— Только не надо вина, — напомнила ему Андреа, когда он делал заказ. — Для того чтобы сконцентрироваться и разобраться в коллекции Карла Нэвилла, потребуются все мои силы.

Дэвид кивнул с искренним сочувствием:

— Состояние архива Карла явно оставляет желать лучшего. Мы все с этим столкнулись.

И все. Без всяких расспросов, попыток что-то исподволь разузнать, предложений помощи. Уже за это Андреа была ему благодарна.

Ленч прошел замечательно, и она узнала массу нового о Нэвиллах, хотя до конца понять это загадочное семейство так и не смогла.

— Одна из них, мать Зака, никогда не переступает порога этого дома, — объяснял Дэвид. — А еще один, сын Карла, появляется, только когда чует запах денег. Наверное, вы скоро его увидите. Рейчел выживает их одного за другим, а сама держится в тени. Она так и не вышла замуж, посвятив всю свою жизнь Карлу. Дориан Рейчел на дух не переносит. Впрочем, она и первую жену Карла терпеть не могла. Бедняжка, наверное, и в могилу сошла, не понимая почему.

— Похоже, она ни к кому не испытывает симпатии, — заметила Андреа. — А вот с Дориан, я надеюсь, мы сможем найти общий язык.

— Не вижу ничего, что могло бы этому помешать.

— Она казалась поначалу такой дружелюбной, — признала Андреа, — но внезапно стала такой резкой.

— Она очень темпераментная женщина, — отозвался Дэвид, — но остров, похоже, вытянул из нее все соки. Мне кажется, она ждет не дождется, когда сможет отсюда уехать. Это не может не сказываться на ее расположении духа.

— Похоже, эта перемена совпала с приездом Зака, — подумала вслух Андреа.

Дэвид удивленно приподнял бровь и пожал плечами. Такое предположение его явно смутило.

— Хотя Зак и не живет в Дрого-Мэнор, он, как и все обитатели этого дома, ставит меня в тупик своим поведением, — продолжила Андреа.

Она хотела узнать, что скажет ей о Заке Дэвид, если, конечно, ему есть что сказать. Ответ ее разочаровал.

— Он никогда не был близок с родными. За те несколько мимолетных встреч, когда мы сталкивались друг с другом, у меня не сложилось о нем впечатления как о человеке. Ясно для меня только то, что он всеми силами пытается сколотить себе состояние. — В голубых глазах Дэвида мелькнула заинтересованность. — А вы что можете о нем сказать?

— Практически ничего. Я его едва знаю.

Принесли заказ. Ритмичный стук тарелок сопровождался музыкальным голосом официанта, выпевавшего название каждого блюда, появлявшегося на столе.

— А еще я практически ничего не знаю о Дэвиде Марлоу, — лукаво произнесла Андреа, бросив в его сторону хитрый взгляд поверх возвышающихся горками омаров и свежих фруктов.

— Ну, не такая уж загадочная я персона, — улыбнулся он. — Вас устроит краткое изложение биографии?

Андреа воодушевленно кивнула, и Дэвид продолжил:

— Я перипатетик сорока двух лет от роду: люблю странствовать. Я посетил Сент-Майкл еще до того, как остров получил независимость. Местный образ жизни пришелся мне по душе, и я остался, завел здесь практику. Моя жена, напротив, предпочитала угрюмые туманы Лондона. Она вернулась в Англию, добилась развода и вышла замуж за степенного члена парламента, не обремененного тягой к перемене мест. Вот и все.

— Вы по-прежнему путешествуете?

— Как только появляется возможность, — сказал он и пригубил вино. — Работа не дает колесить по всему земному шару, как я люблю делать, но без хлеба насущного тоже, увы, не прожить.

Андреа вспомнила, что Дориан тоже любила путешествовать. Теперь, когда она уже так близка к свободе, приезд Зака неизбежно должен был пробудить в ней тягу к перемене мест. Этим легко можно объяснить странности ее поведения. Если только Андреа не поспешила с выводами.

По дороге из банка Дэвид прочитал ей небольшую лекцию об истории Виндзора и рассказал о сэре Джордже Бартоне, городской знаменитости:

— Он приложил немало усилий, чтобы переход от протектората к независимости не обернулся трагедией. За это его наградили орденом Британской империи. А позже, во время празднования последнего дня рождения королевы, он получил звание рыцаря.

— Звучит весьма впечатляюще. Я бы прониклась к нему еще большим уважением, если бы в отведенной мне комнате было окно.

