Наконец странная процессия, сопровождаемая собакой, тронулась в путь. Я с радостью оглядывалась по сторонам. Неужели мы снова в Шимилоре? Вот и масличные деревья потянулись вдоль дороги. Жаркое лето, которого мы не застали, осело пылью на узких листьях. Кое-где крестьяне, навьюченные корзинами, собирали урожай. На нас они не обращали никакого внимания. Но когда до города оставалось не больше корса и мы уже видели вдали зубчатую стену и белый купол ратуши, нам навстречу в облаке пыли вылетел конный отряд. На пике у одного из всадников развевалось зеленое шимилорское знамя.

— Модит! Еще до города не дошли, — процедила сквозь зубы Леда.

— Если что, стоять на своем, — быстро сказал Денис. — Крестьяне, ничего не знаем, в государственные дела не лезем. И пошли, пошли! Сделайте беззаботные лица.

Беззаботные лица нам удавались с трудом. Я держала руку под курткой, то и дело проверяя, свободно ли ходит пистолет за поясом. Немудрено, что всадники остановились, перегородив нам дорогу.

— Кто такие? — грозно осведомился их седовласый предводитель. Тонконогая, золотистая с шоколадным крапом лошадь с трудом несла его грузное тело. Денис, имеющий наиболее крестьянский вид, вышел вперед, с достоинством поклонился.

— Хороший день, монгарс. Мы из деревни Прошэно, идем в Кромэл за покупками.

Другой всадник, помоложе, вполголоса сказал предводителю:

— Монгарс, это же лазутчики, однозначно. Две девицы в мужской одежде и дворяне, выдающие себя за крестьян. Надо отвести их в город и допросить.

Я нагнулась к Чангу.

— Беги, милый, со всех лап. Можешь сказать Бару, что мы уже вляпались.

И тут ветер с шорохом развернул знамя. Только теперь мы увидели, что зеленое поле пересекает красная маландринская полоса — символ неповиновения королевской власти. А предводитель отряда, который внимательно вглядывался в наши лица, вдруг тяжело соскочил с коня.

— Ба, гарсин, какая встреча! — воскликнул он, срывая берет и склоняясь в глубоком поклоне перед Нолколедой.

— Вот так-так, командир, — присвистнул Сэф. — Это же поклонник твоей супруги!

Немка смущенно покраснела.

— Полно вам, досточтимый Мегедэль. Встаньте. Мы тоже рады вас видеть.

4. Дорога на Вэллайд

Вниз по Риверону двигалась флотилия легких баркасов. Рыбаки, засучив рукава, ставили паруса по ветру, деловито растягивали по палубе невод. Глядя с берега, пожалуй, невозможно было догадаться, что наше плаванье имеет совсем другие цели...

Надо отдать должное Мегедэлю Амадасу. Узнав Леду, он больше в нас не сомневался и даже счел должным первым рассказать о произошедшем. Оказывается, после нашей памятной встречи в «Медвежьем углу» он вернулся домой в Лефиону. Но скоро заскучал там и с компанией друзей-собутыльнков — таких же разудалых пожилых дворян, как он сам, — отправился в Вэллайд. Покутить, как он выразился. Но и там непоседливый искатель приключений не задержался. В Кровэле жила его замужняя дочь Фриллис, которую он не навещал уже больше года. Трудно было не воспользоваться случаем, ведь из Вэллайда до Кровэла можно добраться за три дня. Мегедэль и его друзья покинули Вэллайд как раз накануне смерти старого короля. О событиях в столице они узнали уже в Кровэле, от мэра города досточтимого Фазерэта Риколаса.

— Мы недоумевали. Этот бастард прибирает власть к рукам — а экспедиция на поиски принца Лесанта не отправлена! Терпеть не могу, когда государственные вопросы решаются где-то за портьерами! Признаю, у себя в Лефионе мы частенько говорили за кружечкой «Кислятины», что король Энриэль уже не тот, что раньше. Да и прежде он больше занимался подготовкой к очередному балу, чем благоденствием государства. А впрочем, мы всегда считали его добрым малым, прими великий Шан его душу. Но есть вещи, господа, которые для дворянина важнее целесообразности. Смена правящей фамилии — это вам не шутки! А этот прохвост Лозэн, что там ни написано в его метриках, — сын своей матери-потаскухи. И никак не может считаться потомком Лесанта Великого. В конце концов, даже если произошло страшное, и королевский род угас, в Шимилоре достаточно семей, состоящих в более законном родстве с королевской семьей, чем Лозэн. И не только в Шимилоре — в Норранте, в конце концов. Пусть соберется Священный Ствол, пусть гербовое министерство изложит свои соображения... Но что бы так?! — возмущался Мегедэль Амадас.

