Колонна машин медленно приближалась к буровой.
В центре - зеленый грузовик, окруженный со всех сторон "газиками". Три из них отделились и направились к штабу - небольшому деревянному домику на краю площадки. "Госкомпссия, - догадался я. - наверное, заседание". Мне было жаль покидать свой великолепный наблюдательный пункт, и я решил остаться на вышке.
Вначале к устью скважины подошел крак, а потом и грузовик. Он развернулся, двое из группы конструкторов сдернулп брезент, и я увидел зеленый цилиндр. Вместе с монтажной тележкой крап поднял его и перенес к устью.
- Помогать будете? - Я даже вздрогнул от неожиданности. Рядом стоял буровик.
- Если надо, готов.
- Ничего, справимся, - рассмеялся он. - Рукавицы на вашу долю не захватил. Да и костюм жалко, тросы в масле, потом не отчистите. Так что надо вам уходить.
А ядерный контейнер уже висел над устьем.
- Можно опускать! - крикнул кто-то из конструкторов.
Заработала лебедка, заряд пополз вниз.
Так началась эта вахта, которая продолжалась более суток. Сменялись буровые бригады, приезжали и уезжали члены госкомиссии и ученые, степь окутала ночь, и ярким снопом света ударил по вышке прожектор, но проектировщики не отходили от скважины ни на минуту.
Настал их черед.
Когда два года назад загорелась вышка, один из буровиков бросился к ней, чтобы спасти документы. Он знал, без них трудно будет укротить фонтан.
Я слышал, с каким восхищением ребята-проектировщики говорили о его поступке. Некоторые даже в душе, наверное, завидовали его выдержке и мужеству.
А на сегодняшнюю свою работу они смотрели как на обычное дело. Через несколько дней Володя будет рассказывать о спуске контейнера, а о себе скажет всего два слова: "Ну и мы там торчали". Скажет мимоходом, словно не было оглушающего рева цементировщиков, уходящих под землю колонн и усталости, которая свалила в "газике" так, что добрых полчаса мы не могли добудиться его, когда вернулись в поселок.
Их подвиг начался в светлом зале конструкторского бюро, где легли на лист ватмана первые линии проекта укрощения фонтана. Он завершался здесь, в степи, под палящими лучами солнца, когда дрогнула от ядерного взрыва земля и зеленая ракета прочертила по небу линию, сообщая о благополучном завершении эксперимента...
На аэродроме толчок был почти неощутим. Авпамеханики, готовившие самолет к вылету, даже не заметили его.
- Взлет! - приказал Саша, руководитель группы геофизиков.
Ил-14 вырулил на полосу.
В салоне нас четверо. Геофизики прильнули к аппаратуре, которой здесь довольно много.
Устраиваюсь рядом с Сашей.
- Пройдем над площадкой, - говорит он...
Самолет летит низко, над самой землей.
Вижу наблюдательный пункт, группу людей. Они приветливо машут руками.
Самолет еще ближе прижимается к земле. Слева мелькает буровая.
- Чисто! - говорит один из геофизиков.
- Ничего нет, - подтверждает другой.
Саша откидывается в кресле.
- Выхода продуктов нет, хорошо сработали! Теперь второй заход...
...Вечером с Володей и Юрой мы приехали на площадку. Долго стояли у озера. Сразу же заметили, чю оно стало спокойнее.
- Скважину перекрыли, но газ еще продержится несколько дней. - сказал Володя. - слишком много накопилось его в верхних слоях.
...В сентябре 1969 года СССР представил в Международное агентство по атомной энергии ряд материалов, посвященных мирному использованию ядерных взрывов.
Среди них доклад "Обзор возможных направлений применения ядерных взрывов для мирных целей в народном хозяйстве Советского Союза". В нем, в частности, говорится: "Параллельно с изучением специфичности ядерных взрывов проведена большая работа по выявлению направлений и изысканию конкретных обьектов промышленного использования взрывов". В перечне указана и ликвидация газовых и нефтяных фонтанов. Эксперименты показали, что наша промышленность располагает новым методом гашения фонтанов в тех случаях, когда "классические" способы оказываются неприемлемыми. За одной строкой доклада стоит много людей - физиков, конструкторов, проектировщиков, геологов, буровиков, нефтяников и газовиков.
