Клио замерла. Тишина, о которой она так мечтала в шумном бальном зале и которой наслаждалась всего несколько минут назад, теперь казалась ей гнетущей. Все предметы искусства, заполнявшие галерею, словно увеличились в размерах, нечем стало дышать. Нечто подобное Клио испытывала всякий раз, когда встречала Авертона. Они будто были связаны невидимыми, но прочными путами.

Нет, она не убежит, не доставит ему такого удовольствия. Не сейчас. Авертон подошел совсем близко, и Клио затаила дыхание. Он коснулся туники Артемиды, его пальцы были всего в нескольких дюймах от шелкового рукава Клио. Она ощущала теплоту его кожи, поймала взгляд, прикованный к ней.

Напряжение было так велико, что Клио едва не закричала.

– Я не могу позволить вам забрать ее, Клио, – мягко сказал Авертон.

Девушка попыталась улыбнуться:

– Неужели? Вы думаете, я могу спрятать ее под юбкой и вынести отсюда? Мимо ваших стражей?

Взгляд герцога скользнул по ее зеленой шелковой юбке.

– Я бы не удивился, если бы вы именно так и поступили.

– Видит бог, я хотела бы, чтобы у нее был дом лучше, – резко сказала Клио, – но я не так глупа, чтобы пойти на кражу.

– Во всяком случае, не сегодня, прошу вас.

– Как скажете.

Его пальцы скользнули по ее рукаву. Клио вздрогнула, словно он коснулся ее обнаженной кожи. Она смотрела на него будто завороженная. Переполненный бальный зал, шумный город за стенами дома – все исчезло. Остался только он. Они, вместе…

Клио ощутила страх.

– Я знаю, что вы замышляете, Клио Чейз, – прошептал герцог, – и не могу этого допустить. Ради вашего же блага.

Она сделала попытку отстраниться, словно стараясь побороть искушение.

– Ради моего блага? О нет, ваша светлость. Все, что делаете, вы делаете только ради себя.

Герцог схватил Клио за руку, не позволяя ей двинуться с места.

– Есть кое-что, чего вы не знаете.

– О вас?

– Обо мне… и о том, что здесь происходит. С Алебастровой Богиней.

– Боюсь, я знаю больше, чем хотелось бы! – воскликнула Клио. – О вашей жадности, вашей…

– Клио!

Он легко встряхнул ее и привлек к себе так близко, что Клио чувствовала его дыхание на своей коже.

– Почему вы никогда не слушаете меня? – прорычал он.

– Потому что вы никогда не говорили со мной, – прошептала она.

– Как я могу говорить с тем, кто не доверяет мне? О Клио, что вы со мной делаете?

Его губы коснулись ее губ, поцелуй был страстным и коротким, как летняя гроза. Клио охватила ярость. Она схватилась за Алебастровую Богиню, чтобы отгородиться от Авертона, но тяжелая статуя покачнулась, и мраморный локоть угодил прямо в голову Авертона. Он упал вместе со статуей, капли крови оросили пол.

Клио пришла в ужас, увидев рану на его голове, глаза герцога были закрыты.

– Эдвард! – воскликнула она, опускаясь на колени рядом с ним.

Она пощупала пульс и, убедившись, что Авертон жив, чуть не заплакала от облегчения.

– Оставайтесь здесь, – прошептала она, – я приведу кого-нибудь.

С этими словами она бросилась бежать и даже не заметила, что в его руке остался зеленый клочок от ее платья.

Провинция Энна, Сицилия, – шесть месяцев спустя

– О склеп могильный! Терем обручальный! О вечный мрак обители подземной! Я к вам схожу – ко всем родным моим, которых столько, в лютой их кончине, приветила царица мглы ночной…[1]

Клио Чейз обратила подзорную трубу на полуразрушенный амфитеатр, где ее сестра Талия декламировала строфы из «Антигоны». Сцена амфитеатра находилась довольно далеко от каменистого холма, где устроилась Клио, но она видела, как блестят в солнечных лучах золотые волосы Талии, и слышала слова дочери фиванского царя, идущей на смерть.

Клио посмотрела сквозь подзорную трубу на пейзаж за спиной сестры.

Ни один режиссер не придумал бы таких декораций! За амфитеатром лежали горы. Холмы, похожие на зеленые морские волны, достигали подножия окутанной облаками Этны. Вдалеке сверкали серебристые воды озера Пергуза, где бог подземного царства увлек Персефону в свое подземное царство.

