Она вскочила в седло так же легко, как и ее спутники, и они рысью снялись с места.

— В следующий раз мы подберем тебе что-нибудь более подходящее из одежды, — бросила Дориан через плечо, выезжая вперед. Андреа не стала кричать ей в ответ. Она была абсолютно уверена, что следующего раза не будет. Это после того-то, как они услышат ее новости? Эта небольшая прогулка по кофейным полям Нэвиллов наверняка станет для нее последней.

Они все скакали и скакали. Позади остались огромные, крытые бамбуком площадки для саженцев. Сквозь такую крышу солнце пробивается тонкими, подвижными лучами, и ряды нежных растений получают ровно столько тепла и света, сколько им необходимо.

— В следующем году их пересадят на холмы, — объяснял Бретт, — и расстояние между рядами будет намного больше, чтобы им было куда расти.

Они остановились за зданием конторы так, чтобы Андреа могла видеть ванны с желобами и шлюзами и помещение, в котором находилась помпа. Дориан, выглядевшая утомленной, пустила свою лошадь попастись, пока Бретт показывал Андреа окрестности.

— Сначала их вымачивают здесь, — объяснял Бретт, — хорошие ягоды опускаются на дно.

— Погоди. Ягоды? Мне казалось, мы говорим о кофейных зернах.

Бретт рассмеялся:

— В каждой ягодке по два кофейных зернышка. А вот здесь стоит пульпа. Ягоды проходят через эти машины. Пульпа движется и отделяет зерна от мякоти. Зерна опять направляются в ванны, а потом их для просушки рассыпают вон там, на цементных плитах. Высохнут — на молотилку, потом к сортировщикам. Долгий, нудный процесс, Дориан скажет.

— Это, должно быть, захватывающее зрелище. Как я хотела бы увидеть это в действии, — заметила Андреа.

— Что ж, может, у тебя и получится. Первый урожай снимут через месяц или около того. Подожди, и все дела, — ухмыльнулся Бретт.

И опять Андреа промолчала. Еще день, может, два, и они узнают, что она для них приготовила. И тогда никаких предложений она уже не дождется. Разве только предложат убраться с острова подобру-поздорову.

Они вновь стали подниматься в гору и во главе с Дориан, практически незаметной под яркой соломенной шляпой, узкой, петляющей тропинкой вышли на плоскую долину. Холмы скрыли солнце, набросив на наездников вуаль полутени. Дориан вздохнула с облегчением и сдернула шляпу, оставив ее болтаться за спиной на мексиканский манер. Ее сияющие рыжие волосы свободно рассыпались по плечам, и Андреа в который раз подумала, до чего же она красива, гадая, чувствует ли это Бретт. Он тоже бросал взгляды в сторону Дориан, но в них читался укор, а не восхищение.

— Еще пару миль, Дориан. Ты выдержишь.

— Да, но я никак не предполагала, что мы собираемся объезжать всю плантацию.

— Потерпи немного, — сказал Бретт. — Бьюсь об заклад, ты никогда не видела кофейных деревьев в цвету.

— Ты абсолютно прав, — отозвалась Дориан.

— Вообще-то, — признался Бретт, — я тоже не видел, но управляющий уверял меня, что большинство деревьев сейчас в полном цвету, а на это стоит посмотреть.

Дориан пустила лошадь галопом и остановилась, поджидая остальных, на гребне холма. Внизу, на широком поле, раскинувшемся между холмами, акр за акром, насколько хватало глаз, росли кофейные деревья. Они были ненамного выше поднятой руки самых высоких сборщиков кофе, и все стояли в цвету. Белые гроздья лепестков в сияющей листве зачаровывали, а мимолетность этой красоты делала ее еще более привлекательной.

— Что бы ни случилось, они все равно будут цвести, — прервал восхищенное молчание Бретт. — С этих деревьев урожай можно снимать хоть сто лет. Вопрос только в том, как извлечь из этого выгоду.

— Думаешь, это возможно? — поинтересовалась Андреа.

— Да, возможно. У Зака есть вполне осуществимый проект, но все упирается в деньги.

— А что насчет сахарного тростника? — Андреа помнила, что это был еще один источник доходов Нэвиллов.

