– Что же было дальше?

– Вообще-то он пошел со мной только по одной причине – счел, что я буду еще посильнее его друзей-воров. Совершенно правильно, надо сказать. В те годы я немало кошельков обчистил, чтобы наполнить свой желудок и… заплатить девчонкам.

Джилл брякнула первое, что пришло в голову:

– Не думала, что тебе для этого нужны деньги. Ой! Прости, что сказала это…

Он рассмеялся, но весьма невесело.

– Да нет, все правильно. Мне уже скоро тридцать, и нет нужды притворяться ангелом. А что до женщин… я знаю, что нравлюсь им, но привык общаться с теми из них, для кого любовь – всего лишь ремесло. Они неплохо ко мне относились, но ведь им надо было есть! Ладно, тебе это слушать необязательно, а что до Рокко, то я поговорю с ним. Он не обидит твою Дину. Мы с ним не соблазнители, а похитители.

Джилл почему-то помрачнела и отвернулась, с мукой думая о том, что ЕЕ Дик не стал бы соблазнять даже по приказу. Между тем Дик продолжил:

– Мы могли бы это сделать, без всякого сомнения. Соблазнить вас обеих. Вы бы не смогли сопротивляться.

Она обернулась, не веря своим ушам. Что он говорит? Опять напоминает ей о том, что она так некрасива, что даже не вызывает в нем вожделения?

– Между прочим, сегодня ночью Бостуик и его люди собирались заплатить мне за то, чтобы заполучить тебя всего на одну ночь. Тебя, не Дину.

– Они боялись причинить ей увечье…

– Они? Да они причинят увечье хоть собственной бабушке, не то что Дине! Они свиньи, Джилл, животные, безжалостные и бессовестные твари. Уважают, вернее боятся они лишь тех, кто сильнее. Нет, они хотели именно тебя. Ты вряд ли опытна в постельных делах, но… Бостуик тебя хотел. В его взгляде была страсть. К ТЕБЕ.

Джилл почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза. Почему Дик внезапно стал так жесток с ней? Дрожащим голосом она произнесла:

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Такие люди… отребье… они могут польститься даже на такую… такую, как я.

Дик возвел очи горе и досадливо помотал головой.

– Я имел в виду совершенно не это. Если б я не устал до такой степени, да еще не поклялся бы в свое время, что… Короче, тогда бы я показал тебе, ЧТО я имею в виду. Тогда бы ты больше не сомневалась. Ни в чем.

Джилл с полуоткрытым ртом слушала, как Дик, укладываясь, бормочет что-то о глупых женщинах, которые не видят дальше собственного носа, да и тот не могут толком разглядеть… Наконец бормотание прекратилось, и Дик Аллен крепко заснул.

Позже Дик твердил себе, что, если бы не усталость, он проснулся бы в тот самый миг, как Джилл произнесла его имя. И уж конечно проснулся бы, когда она трясла его за плечо. И уж совершенно точно – когда пошел дым.

Но поскольку он слишком сильно устал, то проснулся вообще непонятно отчего и обнаружил, что костер дымит, Джилл стоит над ним и громко вопит, призывая на помощь его и Рокко, а прямо перед ней скорчился весьма печальный мужчина с наружностью бродяги.

Еще через секунду послышался визг Дины, от которого немедленно проснулся Рокко, а Дик все лежал и с глубоким изумлением смотрел на мистрис Джилл Уилбери, которая очень напоминала в этот грозный миг воительницу-амазонку, разве что одежды на ней было поболее.

Самое же удивительное заключалось в том, что на лице Джилл не было ни слез, ни страха, ни отчаяния, одна только ярость.

Рокко бесцеремонно проорал Дику в самое ухо:

– Ты совсем оглох и ослеп, олух! Вставай же!!!

Вот тут Дик и опомнился, вскочив на ноги.

Вместе с Рокко они скрутили злоумышленника и оставили в сарае. Отпускать его не следовало – полиция могла поинтересоваться у столь колоритной личности, не видал ли он в округе чего подозрительного. Джилл с сомнением посмотрела на бродягу и повернулась к Дику.

– Ты уверен, что он не освободится? Веревки совсем тоненькие…

– Если бы узлы вязал я, то еще можно было бы сомневаться, но их вязал Рокко. Он не освободится, пока его не развяжут.

Рокко издал довольное мурлыкание.

