Он даже не мог помочь девочке, спящей наверху. Теперь о ней будет заботиться семья. И последнее, что ей нужно, – это напоминание о сегодняшней страшной ночи. Нет, ей лучше не видеть, как он маячит где-нибудь поблизости.

Верити спустилась вниз вскоре после рассвета, жалея, что не отказала Максу и съела ужин, когда лучше было бы оставить что-нибудь на завтрак. И что она сделала прошлой ночью со своей мокрой одеждой? Она определенно оставила ее на полу своей спальни – и так же определенно ее сегодня утром там не было.

Ее желудок умоляюще заурчал. Она оставила его призыв без внимания. Ей нужно было заново разжечь огонь, чтобы высушить одежду, когда она ее найдет. Топлива осталось мало.

Верити добралась до кухни и замерла. Огонь ярко пылал, а на спинке стула висела ее одежда. Почти сухая.

Смаргивая режущие глаза слезы, она огляделась. На столе лежали четыре яйца, бекон, буханка свежего хлеба, кусочек масла, немного сыра и шесть яблок. И кувшин… она заглянула внутрь… с молоком. Слезы полились с новой силой. Судя по состоянию огня, он ушел совсем недавно. Он провел здесь всю ночь, а затем вышел, чтобы принести ей завтрак.

У нее был друг. Даже если она никогда больше его не увидит, где-то в мире существует Макс. Кто-то, кого она могла любить.

1822 год. Конец лета

– Чем ты здесь занимаешься, бездельница? Как ты смеешь тратить время на чтение, когда оборки Селии требуют починки?

Девушка, известная под именем Селина Деринг, вскочила и поспешно сунула книгу в нижнее отделение потрепанного дорожного бюро, стоящего в изножье ее кровати.

– Прошу прощения, тетя Фарингдон. Я не знала, что у Селии порвалась оборка.

Леди Фарингдон не желала слушать оправданий.

– Да как бы ты вообще что-то узнала, если то и дело тайком прокрадываешься в спальню, чтобы почитать развалясь!

– Но ведь и вы, и Селия сами велели мне убираться с глаз, – возразила Верити.

– Не смей мне дерзить, девчонка! Или ты хочешь, чтобы тебя опять высекли? Немедленно отправляйся к Селии и пришей оборку! Пока не приехали его светлость и прочие гости.

– Да, тетя.

Она сказала это в пустоту, поскольку леди Фарингдон уже вылетела из комнаты, подобно буре. Спорить было бесполезно.

Покорившись, Верити заперла бюро на ключ, который носила на шее на плетеном шнурочке. С любовью погладив бюро, она собралась с духом, взяла рабочую корзинку и покинула стылую комнатушку вслед за тетей.

– Где тебя носило? – завизжала Селия, когда Верити вошла в ее модную спаленку. – Ты только посмотри на этот кошмар! А лорд Блейкхерст прибудет с минуты на минуту!

Верити опустилась на колени у подола Селии и принялась подшивать.

– Ну скорее!.. – заныла Селия.

Она бросилась к окну, и несчастная оборка опять разошлась под руками Верити.

– Да посмотри, что ты натворила! – Ярость Селии превзошла ее самое. – Мама, мама! Посмотри, что она сделала! Она это нарочно сделала!

Подавив едва не вырвавшееся слово, недостойное леди, Верити обернулась и увидела, что в комнату входит ее тетка.

– Неблагодарная дрянь! – завопила леди Фарингдон. – И это после всех наших благодеяний! Да на тебе даже одежда с нашего плеча!

Верити как раз казалось, что выцветшее до серого цвета черное платье, которое было на ней, попросту выбросила экономка пастора, но она прикусила язык и хмуро сосредоточилась на том, чтобы как можно тщательнее подшить оборку Селии. Если повезет, лорд Блейкхерст женится на этой девице и окажется Синей Бородой.

Ничего из того, что она услышала о лорде Блейкхерсте в следующие двадцать четыре часа, не заставило ее отказаться от мысли, что эти двое были бы вполне достойны друг друга. Лорд Блейкхерст прибыл с опозданием, за обедом он оскорбил по крайней мере трех человек, которым попросту не протянул руки, сочтя это ниже своего достоинства, и при этом окружающие восторженно подхватывали все его словечки.