— Зак собирается перепахать поля и засадить все деревьями, чтобы потом продать их на сруб. Мой отец настаивал, чтобы тростник продолжали выращивать, но даже в последние годы, когда нашествия насекомых не уничтожали посевы, сахаро-рафинадный завод приносил одни убытки. Нет, кофе — единственная наша надежда.

— Что ж, это все очень мило, — сказала Дориан, — но теперь я, пожалуй, вернусь домой и приму ванну.

Солнечные лучи пробились сквозь кроны деревьев, и Дориан опять спряталась под шляпой. Она выглядела такой же свежей, как и в начале прогулки, хотя Андреа и Бретт уже взмокли.

— Она не хочет, чтобы даже один лучик ультрафиолета прикоснулся к ее ослепительной коже, — прокомментировал Бретт.

— Ты бы уж лучше следовал моему примеру, Бретт, — язвительно посоветовала Дориан, — или очень скоро твою прекрасную кожу украсят морщины.

— Черты характера, дорогая, черты характера, — парировал Бретт. — Юные леди будут преклоняться перед ними.

Дориан рассмеялась и помахала им рукой, направив лошадь в сторону дома.

— Твое обаяние, похоже, не оставляет Дориан равнодушной.

Любопытство в Андреа взяло верх над осторожностью. Об этой парочке она хотела знать все, а Бретт обычно был не прочь поболтать. И на этот раз все было как обычно. И этот случай не был исключением.

— Мы старые друзья. Она любит пофлиртовать, я тоже. Я никогда и не думал о ней как о «матушке».

— Старые друзья? Ты, выходит, знал ее еще до того, как она вышла за твоего отца?

У Андреа мелькнула мысль, что ситуация, похоже, становится интересной.

— По сути дела, я видел ее лишь раз, но тогда она была с Заком. На них обращали внимание.

Солнце вновь скрылось за тучи, но Андреа знобило совсем по другой причине. Она терла руки, чтобы хоть немного прийти в себя и унять дрожь. Андреа казалось, что ее кровь внезапно превратилась в кристаллики льда. Зак и Дориан?

— Это было еще до того, как она встретила папу, — продолжал болтать Бретт, — и выбрала этот рай на острове. Я не знал, кто из них решил прервать отношения, Зак или Дориан.

Зак… Дориан. Эти имена гулко звенели в ее ушах.

— Ты хочешь вернуться в объезд или срезать здесь, через ряды? — спросил Бретт, прерывая свой монолог.

Андреа выдвинулась немного вперед так, чтобы он не мог видеть ее лицо, в котором, как ей казалось, не было ни кровинки. Почувствовав, что соскальзывает с седла, Андреа постаралась выпрямиться и сосредоточиться на ответе.

— Давай срежем, — наконец решила она.

Бретт свернул межу рядами цветущих деревьев. Ветки хлестали по ногам, и несколько минут им пришлось ехать друг за другом. Потом, когда дорога стала шире, Бретт подождал Андреа и продолжил свой рассказ:

— Среди завсегдатаев модных курортов те, что с континента, поговаривали, будто Зак обанкротился и поправить свои дела уже не сможет. — Бретт философски пожал плечами: — Хотя, кто знает? Зак терпеть не может проигрывать, даже по мелочам, да и как бы он тогда стал бизнесменом мирового уровня? Дориан, наверное, в конце концов решила, что в материальном плане мой отец может предложить ей больше, — задумчиво произнес он, когда им опять пришлось перестраиваться.

Картины в голове Андреа сменялись с лихорадочной скоростью. Первый обед в Дрого-Мэнор. Дориан, оживленная и сияющая, сидит напротив Зака. Взгляд, который она бросила на них, прежде чем войти в столовую. Злобная выходка Дориан, когда та застала их в кабинете. Отношения между Заком и Дориан возвращаются на круги своя, или они никогда и не прекращались? Ответа не было.

— Ну же, Андреа, — позвал Бретт.

Он ускакал далеко вперед, а она этого даже не заметила.

— Давай вернемся кружной дорогой, — предложил Бретт.

— Я… может быть, в другой раз, Бретт. Я взмокла, и усталость навалилась. Вся эта затея… я к такому не привыкла…

Она пыталась выражаться связно, но получалось плохо.

— Хорошо, но мы повторим эту прогулку, если, конечно, мне удастся настоять на своем. Наконец-то я нашел достойного наездника, и в следующий раз тебе так легко от меня не отделаться.