- Ему кто-то настучал, - сказала она. - Он сделал вид, что уезжает в командировку, а сам вернулся сегодня утром. В пять

   часов. Надеялся застукать.

    - Думаю, он огорчился? По-моему, в пять утра меня не было в твоей постели?

    - Он огорчился. И весь день караулил у двери, когда же подтвердишь его опасения. А ты, как последний дурак, конечно,

   подтвердил...

    - Я хотел отдать тебе шампанское. И потом, откуда я мог знать, что в твоем муже взыграли собственнические инстинкты?

    - Откуда ты мог знать? Оттуда. - Ее накрашенный ноготь показал мне направление.

    - Надо же... - пробормотал я, вытаскивая из-за провода звонка сложенный листок бумаги.

    - Я выходила выбрасывать мусор и специально оставила тебе послание, чтобы ты не высовывался пару дней. Где были

   твои глаза?

    - Как-то не заметил...

    - Неудивительно. Учитывая, что от тебя несет винищем за километр.

    - Откуда ты знаешь? Ты же не обнюхивала меня за километр.

    - Ладно. - Ленка устало махнула рукой. Тигрица утомилась разбираться с пьяными самцами. - Пойду успокаивать своего.

    - Успехов.

    - А ты на самом деле не попадайся ему на глаза ближайшие дни... Пока все не утрясется. Пока он не уедет.

    - Я его не боюсь, - отважно заявил я.

    - Зато я боюсь. Боюсь, что мне придется воевать с собственным мужем в собственном доме. Дай ему успокоиться. И убери

   эти осколки с пола...

    Когда за ней захлопнулась дверь, я внезапно ощутил тупую пульсирующую боль в груди. Мне стало тоскливо и горько,

   словно не я только что выпил две бутылки вина. Давно мне так явственно не приходилось осознавать собственное

   одиночество. За последние три дня я лишился Сидорова, я лишился Макса, а теперь и Ленка объявила меня на некоторое

   время нежелательной персоной. Конечно, не стоит портить отношения с мужем, который тебя кормит, поит, одевает, обувает

   и дает деньги на карманные расходы. От меня такого не дождешься.

    Вот почему под моими ногами всегда были бутылочные осколки, а не осколки женских сердец.

    Хотя... Где-то я прочитал, что самое глубокое падение имеет свою положительную сторону: потом идешь только вверх.

    А когда остаешься один, то волей-неволей приходится рассчитывать только на себя. Никто не разделит твою ношу. Никто

   не решит твои проблемы. Кроме тебя самого.

    Я подумал, что в последние недели я слишком беззаботно жил, чтобы помнить эту истину. Теперь я стоял у дверей своей

   квартиры, мрачный, слегка пьяный и лишенный каких-либо иллюзий.

    Теперь я дошел до состояния, в котором можно начинать заниматься делом.

   Глава 8

    Заведение под космическим названием «Комета», в котором у нас с Гариком должна была состояться встреча,

   представляло собой нечто среднее между «Макдональдсом» и паршивым советским рестораном середины восьмидесятых

   годов. Несмотря на евроремонт, официанток в униформе и модернизированное меню с неизбежными гамбургерами и

   чизбургерами, «Комета» так и не смогла избавиться от ряда недостатков, не способствовавших превращению этого места в

   модное или хотя бы процветающее. Похоже, что еду здесь готовили из того, что повара не пожелали утащить домой, а

   официантки с пришпиленными на левую грудь табличками «Маша» и «Валя» передвигались, словно засыпая на ходу.

   Вероятно, потому, что большинство из них явно перешагнуло сорокалетний возраст.

    Одним из немногих достоинств «Кометы» была относительная дешевизна. Потому Гарик так легко согласился

   встретиться здесь и не стал производить лихорадочную калькуляцию своего бюджета, чтобы выяснить, по карману ли ему

   такой вечерок.

    Меня же волновали не цены «Кометы», а белый «жигуленок», прилипчиво следовавший за мной большую часть дня. Надо

   было что-то с этим делать. Компрометировать Гарика я не имел права.

