Джек поцеловал жену жадно, как в последний раз, с отчаянием, грызущим душу. Отлично понимая, что ему сейчас нужно, Сэди ответила на поцелуй. Его язык проник в сладкую глубину ее рта. Пальцы начали расстегивать пуговки на ее дневном костюме. Хотелось рвануть ткань так, чтобы они все разом посыпались на пол, но он остановил себя. И продолжал мучиться, расстегивая одну пуговичку за другой. Сэди снова взялась за его галстук.

Они помогли быстро раздеться друг другу и не остановились для прелюдий. Им было неинтересно заводить любовные игры. Они целовались, срывая друг с друга одежду, разбрасывая по комнате, и наконец избавились от нее. Теперь они стояли полностью обнаженными. Их трясло от желания.

Каким‑то образом Сэди удалось вспомнить про краны, которые продолжали лить воду. Она нагнулась над ними. Ванна наполнилась почти до краев. Еще чуть‑чуть, и вода выплеснулась бы на пол. Но с ванной можно было подождать. Как только Сэди выпрямилась, он схватил ее за талию, повернул к себе и прижал к стене. Он мог бы взять ее сзади, когда она стояла, наклонившись над ванной, но ему нужно было видеть ее лицо. Для него это было крайне важно.

При высоком росте Сэди была гибкой, и когда Джек подхватил ее под ягодицы, она руками обняла его за шею, а своими длинными ногами – за талию.

Теперь ее грудь оказалась на одном уровне с его ртом. Он взял сосок в рот и направил член в уже влажную расщелину между бедрами. Сэди выгнулась. Помогая себе свободной рукой, Джек крепко держал ее за талию.

Она цеплялась за него, с жаром принимая в себя. Нс спрашивая, Джек знал, что она понимает, что он сейчас испытывает, и разделяет его чувства. Это неистовое совокупление должно было еще крепче соединить их.

Их хватило ненадолго.

Волна наслаждения накрыла, смывая боль и оцепенение последних суток – последних десяти лет!  – вымывая из памяти следы потерь. По крайней мере, на какое‑то время. Он достиг пика с грандиозной, мучительной судорогой. Борясь с дрожью в коленях, Джек с трудом удержался на ногах. Над ухом раздался крик. Сэди, все так же, не выпуская его из объятий, прижималась к нему.

Наконец он вышел из нее, и она опустила ноги на пол. На него снова навалилось ощущение пустоты. Взяв за руку, Сэди подвела его к ванне. Они оба ступили в нее и опустились в еще горячую воду.

–  Ляг на спину,  – приказала она и намочила салфетку в воде.  – Закрой глаза.  – Он подчинился. Сэди положила салфетку ему на лицо, сильно прижав к подбородку. Джек вздохнул. Ощущение было приятным.

Немного погодя, когда салфетка стала остывать, Сэди сняла ее и намазала ему подбородок мыльной пеной. Потом принялась брить его, осторожно и не торопясь, со сноровкой настоящего камердинера, собирая сбритую щетину и остатки мыла на салфетку, чтобы не попали в ванну. Он вспомнил, как годы назад ей нравилось брить его, словно сам процесс доставлял ей удовольствие, когда он соглашался на него. Покончив со щетиной, она взяла свежую салфетку и стерла остатки пены. Затем намылила салфетку и начала мыть его.

–  Сэди,  – пробормотал он,  – тебе не стоит этого делать.

–  Я знаю – Она как раз терла ему грудь.  – Просто мне хочется. Позволишь?

Джек позволил. А когда она вымыла его и тело его заблагоухало сандаловым деревом и гвоздикой, он позволил ей ласкать себя. Откинувшись на теплый край фарфоровой ванны, Джек не стал сопротивляться, когда ее чуткие руки с длинными нежными пальцами начали массировать его. Постепенно покой снизошел на него, не оставив места тревоге и смятению. Ее рука скользнула под воду и ухватила его за полувозбужденный после массажа член.

–  Сэди…  – Что он собирается сказать? Что тут вообще можно сказать? Сказать нет? Это будет ложью. Что не хочет, чтобы она чувствовала себя обязанной делать это? Это тоже будет ложью. Он хотел ее. Хотел снова любить ее. Напрягшийся член подтверждал это. Но ему претила мысль, что она будет воспринимать близость с ним как свою обязанность, как свой долг.

