— Ты это, Максим, не расстраивайся так. Рита — она вовсе не злопамятная. Отойдет, и поговорите как люди.

— Понимаешь, был бы я виноват, а то и не знаю, за что оправдываться.

— Макс, есть идея: у Риты на работе презентация нового предприятия и бал-маскарад. Директор широко размахнулся. Прикинь, приз за карнавальный костюм, получивший первое место по решению жюри, — «Жигуль» десятой модели. Не хило?

— Да уж! — отозвался Максим.

— Ритка с моей женой как раз костюмы себе мастерят. Веришь, даже меня подпрягли. Я тут кое-какие детали для них изготавливаю… Вот тебе как раз в маске и можно появиться. Рите костюм еще не придумали, а моей жене уже шьют. Причем все в такой тайне. Обе девки на меня налетели, заставили поклясться самой страшной клятвой, что я никому ничего не скажу. Вообще-то я не много и знаю, но сдуру брякнул: «Вы меня еще землю есть заставьте!» И что ты думаешь? Любимая жена приносит цветочный горшок и сует его мне под нос: «Землей клянись и ешь!» Совсем сбрендили.

— Спасибо за подсказку, Слава. Честно говоря, рад, что у Риты такой хороший брат.

— Не надо меня хвалить, при всех раскладах я все равно на стороне сестры.

— Странно, если бы было по-другому. Я что-нибудь придумаю. Понимаешь, Слава, мне очень важно иметь в окружении Маргариты человека, который бы мне верил.

— Ха, ты хитрый жук, Макс, думаешь, я стану драть за тебя глотку? Да я тебя и в глаза не видел. Может, ты аферист какой, а я начну за тебя сестру уговаривать.

Максим засмеялся:

— О таком я не мог бы и мечтать. Главное, чтобы ты не был против.

— Неужели Ритка тебе так нравится?

— Кто сказал — неужели? Любящий брат. Думаю, она заслуживает счастья…

— Заслуживать-то заслуживает, но кто сказал, что именно ты можешь ей его дать! — насмешливо подхватил Слава. — Ладно, не надувайся, я даже слышу, как ты шипишь, но ссориться со мной тебе не резон.

— Ни с какой стороны не выгодно, — согласился Максим. — Мои две минуты давно прошли. Спасибо, что выслушал.

— Кушай на здоровье, если тебе от этого легче стало!

Хоть он и смеялся, но Максиму и вправду стало легче. Он звонил Славе из дома, где до того сидел взаперти в своей комнате, ломал голову: как сделать так, чтобы Маргарита захотела его выслушать?

Он попытался позвонить ей сразу же, как только вернулся из аэропорта, но она не захотела с ним разговаривать.

— Послушайте, Максим, — сказала она тускло, — думаю, нам не о чем с вами говорить. Вы ведь в своем объявлении не предупреждали, что знакомство нам придется продолжить. Значит, пусть и дальше все идет своим чередом. Я имею в виду наши жизни. Ваша — своим, моя — своим.

И она положила трубку, даже не попрощавшись с ним. Максим понял, что тот самый его поступок с объявлением до сих пор ему отзывается, потому что для него нетипичен, ненатурален. Как и для самой Маргариты. Она, видимо, и все его поступки теперь объясняет себе только с тех «пикантных» позиций.

— Кто звонил, Слава? — крикнула в приоткрытую дверь Лиза, когда услышала, как ее муж ходит по гостиной и что-то напевает.

— Это мне, по работе, — легко соврал тот, усмехнувшись про себя: отчего Лизка всегда чувствует, когда звонок не из раздела заурядных?

Не то чтобы от жены у него были какие-то тайны, но о Максиме он решил ей не говорить, до срока. Почему-то был уверен, что она не одобрит его переговоров с Максимом. И основной довод ее будет: «Ты его не знаешь. Может, Рита недаром не хочет с ним встречаться».

Супруги Савины тоже решили пойти на необычный для города вечер — как сказал Слава, карнавальную презентацию. Ему было приятно, что сестра все ближе сходилась с его женой, потому что до сего времени она всякую минутку мчалась к своей подруге Люське, которую, по мнению Славы, ей как раз следовало бы обходить десятой дорогой.

