Он знал, как польстить ей, чтобы получилось как бы невзначай. У Сэди никогда не возникало мысли, что Мейсон поступает не от души, хотя Виенна принялась бы с ней спорить. По ее мнению, мужчины ведут себя искренне только до момента, когда получат все, чего хотят, от женщины.

–  Ну тогда поехали?  – Сэди подала ему руку.  – Бокал вина мы можем выпить и там.

Темные глаза Мейсона блеснули, когда он переплел свои пальцы с ее. Сквозь тонкую ткань перчаток, разлеплявших их, она почувствовала тепло его руки.

–  Нет ничего приятнее, чем присутствие рядом такой красавицы!

На улице луна, как серебряный глаз, наблюдала за ними в разрыве чернильных туч. Замешкавшись на секунду, Мейсон глянул в небо. Наверняка старался запомнить игру света и теней, чтобы потом использовать в работе над каким‑нибудь пейзажем.

Его карета ждала их. Небольшой, но удобный экипаж внутри пах дорогой кожей. Мейсон как художник становился все популярнее и популярнее, поэтому теперь мог позволить себе покупать самое лучшее.

–  Ава там будет?  – немного погодя спросила Сэди.

Лицо Мейсона почти целиком скрывалось в тени, но случайные отсветы фонарей высветили крепко сжатые губы.

–  Если только Отли соблаговолит привезти ее.

Всем было известно, что Мейсон не одобрял свою сестру, ставшую любовницей герцога. Не потому, что придерживался старых обычаев, по которым незамужняя женщина должна оставаться целомудренной, в то время как мужчина может спать с кем захочет. Дело было в другом – он был невысокого мнения об Уэстхейвере Блэкборне, герцоге Отли. Тот сразу обратил внимание на Аву, когда она начала приобретать известность на поприще профессиональной модели. Фотографии и изображения с ней гарантировали высокие продажи, и некоторые фотографы и художники хотели, чтобы она позировала исключительно для них.

У Сэди не было никакого желания бередить его раны, и она перевела разговор:

–  Интересно, принц будет вместе с миссис Лэнгтри?

–  Сомневаюсь, хотя Лилли, может, и появится. Как и большинство из нас, она падка на подобные представления.

Она забыла, что Мейсон хорошо знаком со знаменитой Лилли Лэнгтри. Он закончил ее портрет незадолго до того вечера у сэра Аллена Янга, на котором, как утверждали, Альберт Эдвард – Берти,  – принц Уэльский, положил на нее глаз. В разных клубах тут же организовали пари на предмет, когда леди станет официальной королевской любовницей.

–  У тебя был роман с Лилли?  – неожиданно вырвалось у Сэди.

Черные глаза быстро стрельнули в ее сторону.

–  Будешь ревновать, если я отвечу утвердительно?

–  Думаю, что да.  – Удивительно, но ей ничего не стоило признаться в этом. Что с ней происходит? Она не сообщала Мейсону, что ее так называемый муж вернулся в Лондон. Но при этом требует отчета о любовнице, с которой, возможно, у него была связь еще до того, как он начал проявлять интерес к ней.

–  Обожаю ревнивых женщин, но твои опасения напрасны. Я никогда не делил постель с очаровательной миссис Лэнгтри, как, впрочем, и никакой другой предмет мебели.

Несмотря на смущение, Сэди почувствовала облегчение.

–  Прости, я не должна была спрашивать об этом.

–  Ну почему же?

Повисла тишина. Неловкая, напряженная. Может, поцеловать его? Или вдруг Мейсон сам поцелует ее? Если он собирается вот так сидеть в темноте и натянуто улыбаться, ей, наверное, придется проявить инициативу самой.

–  Ты виделась со своим новым арендодателем,  – наконец сказал ее кавалер, разрушив ее надежды на мужскую изобретательность в общении с прекрасным полом.  – Как прошла встреча?

–  Никак,  – честно призналась она.  – Мистер Фрайди считает меня мошенницей.  – В ту же секунду, когда слово сорвалось с ее губ, она пожалела об этом. Ей не хотелось говорить о Джеке с Мейсоном. Но разве могла она соврать и сказать, что все прошло гладко? Если Джеку удастся лишить ее магазина, Мейсон поймет, что произошел какой‑то казус, раз она подыскивает новое помещение.

