В пятницу утром Грегори вручил Айви листок бумаги с записанным на нем телефоном.

— Дай слово, — попросил он.

Она пожала плечами и равнодушно кивнула.

— Можжевеловое озеро в полутора часах езды отсюда, значит, я буду здесь ровно через час, — добавил Грегори с самодовольной усмешкой. — Ты же знаешь, как я езжу. Пообещай мне, Айви.

— Я прекрасно смогу о себе позаботиться, — ответила Айви, в четвертый раз перекладывая продукты в мини-холодильнике. В эти выходные Мэгги собиралась самостоятельно готовить для Грегори, Филиппа и Эндрю, однако брала с собой столько дополнительных припасов, что ими можно было досыта накормить голодную семью медведей.

— Я знаю, что ты можешь о себе позаботиться, — терпеливо ответил Грегори, — но вдруг ты почувствуешь себя одиноко, загрустишь или испугаешься? Знаешь, тут может быть страшновато в одиночестве, — он помахал в воздухе листком бумаги. — Если я буду тебе нужен — даже среди ночи, даже рано утром — просто позвони.

Айви слегка наклонила голову, что не означало ни да, ни нет, и принялась складывать упаковки с печеньем и чипсами, которые мама выложила на кухонную стойку.

— Надеюсь, ты готов питаться двадцать четыре часа в сутки? — спросила она у Грегори.

Тот со смехом сунул руку в один из пакетов, которые она держала, и выхватил оттуда два печенья. Одно съел, а второе сунул в рот Айви, и та послушно откусила.

— Айви, я ведь не поднимаю шум из-за того, что ты остаешься тут одна, — сказал Грегори. — Я просто прошу, чтобы ты звонила мне каждый день. — Он посмотрел ей в глаза. — Договорились?

Айви кивнула.

— Дай слово, — попросил Грегори, не отводя глаз. Айви хотела отстраниться, но он просунул палец в шлевку на поясе ее джинсов. — Дай слово.

— Ладно, ладно, даю честное слово, — со смехом ответила Айви.

Грегори отпустил ее. На миг ей захотелось, чтобы он никуда не уезжал и остался с ней.

— Я знаю, что ты задумала, — поддразнил он. — Как только мы уедем, ты сядешь за телефон, созовешь полон дом народу и устроишь тут оргию!

— Угадал, — кивнула Айви, втискивая пачку салфеток на груду еды. — Ты меня раскусил.

— Не хочешь позвать Уилла? — спросил Грегори с прежней улыбкой, но вполне серьезно.

— Нет, — твердо отрезала Айви.

— За что ты его так не любишь? — прищурился Грегори. — Ведь не из-за той дурацкой истории, когда он нарисовал ангела, похожего на…

— Нет, не из-за этого! — перебила Айви, проверяя, на месте ли стопки картонных тарелок и стаканчиков. Вся посуда была из «У вас праздник», с красочными изображениями валентинок и индюшек со дня Благодарения. — Я хорошо к нему отношусь. Просто мне с ним неуютно. Я не могу этого объяснить, понимаешь? Но когда я смотрю на него, то вижу в его глазах…

Грегори громко расхохотался.

— Любовь? — выкрикнул он. — Или пляску разыгравшихся гормонов?

— Ладно, ладно, — легко согласилась Айви. — Как скажешь.

— Я тоже так думаю. — Грегори положил руки ей на плечи и не позволил отвернуться. — Когда-нибудь ты поймешь, что многие парни, о которых ты даже не догадываешься, смотрят на тебя… с чем-то особенным в глазах.

Айви опустила глаза.

Грегори снова рассмеялся и отпустил ее.

— Будь лапочкой с Уиллом, — посоветовал он. — Он тоже пережил тяжелое время.

Айви хотела спросить, что он имеет в виду, но тут в кухню вошли Филипп и Мэгги. Филипп был одет в бейсболку «Янки» и фирменную футболку, которую Грегори купил ему на матче.

Айви давно заметила, что Филипп стал потихоньку привыкать к Грегори, который был очень этим доволен. Правда, Грегори страшно бесила постоянная болтовня Филиппа об ангелах, но, скорее всего, он так реагировал только потому, что это расстраивало Айви.

Филипп осторожно ткнул Айви кулаком в руку. Она недавно заметила, что ее младший братишка перестал обнимать ее в присутствии других людей. Зато Мэгги, от ключиц и ниже одетая в великолепный дорожный костюм, а выше причесанная и накрашенная как для глянцевой фотосессии, крепко прижала Айви к груди и расцеловала в обе щеки.

