Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

А разбойник Амирян на свободе.

* * *

На следующее утро едем в горы. Кортеж из шести машин. Впереди, конечно, ГАИ с «мигалкой». Круто едем. Гляжу — на площади возле какого-то заведения сидит на корточках наш Рома, пьет пивко, беседует с каким-то типом.

— Стой, — кричу, — вон Рома сидит! Давайте задержим!

— Да ерунда, — отвечает мне кто-то. — Куда он денется, этот Рома? Кому он нужен? А мы, как белые люди, должны поехать на пикник, скушать барашка, выпить культурно, поговорить... Вот проблема — Рома!

И мы проезжаем мимо Ромы! Проезжаем мимо объявленного в розыск разбойника, и я уже вообще ничего не понимаю. Не понимаю, и все тут! Как живут эти люди? Ведь здесь, кажется, никто не работает. Но все при этом ездят на новеньких «Жигулях». И постоянно сигналят. И не потому, что водитель хочет кого-то предупредить об опасности, а потому, что он увидел знакомого. И знакомый тоже сигналит... они останавливаются, выходят из своих чистеньких машинок, обнимаются и целуются так, как будто не виделись несколько лет. И начинают беседовать посреди дороги и пить вино, коньяк или водку... И никто никуда не спешит. Все друг друга уважают. Все друг у друга что-то бесплатно берут и бесплатно друг другу же дают.

Я определенно ничего не понимаю. А Ромы уже нет, мы уже проехали мимо. Машины выезжают из городка и катят по очень живописным местам. Через час мы снова сидим за столом на изумрудно-зеленом лугу, жарится шашлык, плывут ослепительно-белые облака, искрится вино. Шизофренически-бесконечный праздник продолжается. В багажнике одной из «Волг» обнаруживаются спящий поэт и поросенок. Поэта разбудили, поросенка зарезали. Слава Богу, не перепутали.

— А ты, дорогой, почему не пьешь? — спрашивает меня усатый сосед слева.

— Да я — спасибо! — по жизни не пью.

— А-а, — говорит он. — Ты, наверное, спортсмен? Мастер спорта?

— Точно, — говорю.

У них там, как я понял, все мастера спорта. Там быть кандидатом — просто позор. Только мастером. Только по борьбе. Там все по борьбе.

— А вот видишь, сидит наш начальник РОВД?

— Вижу.

— Вот он трижды мастер спорта. По борьбе, боксу и карате.

— Круто, — отвечаю.

— О-о, очень круто, — соглашается усатый сосед. — Он выходит на центр кабинета и ка-а-ак прыгнет! И двумя ногами прямо в потолок! Вот какой человек наш начальник.

— Да, это очень круто, — соглашаюсь я и думаю, что, наверно, мне нужно срочно выпить. Иначе я не знаю, что со мной будет. Поросенок тем временем залез на стул и начал читать стихи... нет, это оказался поэт, а не поросенок. Поросенок и не мог читать стихи — он в это время крутился на вертеле над костром и молчал.

— А вот видишь, сидит наш прокурор? — спросил усатый сосед слева.

— Вижу, — говорю. Трудно прокурора не увидеть — живот у него — о-го-го! Никогда я еще таких животов не видал. А нос — вдвое больше, чем у поэта.

— Вижу, — говорю. — Он, наверно, тоже мастер спорта... с детства.

— Нет, — торжественно отвечает сосед. — Он у нас феномен-уникум.

— Это вообще очень круто, — соглашаюсь я.

Поэт хлобыстнул стакан вина и упал со стула. Гена Поляничко смахнул слезу и сказал трагическим голосом:

— Ну прям как поэт Лермонтов Михаил Юрьевич после дуэли.

Я закрыл глаза. Стало темно. Из темноты сосед слева сказал:

— ...феномен-уникум, да? Он утром выходит из дома, садится на лужайке и р-р-р-раз! — выпивает из горлышка бутылку шампанского. И сразу засыпает. А подойдешь к нему с бумагами: ах, батоне, подпиши. Он подписывает и снова засыпает.

— Да, повезло вам с прокурором. Действительно — феномен-уникум.

* * *

Плывут белоснежные облака, лежит на изумрудно-зеленой траве поэт, похожий на поэта Лермонтова Михаила Юрьевича. Поросенок на вертеле покрылся золотистой корочкой. Дремлет выдающийся прокурор. Я сижу в некоей прострации. Я не понимаю, что же мне делать. Появляется идиотская мысль, что я уже никогда не выберусь отсюда, всю жизнь буду есть шашлык, пить вино, научусь говорить по-грузински и каждый день буду раскланиваться с Ромой на площади.