Дэвид рассмеялся:

— Он, конечно, буквоед, но вы едва ли могли оказаться в более надежных руках.

Он толкнул тяжелую дверь, ведущую в вестибюль банка. Потоки холодного воздуха заструились вокруг, и вместе с ними появился сэр Джордж, улыбка озаряла его лицо.

— Приятно провели время за ленчем? Хорошо, хорошо.

Мелодичный тембр его сочного голоса немного смягчил удар следующих слов, адресованных Андреа. Он не мог знать, с каким нетерпением и радостью ждала она обратной поездки в Дрого-Мэнор, когда предупредил ее, что Зака задержали дела.

— Он не сможет этим вечером заехать за вами, но, безусловно, я позабочусь, чтобы вас отвез кто-нибудь из моих служащих.

Прежде чем Андреа смогла ответить, Дэвид внес свое предложение:

— Спасибо, конечно, сэр Джордж, но я хотел бы сам отвезти Андреа.

— Похоже, за удовольствие сопровождать мисс Торнтон может разыграться настоящая баталия, — покачал головой сэр Джордж.

— Ну уж сегодня это удовольствие я никому не уступлю, — заявил Дэвид. — Я заеду за вами в шесть, Андреа.

Вернувшись в свою похожую на камеру комнатку, она попыталась выкинуть из головы мысли о том, что Зак за ней не приедет, и вызвать в памяти ленч, проведенный с Дэвидом. Она не смогла. Лицо Дэвида Марлоу расплывалось, и сквозь него проступали черты Зака Прескотта. И его прикосновение все еще горело у нее на щеке. Андреа поднесла руку к лицу, туда, где до него дотронулись пальцы Зака, и в который уже раз забыла о том, что их связывают лишь деловые отношения.

Около шести Андреа звонком вызвала охранника, чтобы сдать сейф в хранилище, а заодно и свой кейс. Оставляя здесь свои записи, она надеялась избежать лишних расспросов Нэвиллов, которым не терпится получить хоть какой-то намек о величине своего достояния. Конечно, ей нет нужды сверяться с заметками, чтобы вспомнить и описать какую-нибудь бесценную антикварную драгоценность, если что-то подобное попадется ей на глаза. Андреа это знала, знали и они. Ну, до сих пор ничего такого она еще не обнаружила, так что единственный прогноз, который Андреа могла бы дать, заключался в том, что счет идет на тысячи, а не на миллионы.

Дэвид ждал Андреа в машине. И вновь он не потревожил ее ни одним вопросом, и снова они приятно проводили время за непринужденной беседой, что побудило Дэвида притормозить на окраине Виндзора и пригласить Андреа на обед:

— На этой улице недавно открылся новый ресторан…

— Очень мило с вашей стороны, Дэвид, но сегодня вечером я хотела бы пообедать вместе со всеми, а в этом доме ложатся рано. Вспомните, я только что восемь часов просидела не разгибаясь за столом. Может быть, в другой раз, когда я привыкну к местному климату.

— Как только пожелаете, в любое время, — отозвался он, направляя машину к Дрого-Мэнор. — А если вы захотите связаться со мной до того, как мы в следующий раз увидимся, не стесняйтесь, звоните, Андреа.

Он пошарил в кармане пиджака и протянул ей свою визитку, которую Андреа с благодарностью приняла. Было приятно знать, что у нее есть друг, и этот друг не из Дрого-Мэнор. Его визитка была ниточкой, которая связывала ее с окружающей реальной действительностью. Солнце красным шаром застыло на вершине вулкана вдали и яркими, контрастными штрихами очертило его величественные склоны.

— У него есть имя?

— На географических картах его обозначают как Маунт-Гастингс, но местные жители дали ему свое имя. Спокойный. И он неизменно поддерживает свою репутацию.

Когда они свернули на узкую дорогу к Дрого-Мэнор, гора скрылась из виду, и впереди замаячил силуэт дома, напоминающий очертаниями форт. После пылающего в закатном солнце вулкана от одного взгляда на этот вид становилось холодно.

От предложения войти в дом Дэвид отказался, но возле машины задержался рядом с Андреа и дотронулся до ее руки чуть повыше локтя, словно пытался удержать еще на мгновение. Его серебристые волосы переливались в лучах заходящего солнца, и от голубых глаз, привыкших часто смеяться, лучиками разбегались морщинки. И вновь Андреа почувствовала, как он был с ней деликатен, обходителен. Но даже сейчас, когда Дэвид был рядом, ей грезились иные черты.