Их подвиг по достоинству отмечен правительством, партией, всем народом - присуждением Государственной премии СССР.
- Лекцию о нефти? - Ученый улыбнулся. - Вы знаете, как ни странно, но это трудно сделать, потому что нефть везде - в этом самолете, на котором мы летим, в рубашках, которые мы носим...
Самолет слегка качнуло.
- Кажется, идем на посадку, - сказал ученый, - так что лекции сегодня не получится. Как-нибудь в другой раз. Ясно, что нефти с каждым годом нужно все больше и больше, а это значит - необходимо бурить тысячи скважин, строить заводы, дороги, трубопроводы, города... Предстоит широко внедрять прогрессивные методы в технологию. Использование ядерных взрывов - это поиск путей повышения продуктивности нефтяных месторождений.
Близость эксперимента чувствовалась на буровых, где не прекращалась работа, в заседаниях государственной комиссии, которые проводились уже настолько регулярно, что по ним можно было сверять часы.
На одном из них разговор зашел о последствиях сейсмического эффекта взрыва.
- Что у вас там получилось по расчету? - спросил председатель комиссии у проектировщиков.
Главный инженер проекта встал и, перелистав записную книжку, нашел нужную запись: столько-то тонн извести, кирпич, цемент, стекло, другие стройматериалы.
- А если прогноз не оправдается? - допытывался председатель.
- Такого еще не было.
- Надо бы побольше... - оживился начальник ОКСа нефтяного управления.
- Запасливый товарищ! - прокомментировал кто-то.
- Ничего, все пригодится, - парировал строитель.
А назначенный день все ближе. Уже пришла на буровую машина с ядерным контейнером.
Давно не встречал городок столько именитых людей.
Бывало, заглянет сюда какой-нибудь профессор или доктор паук, съездит на промыслы, да и след его простыл.
Долго не задерживается. А теперь ученых собралось столько, что хоть собственную академию открывай.
Пожалуй, академии-то только и не хватало. За долгую свою историю чего только не видел городок, возникший на излучине реки почти 900 лет назад. Не было еще ни Москвы, ни Ленинграда, а он уже гордо окружил себя с одной стороны водой, с другой - лесами, непроходимыми и безбрежными.
Здесь пролегали торговые пути на юг и на восток.
И жили в городке богато и привольно. А чтобы быть не хуже других, возвели на высоком берегу кирпичный собор. Стоит он величественно, и видно его далеко, за добрый десяток километров. Если вечером пойти к соборуй, отрешившись от всего, долго смотреть на реку, то в памяти всплывает нечто знакомое, уже виденное. И тогда вспоминаешь Третьяковку и знаменитое левитановскоо "Над вечным покоем". А может быть, художник бывал здесь?
Но ни собор, ни славная история не могли спасти положения. Городок постепенно пустел, и все больше появлялось у ворот рынка белых листочков: "Продается дом деревянный с конюшней и тесом". Молодежь уезжала туда, где были техникумы и институты, где выросли заводы и фабрики. А "старец" оставался со своим прошлым, со своими домами-крепостями, огороженными высокими заборами, с широкими подоконниками, где любят греться коты и хорошо дозревают помидоры. Да и собор запустел, стены покрылись трещинами, на крыше поднялись неизвестно откуда взявшиеся рябины.
Опустел и краеведческий музей. Лишь немногочисленные туристы посещали его, и местные власти вскоре констатировали, что даже на зарплату сторожа не хватает проданных билетов. Музей решили закрыть. Лишь спя весть дошла до "предприимчивых" жителей, как музей был взят штурмом, и чучела волков, уток, глухарей, зайцев и прочих зверей и птиц, коими богат здешний край, перекочевали на частные квартиры. Исчез и примечательный велосипед, сделанный каким-то умельцем еще в прошлом веке без единой металлической детали... Теперь, когда вновь заходит речь о воссоздании музея, больше всего огорчений из-за того велосипеда. Чучела можно набить - зверье еще не перевелось в окрестных лесах, а вот умельцев, способных на такую ювелирную работу, нет...