Широко раздвинув ноги, она уселась прямо на него, впуская его в себя дюйм за дюймом. Ее глаза вглядывались в него. В этом взгляде было столько нежности, столько ласки, замешанных на желании и страсти и бог знает на чем еще, в чем не хотелось разбираться.

Сэди тихо вздохнула, вобрав его в себя до конца, прежде чем начать движение. Вода в ванне закачалась у самых краев, грозя обрушиться на пол.

Ее руки погладили его по груди, прошлись верх вдоль шеи, погладили волосы. Легкими поцелуями она покрыла его лицо, поцеловала в лоб, поцеловала в раковину уха.

–  Позволь, я заберу все твои заботы,  – прошептала она. Такой мольбы в голосе он никогда от нее не слышал.

Джек провел руками по ее бедрам, по спине, крепко прижал ее к себе. Он не стал навязывать ей свой ритм, позволил ей быть ведущей. Лежал и наслаждался тем, как ее тепло начинает просачиваться в него при каждом ее движении. Ему хотелось, чтобы ей стало хорошо. Ему хотелось услышать страстный крик, когда она снова кончит. Может, он таким образом заслужит у нее прощение.

На этот раз не было резких движений, не было отчаяния, не было исступления. Только тихий, ласковый плеск воды, когда они приникали друг к другу и целовали то плечи, то грудь, то руки, что возникали из воды.

Он почувствовал, как затрепетали ее бедра, и понял, что она вот‑вот достигнет пика. Участилось дыхание, послышался стон. Он сдерживался изо всех сил, дожидаясь ее.

–  Джек, сладкий мой,  – простонала она, целуя его в лоб.  – Никому тебя не отдам.  – Потом вздрогнула и вдруг пронзительно закричала от подступившего наслаждения.

Джек не успел ответить, не успел удивиться. Ее слова и последовавший оргазм словно подстегнули его. Протяжно застонав, он выплеснулся в нее. Это было такое сильное, такое пронзительное чувство, что на какой‑то миг Джек отключился. И когда пришел в себя, то, к своему стыду, обнаружил, что по его щекам бегут слезы. Единственным утешением было то, что Сэди тоже плакала.

Он обхватил ее, прижал к себе, словно в ней заключалась его последняя надежда. Она тоже не выпускала его из рук, уткнувшись лицом в плечо.

Так они просидели какое‑то время. Слезы иссякли. Уступили место шмыганью носом, коротким поцелуям, полным смущения извинениям друг перед другом. При этом каждый старался успокоить другого. Потом они снова замолчали и опять принялись целоваться в объятиях друг друга. В конце концов, вода остыла совсем. Только тогда они вылезли из ванны и насухо вытерлись.

–  Все случилось, как ты предсказала,  – заметил Джек немного позже, когда они уже улеглись в постель. Сэди лежала на его плече. Казалось, что благодаря сексу он освободился от какого‑то груза. Сейчас он был тихим и спокойным, мирно обнимая се.

Она подняла голову.

–  Я знаю.

Джек крепко прижал ее к себе.

–  Прости, Сэди. Ты действительно все знала наперед.

Сэди улыбнулась, пряча подступившие слезы.

–  Перестань мучить себя и поспи немного.

Он почувствовал, как тяжело навалилась усталость. Теперь наконец можно отдохнуть.

–  Только не уходи.

–  Не уйду.

Но даже засыпая, он понимал – она вряд ли сдержит слово.

Глава 19

И Сэди ушла, но, правда, недалеко. Когда Джек заснул, она оделась и спустилась вниз, чтобы поговорить со слугами и с любым, кто явится на ее зов.

В кабинете графа она нашла его секретаря. У того были покрасневшие глазам потерянный вид. Зажимая руки между колен, он сидел перед письменным столом, не отрывая глаз от ковра на полу.

–  Здравствуйте,  – сказала Сэди.  – Вы ведь мистер Браун?

Тот поднял голову и слегка нахмурился.

–  Мы разве знакомы?

Она улыбнулась.

–  Встречались давным‑давно. Я приятельница нового графа, миссис Мун.

Секретарь равнодушно кивнул, занятый исключительно своими мыслями.

–  Вы не знаете, мистер Уолтерс уже приехал?  – Сэди пыталась как‑то отвлечь беднягу.

–  Лорд Гаррет пока не встречался с поверенным его светлости.  – Он снова тупо уставился в ковер.