Вечером того же дня они рискнули – и зашли в деревню, где обнаружилось почтовое отделение. Джилл позвонила в Уэльс Хелен, Дик стоял рядом с ней в тесной кабинке, и девушка с удивлением отметила, что ей совершенно не хочется нарушать данное ею слово и звать на помощь. Совсем даже наоборот – близость Дика нравилась ей все больше и больше.

Еще пара ночевок под открытым небом – и до Йорка осталось рукой подать. Именно там их ждало пресловутое убежище, в котором им предстояло дождаться Марка Боумена. Дик сделался мрачен и молчалив, и вскоре Джилл потеряла всякое терпение. Дик с ней почти не разговаривал, Рокко был занят болтовней с Диной.

Сама Дина с готовностью признавала, что их похитители ужасные люди, но после этого норовила поскорее улизнуть под крылышко Рокко. Простодушная Джилл не сразу поняла, что Дина влюбилась в красавчика по уши, а поняв, принялась вести с Диной душеспасительные беседы. Дина вздыхала, божилась, клялась, соглашалась, лила слезы – а потом начинала расхваливать доброту, красоту и ловкость ненаглядного Рокко. То обстоятельство, что ненаглядный Рокко был вором и преступником, ее волновало очень мало.

Сама Джилл чувствовала себя отвратительно. В последний раз она как бы мылась у Бостуика, и теперь ей было даже страшно представить, на что она похожа. Волосы, свалявшиеся и пропахшие дымом, сбились в какие-то дикие лохмы, одежда и туфли были в засохшей грязи и пыли, а запах… о нем лучше и не думать.

Джилл устала, была зверски голодна, и каждая косточка в ее теле болела от непривычной нагрузки. Единственным, хотя и очень слабым утешением служило то, что и ее попутчики чувствовали себя не лучше.

И вот наконец все тяготы пути, кажется, остались позади. Они приближались к Йорку, к тому месту, где Марк Боумен приготовил безопасное убежище.

Как и ожидала Джилл, это оказался мрачный и крайне неприветливый коттедж на самой окраине города, выглядевший весьма небогато.

Джилл в тоске смотрела на чахлые деревца, окружавшие дурацкий домишко со всех сторон. Дик поддерживал ее под руку. Все как всегда. Только вот путешествие подошло к концу.

– Видишь, я же говорила! Марк Боумен и не думал о нашей с Диной безопасности, когда посылал тебя на это дело. Сегодня же ночью сюда явятся какие-нибудь головорезы и убьют нас…

– Ты очень романтичная особа, мисс Уилбери, правда.

– Я знаю этого гада, а ты нет.

Дик шумно вздохнул у нее за спиной.

– Я уже сотню раз говорил тебе – это невозможно. Зачем твоя или наша смерть Боумену? Нет, ему это совсем невыгодно, если он действительно хочет убрать тебя с дороги. Твоя семья ищет тебя, ищет везде и всюду, не зная толком, что с тобой произошло, если же тебя найдут мертвой, то подозрения в первую очередь падут на него. Только полный дурак станет искать таких приключений на свою голову.

– Марк Боумен и есть полный дурак.

– Дурак, но не полный, клянусь. Рокко, что ты думаешь по этому поводу?

– Я думаю так же, как и ты, босс. Хотя домишко поганый, слов нет. Дверь, вон, на одной петле болтается.

– Да! И мы немедленно в нее войдем, потому что в любом случае нас ждет крыша над головой, огонь в камине и обильный ужин.

– С чего это он будет обильным?

– С того, что вы с Диной отправитесь в магазин и купите пожрать, а мы пока разожжем огонь.

Джилл упрямо покачала головой.

– Это ловушка! Вы не хотите меня слушать, а я говорю правду.

В предвкушении отдыха Дик без умолку говорил:

– Марк Боумен дал мне достаточно денег, чтобы мы отлично устроились на новом месте. Мы купим сыра, хлеба, пива, ветчины, консервов, а еще теплые одеяла, настоящие перины и подушки! Подержанную машину. Одежду…

Звук выстрела прозвучал, как нечто нереальное. Пуля, просвистевшая мимо его уха и выпущенная откуда-то сверху, вонзилась в дверной косяк. Джилл расширенными от ужаса глазами смотрела на Дика, а тот оцепенел на мгновение, но потом пришел в себя и кинулся в дом. Рокко последовал за ним. Джилл схватила Дину за руку и потащила ее от дома.