Грегори и Филипп тут же стали притворно тереть себе руками щеки. Айви понимающе улыбнулась им, но не стала стирать свежие отпечатки маминой алой губной помады.

— Узнаю мою девочку! — воскликнула Мэгги, глядя на плоды трудов Айви. — Уже все уложила! Ах, детка, я воспитала из тебя гораздо лучшую мать, чем я сама.

Айви рассмеялась.

Грегори взял холодильник, остальные расхватали пакеты, сумки и чемоданы, и понесли все это в машину Мэгги. Грегори собирался ехать на своей машине, а Эндрю, которого задержало вечернее совещание в колледже, должен был подъехать на озеро позже.

Как всегда" перед отъездом, было много криков, хлопанья дверей и громких звуков музыки из автомобильных магнитол. Филипп, решивший ехать с Грегори, баловался с приемником.

Наконец обе машины отъехали, и Айви осталась одна, наслаждаясь тишиной. День выдался теплым и тихим, лишь кроны деревьев тихонько шелестели на легком ветру. Наступил один из тех редких моментов полного покоя, которых у Айви почти не было после смерти Тристана.

Она вошла в дом и взяла одну из книг, переданных для нее Бет. Айви была заранее уверена, что это какой-нибудь знойный любовный роман. Бет передала книги через Сюзанну, приложив к ним записку с извинениями: бедняжка не решилась ни встретиться с Айви лично, ни позвонить ей. Айви сама перезвонила Бет и заверила, что нисколько на нее не сердится.

Тем не менее, она была по-настоящему удивлена поведением подруги. Это было так непохоже на Бет — писать компьютерные сообщения от лица Тристана! Бет всегда была исключительно щепетильной в отношении чужих чувств. Хотя, кто знает… Раньше Айви и Уилла считала тактичным и чувствительным, а что он выкинул? Нарисовал Тристана с крылышками!

Айви улыбнулась, несмотря на боль, которую причиняло это воспоминание. Что бы подумал Тристан, если бы узнал, что Уилл превратил его в ангелочка?

Она вышла с книгой в сад, забралась в домик Филиппа на клене и около полутора часов читала, время от времени поглядывая сквозь ветки деревьев на блестящую ленту реки. Когда ей надоело читать, она сунула книгу за пояс джинсов и спустилась вниз по канату.

Как хорошо быть одной и делать то, что только заблагорассудиться! Айви захотелось прогуляться, поэтому она обогнула дом и пошла вниз по склону по петляющей подъездной аллее. Она нарочно прибавила шаг и заставила себя не сбавлять скорость на обратном пути, поэтому вернулась обратно взмокшая и усталая.

Может быть, сыграть, наконец, «Грезы любви»? Вокруг стояла такая тишина, что, возможно, ей удастся разыграться и разобрать ноктюрн до конца. Айви репетировала каждый день, но ей так ни разу и не удалось добраться до конца произведения. Рано или поздно ее охватывали воспоминания, слезы подступали к глазам и смывали всю музыку. Может быть, сегодня она сможет заставить себя сосредоточиться на нотах?

Айви взяла из кухни банку газировки и побежала наверх принять душ. Она была уже в ванной, когда вдруг поняла, что не помнит, заперла ли входную дверь. Ей захотелось немедленно спуститься, но она заставила себя успокоиться. Что за детские страхи? Кому придет в голову тащиться на гору к их дому? Айви твердо решила наслаждаться выдавшимися деньками покоя и одиночества и не собиралась поддаваться глупым тревогам, которые хором внушали ей Бет, Сюзанна и даже Грегори.

Когда Айви поднялась в свою музыкальную комнату, Элла бросилась вперед нее и вскочила на крутящийся табурет перед роялем.

— Хочешь немного порепетировать перед фестивалем? — улыбнулась Айви.

Внезапно на память ей пришли три ноты, «сыгранные» Эллой неделю назад, но Айви поспешно отогнала эту мысль. Она знала, что если поддастся, то снова начнет думать о Тристане и уже не сможет играть.

Она сыграла несколько гамм, проиграла любимые мелодии Филиппа и, наконец, приступила к Листу. В этот вечер у нее все получалось само собой. Ее пальцы сами порхали по клавишам, и Айви растворилась в переливающихся звуках музыки. Она остановилась всего на мгновение, чтобы перевернуть страницу и продолжить игру, и как раз в этот момент услышала донесшийся снизу шум.