Хоть и небольшая разница в возрасте у них с сестрой, а Слава с детства привык Риту опекать. Один раз отвлекся — попался на ее пути этот козел Игорек — и на тебе! Тут же получился прокол. До чего дошел стервец, ударил девчонку! Слава когда узнал об этом, взревел как дикий зверь: «Урою!»

Тогда Ритка с Игорем квартиру снимали. Слава примчался туда, а зятя уже и след простыл. Сестренка сама разобралась. В том смысле, что его вещи выставила за дверь. И ревела, глупышка, и спрашивала: не сделает ли с собой чего-нибудь Игорь? С горя. Он не стал ей говорить, что такие, как ее супруг, к суициду не склонны. Слишком себя любят.

Потом он узнал от ребят, что в юности у Игоря была травма — повредили ему причинное место. Не мог он иметь детей и прочего всего, а его дуреха-сестра еще долго угрызалась муками совести, что жестоко с ним обошлась.

Тогда Рита работала экономистом в управлении культуры, получала такие гроши, что и вспоминать смешно. За квартиру пришлось Славику платить, потому что молодой муж Игорь никак не мог считаться опорой новой семьи. И где она его только подцепила! Никак, убогого пожалела.

Слава считал, что психологам будущего еще немало придется потрудиться над феноменом: жалостливая русская женщина. Которая всегда готова не просто уделить внимание мужчине ущербному, убогому, пожалеть его кратковременно, а именно посвятить жизнь ничтожеству, которое этого всё равно никогда не оценит!

Кажется, этот Максим — человек совсем иного склада. Слава ничего о его звонке говорить не будет, но — тут парень прав — и препятствовать ему, в случае если тот прорвется, тоже не собирается.

— Так, с моим костюмом все ясно, — в это самое время говорила Маргарите Лиза. — Юбку я сошью, кружева притачаю, а вот что нам делать с тобой?

— Моя воля, я бы этот карнавал послала подальше, — отчего-то с сердцем сказала Маргарита, — только директор об этом и слушать не захотел.

— И правильно, что не захотел.

— Говорит: Савина, я старый и больной человек…

— Он разве старый? — удивилась Лиза.

— Нет, конечно, — не выдержав, рассмеялась Маргарита. — Он всего на пять лет старше меня. Это я тебе просто его речь цитирую: «Я, старый и больной человек, не только две недели думал, какой костюм соорудить, но и теперь по вечерам, как завзятый портняжка, сижу и шью его…» «А жена, — говорю, — вам не помогает?» Он так хитро прищурился: «Хочешь выведать мои секреты? Там для стежков мужская сила нужна, женщина только зря себе пальцы исколет!» Ну и как я могу после этого самоустраниться?

Идея костюма для Маргариты пришла к ним нечаянно. Собственно, начала разрабатывать ее Лиза, а Маргарита потом уже присоединилась. Сама увлеклась.

Незадолго до того сидели они на паласе в спальне Лизы и Славы и просматривали старые журналы.

Лиза отчего-то не любила сидеть ни на диване, ни на кресле, а все норовила сползти на пол. Свои паласы она пылесосила каждый день, так что на них можно было лежать, как на чистом белье. Сынок тоже был в маму — с удовольствием валялся на полу в своей комнате.

Так вот, лежали они с Маргаритой на полу и маялись оттого, что ничего толкового не приходит в голову. Вдруг Лиза сказала:

— Знаешь, Ритуля, у меня возникла одна идея. Как обычно бывает, вдруг вспомнила, что однажды мне на Восьмое марта кто-то подарил колготки ядовито-зеленого цвета. Погоди, я их сейчас тебе покажу. Вот. У тебя, глядя на них, никаких ассоциаций не возникает?

— Интересно, тот, кто их подарил, какие ассоциации испытывал? Тогда ведь о карнавальном костюме речь не шла.

— Не будем думать о том, что было, а только я считаю, что эти колготки — твоя судьба. Опять не доходит? Погоди, сейчас я найду еще кое-что.

— Ты роешься в платяном шкафу, как Дед Мороз в своем мешке.

— Смейся-смейся… Ага, нашла! Примерь-ка. С колготками.

Лиза протянула сестре мужа тонкую, тоже зеленую водолазку, из тех, что обтягивают тело как нейлоновый чулок.

Маргарита со смехом надела и посмотрела на себя в зеркало.

— Вид эротический, — заметила Лиза. — Опять ничего тебе на ум не приходит?