–  Ты ему посоветовала, чтобы он оставил свое мнение при себе?

–  Увы, нет. Боюсь, он не хочет сдавать мне магазин. И постарается аннулировать договор.

–  Если он пойдет на это, тогда он круглый дурак. А тебе ни к чему вести дела с умалишенными.

Она открыла было рот, чтобы броситься на защиту Джека. Может, в нем говорила мстительность, но глупцом он точно не был. И вовремя остановилась. Надо будет объяснить Мейсону, почему ей вдруг потребовалось выгораживать человека, которого она вроде и не знает толком. Нет, она не может так поступить. И не хочет. Ему известно, что она уже была замужем, но он думает, что ее муж умер. В эту ложь Сэди и сама поверила, пока Джек не объявился.

Девушка увела разговор в сторону, спросила о новых работах Мейсона, и они обсуждали эту тему всю оставшуюся часть пути. Мыслей о поцелуях у нее больше не возникало. Вдобавок Сэди пообещала себе, что вспоминать о Джеке тоже не будет. Нельзя было позволить ему омрачить сегодняшний вечер или иную ее встречу с Мейсоном.

Вскоре они оказались в Сейнтс‑Роу. Карета ее поклонника была одной из многих, доставивших зрителей на представление, выстроившихся в ряд возле клуба. По лестнице поднималась толпа из аристократов, леди и джентльменов, представителей высшего света. Рядом с теми, кому только недавно улыбнулась судьба, шли широко известные в обществе политики, художники, писатели, музыканты. Это была удивительная смесь людей из разных социальных слоев, вполне успешных и знаменитых. Сэди нравилось быть частью этой толпы. И она в полной мере испытывала гордость за свою подругу – конечно, все эти знатные особы никогда не пригласят Виенну на свои приемы и вечера, но будут соперничать друг с другом, чтобы потратить как можно больше денег, участвуя в ее суаре.

В холле с элегантной кремово‑коричневой отделкой сияли яркие люстры. В воздухе носился едва уловимый пряный аромат – теплый и влекущий. Часть публики образовала небольшие группки, чтобы переброситься парой слов.

Остальные зрители проходили в бальный зал, где уже подготовили сцену и расставили стулья.

Здесь царил полумрак. По краям зала тени становились гуще. Только на помосте, с которого должен был выступать Ксавьер, лежало яркое пятно света. Мраморный пол покрывал толстый ковер, скрадывавший звуки шагов. Красный бархат сидений у стульев с гнутыми спинками был в тон занавесу, и все вместе создавало ощущение роскоши.

–  Виенна знает, как подготовить публику,  – оценил обстановку Мейсон, когда они нашли места, оставленные для них прямо напротив сцены.  – Я уже представил, как духи будут в упор разглядывать нас.

–  Не сомневаюсь, если бы она могла организовать их явление, то обязательно бы это устроила.  – Сэди оглядела толпу и замерла, когда ей на глаза попалась парочка, устроившаяся в трех рядах позади них.

Джек и леди Гослинг сидели так близко друг к другу, что, наверное, соприкасались бедрами. Мадам льнула к нему и, жеманничая, что‑то интимно нашептывала на ухо. Джек явно млел от удовольствия. Так обычно общаются давние любовники.

Да, черт с ними! Пусть Джек поступает как хочет, и эта соблазнительница – пошла она к черту. Чтоб ему пусто было, бабнику.

Сэди быстро отвернулась, но Джек все‑таки заметил, что она рассматривает их. Ну и пусть, ей наплевать! Она глянула на сидящего рядом Мейсона, оценила его мужественное лицо, твердые скулы. Она обожала его! Ее тянуло к нему! Но сможет ли она его полюбить? Или Джек лишил ее этой способности? Сэди иногда интересовал вопрос в состоянии ли она вновь отдать свое сердце кому‑нибудь? Осталась ли еще хоть маленькая частица от него?

Мейсон повернулся к ней, перехватил ее взгляд и ласково улыбнулся. Не сказав ни слова, он придвинулся к ней поближе. Сэди не колеблясь переплела свои пальцы с его. Когда он слегка сжал ее руку, девушка прошептала:

–  Можешь зайти сегодня на чашечку чая, когда привезешь меня домой после представления. Я буду рада.

Выражение его лица не изменилось, лишь что‑то дрогнуло во взгляде.