наверняка появилось за это время...
2
Выставка рекламы и банкет, намечающийся по случаю выставки, дали Шелли повод изрядно поволноваться. Во-первых, она не знала, что ей надеть: выставка предполагала скромный, почти деловой стиль, а банкет — нечто совсем другое. Какому идиоту пришло в голову совместить то и другое? — ругалась про себя Шелли, перерывая гардероб, который уже давно чесались руки обновить. Остановившись на длинном кофейном платье с небольшим вырезом на груди и золотой окантовкой по краям, Шелли окинула себя придирчивым взглядом. Платье подчеркивало фигуру, но смотрелось не броско. Вырез позволял оставить на шее любимое украшение, которое Шелли никогда не снимала, — тонкую золотую цепочку с янтарной подвеской. Внутри камешка застыл маленький, съежившийся паучок, которого в иные моменты жизни Шелли ассоциировала со своей персоной.
До выставки, на которую Шелли возлагала большие надежды, оставалось два часа. Ей нужно было успеть переодеться, перекусить, прыгнуть в «вольво» и — вперед, к знаниям. Шелли сомневалась в том, что узнает о рекламе что-то новое, но посмотреть было интересно. А самое главное — ради чего Шелли, собственно говоря, и ехала на это мероприятие, — крупные рыбы, владельцы солидных предприятий, которые будут сновать там и тут, и с которыми «Паблисити Сторм» просто необходимо свести короткое знакомство.
Полную радужных надежд поездку омрачало одно обстоятельство — на выставке собиралась быть Вайолет Свенсон, которая не преминула заранее сообщить Шелли о своем присутствии.
Отношения между Вайолет и Шелли можно было бы охарактеризовать словом «странные». Окружающие считали их подругами, однако таковыми девушки не являлись уже давно. Правда, у Вайолет на этот счет были какие-то иллюзии. Она постоянно звонила, напрашивалась в гости, словом вела себя так, как будто несколько лет назад между ними ничего не произошло. Но память у Шелли была хорошая, и, хоть злопамятной девушку назвать было сложно, предательства она не прощала никому.
На третьем курсе университета Шелли встречалась с парнем по имени Коул. Нельзя сказать, что она была влюблена в него, но какие-то чувства поначалу все же испытывала. Коул был симпатичным, остроумным молодым человеком с какой-то детской, обезоруживающей улыбкой. Как и все мужчины Шелли, он видел в ней эталон красоты, и этого ему было вполне достаточно. Шелли быстро охладела к Коулу, сразу, как только почувствовала, что он — очередной поклонник ее внешности. Расставание было не за горами, и Шелли ломала голову над тем, как объяснить свое решение Коулу, потому что точно знала — он ее не поймет. Своими проблемами она тогда частенько делилась с Вайолет, поэтому спросила у подруги совета. Вайолет не сказала ничего определенного, лишь предложила Шелли найти какой-нибудь другой предлог для расставания, чтобы не обидеть Коула. А на следующий день молодой человек Шелли пришел к ней домой и прямо при родителях, с которыми тогда жила Шелли, устроил грандиозный скандал. Оказалось, что Вайолет пришла к нему сразу же после разговора с Шелли и пересказала разговор с подругой, сгустив краски так, что узнать первоначальный его вариант было невозможно.
Коул не стал дожидаться момента, когда Шелли решит его бросить, и взял инициативу в свои руки, послав девушку ко всем чертям. Шелли впервые почувствовала себя брошенной. Но не это угнетало ее — она никак не могла объяснить себе причину такого поведения Вайолет. Все разъяснилось через несколько дней. Вайолет пошла на этот шаг лишь для того, чтобы заполучить Коула. Но неужели подруга не могла рассказать ей о своих симпатиях с самого начала? Шелли даже не посмотрела бы на Коула, если бы знала, что им интересуется Вайолет... Но перевернуть назад эту перепачканную страницу было невозможно. Шелли сократила до минимума общение с Вайолет, но та по-прежнему навязывала ей свою «дружбу», по всей видимости, не считая, что совершила предательство.
Шелли оделась, проглотила пару сандвичей, бросила в зеркало последний критический взгляд и выбежала из дома — время неумолимо отщелкивало минуты, каждая из которых была на счету...
Здание, в котором проходила выставка «Новый шаг», представляло собой огромный многоэтажный массив. Конечно, до небоскреба ему было далеко, но это мало утешало Шелли, которая терпеть не могла высокие здания. Они заставляли ее чувствовать себя неуютно, подавляли ее своей величиной, и Шелли терялась в этом чужом огромном мире.
Она потушила загоревшийся внутри огонек протеста и, стараясь казаться невозмутимой, скользнула в бетонную ловушку.
Натертый до блеска белоснежный пол, лоск обрамленных в сталь зеркал, сияние, исходившее от всего окружающего, — все это окончательно ослепило Шелли. Если бы она не боялась показаться смешной здесь, среди толпы незнакомых людей, она прикрыла бы глаза руками и выбежала вон из зала. Острая тоска по маленькому уютному домику на окраине кольнула ее в сердце. Шелли не так уж долго работала в этом бизнесе, поэтому на такой огромной выставке она была впервые и уже успела серьезно пожалеть о том, что пришла сюда вообще. Но раз уж пришла — оставалось только взять себя в руки, смириться с ослепительным светом и идти рассматривать выставку.
Про себя Шелли ругала осветителей на чем свет стоит — кажется, эти люди совершенно не думали о глазах тех, кто придет на выставку. Но, оглядевшись по сторонам, Шелли поняла, что дискомфорт в этом зале испытывает лишь один человек — она сама. Остальные, как ни в чем не бывало, решительно вступали в мир яркого света. Придется смириться с собственной неполноценностью, вздохнула про себя Шелли и направилась в зал, где были представлены новые рекламные проекты.
Кроме рекламных проектов, в зале оказалось большое количество своеобразных памятников рекламе — художники и скульпторы поработали на славу. Если их задачей было заставить пришедших сюда видеть в рекламе не только «двигатель прогресса», но и искусство — они ее выполнили. Взгляд Шелли перебегал от одного экспоната к другому. Все они были выполнены в совершенно разном стиле и каждый, по-своему, был очень интересен.
Шелли подошла к скульптуре внушительных размеров, привлекшей ее внимание еще у самого входа в зал. Это была вариация на тему сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес». На вылепленной из белой глины пивной бутылке красными буквами было написано: «Выпей меня!», а на большом фисташковом орехе, лежащем рядом с бутылкой: «Съешь меня!». Вся эта композиция стояла на красном глиняном постаменте. Бутылка была чуть наклонена, а полураскрытый орешек лежал так, что, казалось, он вот-вот скатится с постамента и упадет вниз, под ноги к пришедшим. Буквы на орехе и бутылке были вытянутыми и какими-то стрельчатыми, словно написанными в готическом стиле. Пиво, хоть на бутылке и не было «этикетки», Шелли узнала сразу же — это было хорошо разрекламированное пиво «Доджес» с медово-лимонным вкусом. Шелли была большой поклонницей этого напитка.
Следующим экспонатом была хорошенькая деревянная Белоснежка, бесстрашно уплетающая яблоко и счастливо улыбающаяся при этом. Рядом с ней сидели радостные гномы, в ногах у которых лежала связанная королева. Некая фирма «Ваша безопасность» подписалась внизу деревянной композиции: «Мы обезвредим не только внешних, но и внутренних врагов». Очередная контора по устранению подслушивающих устройств и прочих уловок конкурирующих фирм, подумала Шелли. Но композиция ей понравилась — забавное решение и сделано симпатично.