Итак, мэр созвал городской совет, на который явились тридцать дворян, готовых сражаться за честь королевского дома. Было решено объявить Кровэл независимым городом. Горожане на скорую руку нашили на зеленое шимилорское знамя красный крест, починили городские ворота и собрали ополчение. Со дня на день здесь ждали, когда армия канцлера явится усмирять мятежников. Но пока никаких новостей из столицы не было.

Выслушав рассказ Мегедэля, мы переглянулись в веселом удивлении. До сих пор мы не сомневались, что расхлебывать кашу, заваренную канцлером, нам придется в одиночку. Меньше всего от шимилорцев можно было ожидать самостоятельности в таком вопросе, как вооруженное сопротивление власти. Но мы ошиблись. В Лаверэле еще не забыли, что в этом мире «есть какие-то вещи» выше целесообразности. Похоже, канцлер Лозэн действительно перешагнул через все границы. Досточтимый Мегедэль, Киалк и другие были готовы к решительным действиям. Они просто не знали, с чего начать.

— Досточтимый Мегедэль, наша встреча — это судьба! — воскликнул Денис. — Я не имел чести знать вас раньше, но уверен, что вам можно доверять.

— А как же иначе? — Мегедэль пожал плечами. — Если мы, дворяне, будем строить козни друг против друга, во что превратится Шимилор? Говорите, господа, чем я могу вам помочь?

— Не угодно ли вам проехаться с нами, досточтимый Мегедэль? — Леда обворожительно улыбнулась.

Если у Мегедэля и оставались какие-то сомнения, то улыбка Нолколеды разбила их в прах. Он тут же приказал четырем всадникам уступить нам коней, галантно подсадил Нолколеду и сам молниеносно оказался в седле. Золотистый конь расставил пошире ноги, чтобы устоять под тяжеловесным седоком.

— Наверное, не стоит пока сообщать ему, что Леда замужем, а, командир? — подмигнул Денису Сэф, пришпоривая лошадь.

Пока я думала, какие доказательства сможет представить Лесант в пользу своего происхождения, Мегедэль Амадас снова нас удивил. Едва завидев мальчика, он опустился перед ним на одно колено.

— Клянусь служить моему королю верой и правдой, словом и оружием. Вручаю свою жизнь и судьбу законному королю Шимилора Лесанту Второму, — торжественно произнес он. И добавил, обернувшись к нам: — Никто из тех, в чьей груди бьется благородное сердце, не усомнится, что это — потомок Лесанта Великого. Расскажите мне все, господа. Я готов отдать жизнь за то, чтобы восстановить справедливость.

И мы рассказали Мегедэлю все, включая райшманскую угрозу с моря. Разумеется, мы умолчали о фраматах. Но гениальная легенда о таинственном Ордене защитников трона сработала и теперь. Более того, досточтимый Мегедэль выразил желание вступить в Орден. Но тут же оговорился, по-своему истолковав наше смущение.

— Разумеется, господа, я понимаю, у меня недостаточно заслуг перед королевством. Членство в таком Ордене просто так не дается. А я всего лишь старый гуляка. Но я клянусь великим Шаном, что с этой минуты все мои помыслы будут направлены на то, чтобы... — Тут он запутался в собственных речах, смущенно крякнул и закончил: — В общем, располагайте мной по своему усмотрению.

Через два часа, едва успев перевести дух с дороги, мы собрались на военный совет в городской ратуше. Нас принимал мэр Кровэла, досточтимый Фазерэт, которого Мегедэль по-свойски называл Фартом. Кроме нас пятерых и короля Лесанта, восседавшего в удобном кресле, на совете присутствовали Мегедэль, его зять и еще трое дворян. Чаню я уговорила дождаться нас на улице. Он, впрочем, не возражал, найдя общий язык с симпатичной кровэлской дворняжкой. До чего же непостоянны мужчины, подумала я. Только что умирал от любви, а при виде первой же симпатичной мордочки...