— Здравствуй, уважаемый Рома.

— А-а, дорогой. Здравствуй-здравствуй. Когда меня задерживать будешь?

— Куда спешить, Рома? Надо сначала шашлык кушать.

* * *

К вечеру мы возвращаемся в город. Проезжаем через площадь. Но Ромы там нет. Нас везут в гостиницу, объясняют, что сейчас нужно отдохнуть, потом поужинать. Тут еще выясняется, что куда-то пропал Саня Карцев. Куда — никто не знает.

— Стоп, — говорю, — ребята! У меня сотрудник пропал.

— Да куда он денется? К вечеру проспится — придет.

Я понимаю, что это все. Что это предел. Нужно что-то делать. Я иду к начальнику РОВД и говорю:

— Значит, так, товарищ майор, батоне уважаемый! Сейчас идем за Ромой. Если вы не идете — я один. А вы пока ищите моего сотрудника.

— Хорошо, — отвечает майор. — Будем готовить операцию.

Господи! Какую операцию? Какую, к черту, операцию? Мы ехали мимо Ромы на шести автомобилях. Двадцать рыл с оружием, «мигалкой», поэтом и поросенком. Даже с прокурором-феноменом. Или уникумом? Черт, забыл... Мы ехали мимо, а Рома сидел на корточках и пил пиво. Теперь нужно готовить операцию.

— Какую операцию, батоне? — спрашиваю я. — Дайте мне одного трезвого милиционера в форме и с вашим удостоверением. Я сам приведу Рому.

— Э-э, батоне, — говорит начальник РОВД. — Да как так? Разве это операция будет? Вот ты сколько задержаний провел?

У меня к тому моменту было около трехсот задержаний. Я так и ответил, округляя:

— Триста.

— Э-э, — говорит, — дорогой, а у меня пятьсот. Ты меня слушай. Мы заблокируем дом слева, мы заблокируем дом справа. Обеспечим оперативное наблюдение. А потом проведем красивую операцию.

— Давайте еще вертолеты вызовем, — отвечаю.

Начальник просиял и убежал куда-то. Я сижу курю. Что делать — не знаю. Гена спит пьяный, Карцев пропал, я скоро стану как феномен. Или уникум? Или уникальный феномен? Нет, пожалуй, феноменальный уникум. И еще какая-то чушь в голову лезла. Но тут ко мне подошел поэт, уткнулся носом-бананом в плечо и сказал, что Гена Поляничко сравнил его с поэтом Лермонтовым. Вот какой хороший Гена человек! Да, согласился я, Гена тот еще конь! Счастливый поэт заплакал и предложил выпить за Гену. Мне уже было почти все равно, я готов был согласиться. Но тут пришел расстроенный начальник РОВД и сказал, что вертолета не будет.

— Какого вертолета? — спрашиваю.

— Никакого, — говорит. — Эти уважаемые бюрократы никакого вертолета для операции (он поднял вверх руку: для ОПЕРАЦИИ!) не дают. Сказали: обходитесь своими силами.

— Действительно — бюрократы! — поддакнул я и с ходу взял быка за рога. — Поехали брать Рому своими силами.

— Поехали, — согласился начальник. Сильно он из-за вертолета расстроился.

— Да, — подхватил поэт. — Мы поедем и возьмем Рому. И тогда я подарю ему томик своих стихов с автографом. И Гене Поляничко я тоже подарю томик своих великолепных стихов с автографом.

— Гене ты уже дарил, батоне.

— Ну и что? Мне для Гены ничего не жалко, — возразил поэт, и мы отправились брать Рому. Восемь человек с оружием на трех автомобилях. Но без вертолета... О, это была блестящая, профессиональная операция. Клоунада! Мы вломились в палисадничек за Роминым домом с пистолетами в руках. Половина на ногах не стоит. Я чувствовал себя последним идиотом и думал только о том, чтобы кто-нибудь сдуру да по пьяни не открыл стрельбу.

Мы вломились. В палисаднике, в беседке, сидят Рома и... Саня Карцев. Пьют. Беседуют. Литровая бутылка чачи стоит почти пустая.

— Здорово, — говорю, — Саня.

— О-о-о... а вы как тут оказались?

17
{"b":"14887","o":1}