–  Так, значит, вы ушли от нее из‑за того, что она солгала?

Ему не хотелось обсуждать с мадам эту тему, но, судя по всему, другого выхода просто не было.

Тогда я не догадывался, что Сэди обманывала меня.  – Это дошло до него много позднее. Когда он стоял в дверях их опустевшей квартиры, вдыхая запах пыли, покрывавшей мебель.  – Тогда мне было всего двадцать, и я уезжал, чтобы создать ей достойные условия жизни, чтобы обеспечить ее, а если нет…  – Он остановился, поняв, что сказал много лишнего.  – Но сейчас это не имеет значения.

–  Мне кажется, вы правы.  – Ларю внимательно смотрела на него какое‑то время, потом слегка склонила голову набок.  – Как вы думаете, договор имеет юридическую силу, если Фрайди не настоящее имя?

–  Абсолютно,  – процедил он сквозь стиснутые зубы.  – К вашему сведению, поскольку я не подвергался уголовному преследованию, нет никакой разницы, каким именем я себя обозначаю.  – Его так и подмывало предложить ей передать эти слова Сэди, но он счел за благо промолчать.

Улыбнувшись, француженка разглядывала его с явным интересом. Он ей не нравился, но явно чем‑то заинтриговал. В другое время и в других обстоятельствах этот мужчина обязательно оказался бы с ней в постели сегодня же ночью.

–  Значит, вы хотите сказать, что моя подруга Сэди была замужем за другим человеком? Не тем, кем вы являетесь сегодня?

–  Я мог бы утверждать, что ваша подруга с юридической точки зрения вообще не состояла в законном браке,  – ответил Фрайди и вдруг почувствовал резкую боль в желудке. Он поморщился и понял, что Ларю заметила это. Наверняка теперь будет думать, что он страдает по Сэди, хотя у него просто схватило живот.  – Как бы то ни было, вы согласились, что эго вовсе не ваша забота, помните?

–  О да. Я сдержу обещание. С этого момента вы больше не услышите от меня ни единого слова на эту тему.  – Она поднялась.  – Теперь, полагаю, мы обо всем договорились. Я вас покидаю.

С каким облегчением он услышал ее слова! Джек быстро встал. Ему хотелось как можно быстрее освободиться от всех формальностей. Как только Тристан вернется, для него все закончится и он тут же отчалит отсюда. И уедет как можно дальше от Англии – и от Сэди заодно.

–  И последнее – так сказать, жест доброй воли. Почему бы вам не приехать ко мне в клуб сегодня вечером?  – Мадам ласково улыбалась, но Джек не верил ей.  – Маг и чародей Нейтан Ксавьер дает специальное представление.

–  Я слышал, он просто волшебник. С удовольствием воспользуюсь шансом оцепить его искусство.  – Он сказал правду, хотя понимал, что это ловушка, которую ловкая француженка расставила ему.

И она не заставила себя долго ждать.

–  Возможно, Нейтан Ксавьер тоже покажется вам мошенником, и я предлагаю вам доказать это.

–  Пока он не претендует на мои деньги и не посягает на мой бизнес, мне все равно, кто он такой.

–  Вы тщательно оберегаете все, что принадлежит вам. Качество, достойное мужчины.  – Она пристально посмотрела на Джека.  – Интересно, вы так же относитесь ко всему, что находится за пределами вашего бизнеса?

Он не успел ответить, потому что, пожелав ему удачно провести день, мадам развернулась и стремительно двинулась к выходу. Что за черт?

Уперев руки в бока, он прислонился к спинке стула и застыл. Как она ушла, Джек не видел. Вместо этого он тупо разглядывал на противоположной стене картину с мифологической сценой, одной из тех, которыми почему‑то так увлекаются современные художники. Это была идея Тристана – купить ее. Джек доверился ему, потому что друг доверял его деловому чутью, как это было, например, когда он предложил заняться производством так называемого телефона, который изобрел Александр Грэм Белл. Джек не сомневался, что этот шаг приведет к революции в коммуникациях.