Ковры из желтых, белых, алых цветов покрывали долину, возвещая о приходе весны.

– Энна – место, где Природа раскрывается во множестве проявлений, где земля, усыпанная цветами, прекрасна, – прошептала Клио.

Только теперь она поняла истинный смысл слов Овидия. Энна когда-то была сердцем Сицилии, священным местом. Домом Деметры и ее дочери.

А теперь она стала домом для семьи Чейз или, по крайней мере, для части семьи. Клио приехала сюда вместе с отцом и двумя сестрами – Талией и Терпсихорой. Перед этим они навестили старшую сестру Каллиопу, которая недавно вышла замуж.

Сэр Уолтер Чейз давно слышал о бесценных предметах искусства, найденных в Энне во время раскопок, и ему самому не терпелось приняться за дело. За ним последовала его знакомая леди Рашворт, которая, в свою очередь, была наслышана об англичанах, живших в Санта-Лючии. Это было общество избранных, стремившихся укрыться от суеты Неаполя.

Клио сложила трубу и, прищурившись, посмотрела на Санта-Лючию. Это был маленький городок с барочным собором и старыми дворцами-палаццо, на вершине холма возвышались руины средневекового замка.

Иногда, впрочем, у Клио возникало ощущение, что она вовсе не покидала Англию. Все эти приемы у леди Ривертон, танцы у Эллиотов – это было так по-английски.

И все же она полюбила Сицилию всем сердцем. Она чувствовала, что принадлежит этой земле. Ее место здесь, а не в Лондоне. Не в замке герцога Авертона, где мрачно, как в подземном царстве Аида.

Авертон. Почему она не может и дня прожить, не вспомнив этого ужасного человека?

– Он за много миль отсюда, – пробормотала Клио, – за много миль! Наверное, я никогда больше его не увижу.

Но у него Алебастровая Богиня, эта великолепная статуя, похищенная из Делоса. Он запер ее в своем доме, но ее, Клио, ему не запереть. Пусть даже ей придется прятаться на Сицилии до конца своих дней. Герцог – это прошлое, как и ее секреты.

Клио потянулась. Как хорошо сидеть здесь, совсем одной. Быть просто Клио, а не одной из Муз Чейз. Теперь, когда Каллиопа вышла замуж, все ждали, что Клио последует ее примеру. Выйдет по меньшей мере за графа и начнет свою собственную семейную жизнь. Но проблема заключалась в том, что Каллиопа любила своего мужа, а Клио вовсе не была уверена в том, что найдет такого мужчину, которого она ценила бы, как Кэл своего графа.

Она снова подняла подзорную трубу и направила ее на долину. Здесь в ходе раскопок были обнаружены руины древнегреческого города. Большая его часть была еще скрыта от глаз археологов, но отец Клио с друзьями много работал, стараясь освободить из плена веков театр, часть агоры – рыночной площади и городские стены. Самым потрясающим открытием оказалась греческая вилла с поразительно сохранившимся мозаичным полом. Это было любимое детище сэра Уолтера.

Клио видела отца, склонившегося над мозаикой, рядом с ним – ее четырнадцатилетняя сестра Терпсихора – Кори – делала зарисовки. Леди Рашворт в широкополой шляпе изучала фрагменты керамики, раскладывая их по корзинам.

Клио сложила трубу и спрятала в сумку, потом стала спускаться по крутым ступенькам, вырубленным в скале.

Она уже успела обойти все окрестности в поисках места, где могла бы вести собственные раскопки. И однажды она нашла такое место. Посреди маленького луга она обнаружила развалины древнего дома. Он не принадлежал зажиточной семье, как вилла отца. Его обитатели тяжелым трудом зарабатывали себе на жизнь. Теперь от дома остались только стены и часть лестницы, но Клио была полна желания узнать о том, как жили эти люди.

Она подошла к дому и вынула из сумки лопатку. Работая, она забывала обо всем на свете. Даже об Авертоне. На время.

Клио приступила к работе.

– Вы довольны, ваша светлость? – спросил агент. Его голос едва заметно дрожал. – Позвольте заверить, это самый лучший дом, который только можно найти в Санта-Лючии. Вид отсюда превосходный и собор рядом. Если пожелаете, к вашим услугам охотничий домик в горах. Обычно баронесса неохотно сдает дом вместе со всей обстановкой, но для вас она, конечно, сделала исключение. Сказала, что будет только рада…