— Как я и говорил, Чарльз, — продолжал Свитцер, — дело кажется беспроигрышным. В наши дни уже нет такого, что мать автоматически получает право на опекунство над своим ребенком. Все чаще и чаще выигрывают отцы.

— Или дедушки, — добавил Чарльз.

— Или дедушки, — согласился с ним Свитцер. — И в случае, когда дедушка с бабушкой могут предоставить ребенку намного больше — как в отношении внимания, заботы, образования, так и в отношении прочих возможностей, я думаю, что у судьи, наверное, не найдется возражений против передачи Джека тебе и Дине.

— Наверное? — спросил Чарльз.

— Как я уже говорил, в судебных делах никогда нельзя давать гарантий. Но все равно — ты можешь сказать Теду Аронсону, что свои обязанности он выполнил. Его работа закончена. Пришло время выдвигать иск против матери.

— Очень хорошо, тогда подготовь все бумаги по опекунству, — сказал Чарльз адвокату. — Когда можно начинать судебное следствие?

— Как только миссис Годдард ступит на американскую землю, — ответил Свитцер.

Глава 28

Тамара Брандт всю жизнь мечтала иметь в Англии замок, и тот особняк в георгианском стиле, в котором они сейчас жили вместе с герцогом, был нисколько не хуже замка. Это было настоящее чудо архитектуры с удивительно симметричными пропорциями, с огромными окнами, через которые свет заливал просторные комнаты, и с тяжелой дубовой дверью, которая вела в обширный центральный холл. Направо находилась большая кухня, налево — уютная библиотека. Прямо располагалась огромная гостиная, занимавшая чуть ли не весь первый этаж, из ее окон был виден пышный ухоженный сад. Особняк находился на Белгрэйв-сквер в самом центре Лондона, но создавалось такое впечатление, что он расположен в сельской местности... — очень величественный особняк в сельской местности.

— Кэролайн, Клиффорд, мои дорогие! — воскликнула Тамара, едва ее гости перешагнули порог. Она поцеловала Кэролайн в обе щеки, как это принято на континенте, а потом, подставив левую щеку, позволила Клиффорду поцеловать ее.

— Очень приятно видеть вас обоих, — приветствовал их Ферди, пожав им руки, — даже несмотря на то что вы, скорей всего, явились, чтобы вытрясти из меня некоторую сумму.

— Ферди, ты несносен, — негодующе произнесла Тамара.

— Учусь у тебя, моя дорогая. Ты ведь всегда говорила, что нужно не темнить, а прямо говорить то, что думаешь.

Фердинанд Бэйтс, герцог Карлсборо, был высоким представительным мужчиной с полным розовым лицом и яркими голубыми глазами. У него был вид человека, любящего поесть и выпить и который никогда ни при каких обстоятельствах не пожалеет об этом своем пристрастии. Тамара, украшенная своими дневными бриллиантами, суетилась вокруг него, как влюбленная школьница.

Когда они расположились в гостиной, вошла горничная в сером приталенном костюме и белоснежном накрахмаленном фартуке. Она сгибалась под тяжестью огромного серебряного подноса, на котором были чай и кофе, тосты, масло, джемы и желе и серебряная креманница с густыми сливками «девон». Горничная поставила поднос на кофейный столик и, сделав реверанс, удалилась.

— Она молодец, правда? — Тамара просто сияла, а Ферди положил в свою тарелку такую порцию холестериновой пищи, сколько Клиффорд мог позволить себе за целый год.

— Ну а теперь, — пробормотал с набитым ртом герцог, стряхивая крошки с жилета, — признайтесь, что вы прибыли сюда, чтобы взять меня, объединив усилия, — кажется, так говорят американцы?

— Не совсем, — ответил Клиффорд. — Мы, американцы, говорим, что пришли с предложением, от которого вы не сможете отказаться.

Ферди хохотнул.

— Звучит заманчиво.

— Дело и в самом деле заманчивое. — Клиффорд стал серьезным. — Мы с Кэролайн приехали в Лондон, чтобы поговорить с вами о ее бизнесе. О «Корпорации "Романтика любви"».

— А я-то думал, что вы приехали в Лондон, чтобы убедить меня перевести счет в «Годдард-Стивенс», — сказала Тамара, слегка обескураженная.