Его глаза были обращены на картину, но в мыслях он видел нечто другое. Договариваясь о сегодняшней встрече с Ларю, Джек собирался поговорить с ней о новом предприятии, в которое ей, возможно, будет выгодно вложить деньги. Чтобы при этом Тристан – и Джек в меньшей степени – поучаствовал в ее идее выстроить универсальный магазин в центре Лондона, в Бейсуотере. В прошлом году здесь случилось что‑то вроде бунта против Уильяма Уитли[2] и его разлагающего влияния на женскую мораль. Бедолагу обвинили в том, что он продает слишком много товаров в одном месте. Но Тристан соглашался с Ларю, которая настаивала, что именно такие магазины принесут кучу денег. Джеку оставалось лишь надеяться, что его друг понимает, во что встревает. Виенна Ларю произвела на него впечатление женщины, которая не задумываясь обчистит любого мужчину до нитки. Причем тот даже не заметит этого.

Нет уж, спасибо, мадам, преогромное! С вами надо держать ухо востро. Однако сложностей будет намного меньше, если поддерживать с Ларю добрые отношения. Пусть даже ради этого придется терпимо вести себя с Сэди. Он на это согласен.

В конце концов, он ведь хорошо относится к ней. В самом деле! Джек возмущался тем, как она поступила с ним, как легко бросила, но ненавидеть ее он не мог. В этом и заключалась часть проблемы. Ему было бы намного проще, если бы он искренне презирал ее. Тогда бы он точно знал, что надо делать. То, что он чувствовал к Сэди, было… Ладно, что сейчас говорить об этом!

Джек с удовольствием отвлекся от своих мыслей, когда кто‑то нежно коснулся его руки.

–  Мистер Фрайди?

Он глянул сверху вниз и столкнулся с взглядом огромных зеленых глаз. И постарался затолкать как можно глубже все мысли о Сэди.

–  Леди Гослинг, какая приятная неожиданность!

Усмешка в уголках ее ярких губ говорила о том, что леди много знает о чувственных наслаждениях. У мужчины, если он только не был евнухом, естество моментально бы среагировало соответствующим образом. Слава Богу, Джек почувствовал, как его интерес к ней ожил в нужном месте. Сэди, к счастью, не сумела полностью лишить его мужественности.

–  Извините за вторжение, сэр, но я пила чай вместе с моей подругой и видела, как вы один стоите здесь в задумчивости. И не смогла не подойти.

–  Я просто в восторге, тем более что ни одному мужчине не придет в голову посчитать милое появление вторжением.

Леди Гослинг с легкостью откликалась на флирт во всех его проявлениях. Сделав шаг в его сторону, слегка задела грудью его руку.

–  Мне стало интересно, мистер Фрайди как вы относитесь к магии?

Вот это да! Может, она слышала их разговор с Ларю? Или это простое совпадение? Выражение ее глаз говорило о последнем. Помешались, что ли, все бабы на этой чертовщине?

–  Думаю, что это весьма интересно, леди Гослинг.

–  Вы не откажетесь сопровождать меня на представление в Сейнтс‑Роу сегодня вечером?

Вот это неожиданность! Он мог легко вообразить, какое представление мадам имела в виду.

–  А что думает об этом лорд Гослинг?

Она потупилась, изображая застенчивость.

–  Мужу не нравятся такие спектакли.

–  А вам явно они по душе.

–  Да.  – Изящный подбородок приподнялся, давая ему возможность оценить безупречность кожи и заметить призыв в широко открытых глазах.  – Мой супруг не приемлет довольно много приятных вещей. Бедняга!

–  Какая жалость! Он, должно быть, лишен многих удовольствий.

–  Увы, это так.

Джек прикрыл рукой ее ладонь, лежавшую у него на локте. Сдвинь он ее на пару дюймов влево, и можно было бы коснуться ее груди, даже слегка сжать, подразнивая ее и себя. Но он не сделал этого, хотя мужская плоть именно к этому его и подталкивала.

–  Тогда я с удовольствием составлю вам компанию в Сейнтс‑Роу сегодня.

–  Отлично,  – ответила леди Гослинг низким гортанным голосом.  – Надеюсь, вы не будете разочарованы. Встретимся там.

И она ушла, унося тепло мужской руки. А он испытал странное облегчение. Причину возникшего в нем внутреннего конфликта можно было объяснить лишь потрясением, которое он испытал, столкнувшись нос к носу со своей женой. Она была любовью всей его юности. Господи, он отдал ей все! Потеряв родню, которая от него отреклась, не получив наследства, он все равно не представлял своей жизни без Сэди. Джек вдруг разозлился – как‑то по‑детски – из‑за того, что лишился ради нее всего в жизни, а она не могла пожертвовать ради него какой‑то спитой чайной заваркой.