    Пришлось проверить парней из «жигуленка» на быстроту реакции. Я неспешно вышел из подъезда и двинулся к машине,

   следя боковым зрением за своими опекунами. Те встрепенулись, выпрямились на передних сиденьях, и в тот момент, когда я

   открыл дверцу «Оки», мотор «Жигулей» заурчал. Ребята поторопились, потому что в следующую секунду я захлопнул дверцу

   и кинулся бежать, перепрыгнув через завядшую клумбу, потом перемахнув проволочное ограждение площадки для выгула

   собак и так далее. Я выбрал такой маршрут, где на машине не проехать. Я лучше знал этот район.

    Однако я не знал, насколько распустил себя за последнее время. Те десять минут, которые я потратил на кросс по

   пересеченной местности, по переулкам, проходным дворам и узким щелям между гаражами, закончились для меня диким

   сердцебиением и одышкой. Я понял, что надо снова начинать бегать по утрам.

    Но от «хвоста» мне удалось уйти. Я прошел еще метров триста, выбрался на дорогу и через пять минут сел в такси.

    Еще через двадцать минут, заставив водителя на всякий случай поплутать по центру Города, я вышел из такси в квартале

   от «Кометы». Прогулялся сначала в одну сторону, потом в другую, смотрел в стеклянные витрины магазинов, завязывал

   шнурки и резко останавливался на месте. Короче говоря, использовал весь арсенал средств для выявления слежки.

    И только после этих изматывающих процедур я подошел к «Комете» и толкнул стеклянную дверь.

    Здесь было даже шумнее, чем на улице. К громким разговорам посетителей примешивались звон посуды, ровный гул

   огромных вентиляторов и музыка из динамиков. Гарик уже был здесь. Он меланхолично рассматривал двух длинноногих

   девиц за соседним столиком. Те не обращали на капитана милиции в штатском никакого внимания, возможно, из-за

   обручального кольца на пальце. Поэтому Гарик грустил, попивая черный кофе. Его не расшевелило даже мое появление.

   Хотя я уже привык к тому, что своим приходом не слишком радую людей.

    - Ты без эскорта? - осведомился Гарик, всматриваясь в двери ресторана.

    - Оторвался, - сообщил я и сел за столик.

    - Придется завтра этим орлам влепить по выговору, - заметил Гарик. - А если бы ты действительно был бы преступником?

    - Если хочешь, я могу у вас подрабатывать консультантом, - предложил я. - Пусть твои парни отрабатывают на мне

   искусство слежки. Только не слишком часто. Слишком выматывающее занятие.

    - Интересное предложение, - задумчиво произнес Гарик. - А приемы рукопашного боя на тебе не поотрабатывать?

    - Спасибо. И без того есть желающие.

    - Кто именно?

    - Например, муж моей соседки. Я и не думал, что он такой ревнивый.

    - Это он разбил тебе лицо? - спросил Гарик, не поднимая глаз от чашки с кофе. - Только не рассказывай, что это результат

   страстных поцелуев с некоей дамой...

    - Ты прав, - согласился я. - Это не дама. И это не муж соседки. Это были два мужика в черных масках.

    - Уже интересно, - ровным голосом отозвался Гарик. - Ты понимаешь, Костя... Я в принципе нормально к тебе отношусь.

   И понимаю специфику твоей работы. Это естественно, что время от времени у тебя возникают некоторые проблемы с

   законом. И я не знаю, кто тут больше виноват - ты или закон. Если я что-то могу для тебя сделать - я сделаю это. В разумных

   пределах, конечно. Но для этого мне нужно знать все.

    - Всего даже я не знаю.

    - Тогда почти все. На данный момент я лишь понимаю, что ты многого недоговариваешь. Я предполагаю, что и твое лицо,

   и стекло в машине - все это как-то связано с нападением на «Европу-Инвест» и исчезновением Сидорова. Пока я держу свои

   соображения при себе. Но Разговоров тоже не во все твои сказки верит. И у него нет причин тебя покрывать. Так что, если