— Для этого тоже, — улыбнулся ей Клиффорд. — Но самое главное то, что «Корпорация "Романтика любви"» сейчас готова к расширению. Кэролайн проделала замечательную работу, и ей пора создавать филиалы, открывать новые магазины.

— Новые магазины? Тамара и так проводит слишком много времени в том магазине, который уже открыт! — воскликнул Ферди. — Она просто не может спокойно пройти мимо, даже зная, что я не одобряю женщин, занимающихся бизнесом.

— А почему? — спросила Кэролайн, которая наконец осмелилась заговорить. — Почему вы не одобряете?

— Потому что им не подобает, моя дорогая, — ответил герцог. — Создается впечатление, что мужчина не может достойно содержать свою жену.

— Ах вот почему? Ты, оказывается, интересуешься впечатлениями? — набросилась на мужа Тамара. — А я-то думала, что ты выше таких мелочей.

— Да, — не допускающим возражений тоном произнес герцог. — Но есть и другая причина, по которой я против твоего возвращения в бизнес. Ты мне нужна. В моем возрасте я не собираюсь делить свою жену ни с бизнесом, ни с чем другим.

Тамара потянулась через столик и поцеловала его в лоб.

— А что, если этим бизнесом займетесь и вы? — спросил Клиффорд герцога. — Тогда у вас с женой появится еще кое-что общее.

— Я? Займусь этим бизнесом? — Герцог был искренне удивлен. — Да ведь я ни дня в своей жизни не работал. Меня не так воспитывали. Понимаете, я истинный джентльмен. Из вымирающего племени настоящих джентльменов.

— Вздор! — вмешалась Тамара. — Ты ведешь свое хозяйство, контролируешь управляющих, следишь за садом, за бюджетом. Да ты бы просто сошел с ума, если бы ничего не делал целыми днями.

— Я бы сошел с ума, если бы у меня был бизнес по продаже романтических штучек, — заявил герцог.

— «Романтические штучки», как вы называете мой товар, очень популярны в Штатах, — вмешалась Кэролайн. — И вы прекрасно знаете, что для вас было бы неплохо принять долевое участие в прибыльном деле.

Герцог посмотрел на Кэролайн, как будто она несет несусветную чушь. Но в конце концов она американка, а он уже знал на примере своей жены, что у американцев своеобразный образ мышления. Они верят в своих политиков, гуру, психоаналитиков, они верят во всевозможных шарлатанов и проходимцев.

— Меня очень волнует судьба моей недвижимости, — сказал герцог. — Мне не хотелось бы, чтобы все, что я унаследовал, пошло прахом.

— Конечно же, нет. И именно поэтому мы здесь, — сказал Клиффорд, умело вклиниваясь в беседу. — Исходя из того, что я слышал от Тамары, все ваши капиталовложения размещены здесь, в Великобритании.

— А почему бы и нет? — спросил Ферди. — Ведь я англичанин.

— Потому что обычно разумнее вкладывать капитал в различные предприятия, в самые разные места, — сказал Клиффорд. — Можно оставить часть средств здесь, а часть перевести в Америку.

— Ты имеешь в виду вложить часть в «Корпорацию "Романтика любви"»? — спросила Тамара, подняв брови.

— По правде говоря, да, — ответила за Клиффорда Кэролайн и повернулась к герцогу. — Как, наверное, вам уже говорила Тамара, я начала свою деятельность около шести лет назад, продавая свои товары в своей гостиной. Но спрос оказался таким широким, что я решила открыть розничный магазинчик в Вест-Палм-Бич. Мне приятно сообщить вам, что после нескольких промахов мне все же удалось достичь определенного успеха. У нас теперь множество постоянных клиентов, а кроме того, масса покупателей со всего побережья. Как минимум раз в день я слышу от какой-нибудь туристки, что она хотела бы, чтобы подобный магазинчик был там, откуда она приехала.

— Чушь, — сказал герцог, беря очередной кусок лимонного торта. — Все ваши клиенты — женщины. Никакой бизнес не выстоит, если будет ориентироваться только на половину человечества, моя дорогая.

— А как же ваш соотечественник, Видал Сэссун? — спросил Клиффорд. — Кажется, он неплохо подзаработал на «половине человечества»?