– Такой представительный мужчина! – вздыхала Селия позже вечером, готовясь ко сну. – И конечно, жутко богатый. Можно только гадать, почему он до сих пор не женат! Конечно, титул он получил неожиданно, три года назад, после смерти брата. И конечно же он приехал сюда искать себе невесту.

Верити моргнула, складывая сорочку.

Этот логический скачок ее озадачил. Получается, визит в Фарингдон-Холл был предварительным шагом матримониально настроенного графа.

– Он никогда не принимает приглашения погостить, кроме как от своих близких друзей, – пояснила Селия тоном милостивого снисхождения.

– Тогда удивительно, что вы вернулись так рано, – заметила Верити.

Селия пожала плечами:

– О, Блейкхерст удалился в бильярдную с другими джентльменами. Теперь можешь причесать меня, Селина. – Селия удовлетворенно разглядывала свое отражение в зеркале, играя локонами.

Верити напомнила себе, что пряди вырывать нельзя, и взяла щетку для волос, оправленную в серебро.

– О, дорогая, – сказала Селия печально. – Ты только посмотри на эти отвратительные веснушки!

Глядя в зеркало на безупречные черты своей двоюродной сестры, Верити гадала, что за блажь вдруг пришла той в голову.

– Я не вижу, – сказала она неосмотрительно, – но на твоем туалетном столике, если нужно, есть датский лосьон.

Отражение злобно улыбнулось.

– Я имела в виду твои веснушки, Селина.

Верити стиснула щетку, собрав все самообладание, и начала причесывать сестру. Гораздо безопаснее высказать все, что она думает, в подушку.

В роли Селины жить оказалось гораздо проще. Пугающе просто. Порой казалось, что Верити заблудилась в каком-то тумане. Так в один прекрасный день она обнаружит, что не в состоянии найти выход, чтобы вернуться.

Верити расслабленно повела плечами, согреваясь, вбирая в себя ласковые лучи утреннего солнца. Ее не пугала даже полная корзина починки, если она смогла благодаря этому хоть на пару часов ускользнуть ото всех.

Здесь, в центре лабиринта, ей временно ничего не угрожало.

– Ах, лорд Блейкхерст! Что за невероятные выдумки! Вы просто ужасный человек!

Жеманно-кокетливый щебет Селии и послышавшийся вслед за тем глубокий мужской голос разбили ее мирок. Господи, что это Селия – которую служанки окрестили «Постельной госпожой» – делает в лабиринте в девять часов утра, наедине с лордом Блейкхерстом?

Очередное хихиканье напомнило Верити, в каком сомнительном положении она оказалась. Девушка вскочила, запихнула в корзину штопку вместе с чулками и туфлями и подавила проклятие, уколов об иглу палец.

На какой они тропинке? Она должна выбрать ту, которая не привела бы прямиком к Селии с ее кавалером.

Нахмурившись, она слушала. Они были недалеко. Она ждала, готовая сорваться с места. Голоса приближались. Верити напряглась, заметив мелькнувший сквозь узкую прореху в живой изгороди бледно-желтый муслин. Сообразив, что у нее не более пяти секунд, чтобы исчезнуть, она схватила корзинку и побежала босиком по дерну, добралась до бреши в изгороди на противоположной стороне пруда и скрылась из вида.

– Что это было?

От удивленного вопроса Селии Верити застыла. Черт. Они ее услышали. Она затаила дыхание.

– Птичка? Кролик? – предположил лорд Блейкхерст. – Вы ведь сказали, что здесь должен быть ваш брат?

Верити едва успела подавить взрыв смеха, услышав вопросительную интонацию, в которой не было ни малейшего признака подозрения. Боже мой! Какой простофиля мог попасться на этот трюк!

Не в силах устоять перед соблазном, она выглянула из-за изгороди. Если лорд Блейкхерст не примет мер, он обнаружит, что прикован к…

Ее сердце внезапно остановилось, и она рванула обратно, потрясенная. Этого не могло быть. Неужели!? Не поверив в то, что ей открылось, она сделала глубокий вдох и украдкой бросила другой взгляд. Селия, одетая в свое самое красивое платье из узорчатого муслина, с простодушным намеком приоткрывавшее грациозную лодыжку ниже волана, глядела на… Макса.