Разиэль молчал, потому что всё это обрушилось на него, как лавина. Неужели ему предоставляют такую возможность? Но это немыслимо! Он боялся поверить в своё счастье, боялся, что всё это окажется только сном, но разве ангелы спят?

— Чем я обязан такой чести? — еле слышно произнёс он, а Авиталь грустно улыбнулась.

— Разиэль, ты услышал меня? Ты перестанешь быть ангелом. Ты станешь человеком без права восстановления. Ты потеряешь крылья, ты потеряешь небо. И если у вас с Екатериной ничего не получится, ты так и останешься человеком, вот только твоя ангельская любовь будет вечно с тобой. Решайся, Разиэль, в любом случае, это будет только твой выбор.

Разиэль даже улыбнулся, когда услышал, что ему дают выбор. Для него выбора не было, потому что ему предложили то, что он хотел всем своим существом.

— Я согласен занять место любого из этих людей, — проговорил он в ответ, а Авиталь снова печально улыбнулась.

— Хорошо, тогда жди. Мы не станем предупреждать тебя, ты сам поймёшь, что потерял крылья.

Авиталь развернулась и пошла назад, а Арель тронул его за плечо, давая понять, что ему пора возвращаться.

Разиэль шагнул в ворота и спрыгнул вниз, сразу расправляя крылья и направляясь к первому уровню. Совсем скоро он должен был потерять их, и больше никогда не обрести, но ему они были не нужны, потому что ему обещали то, что вернуло бы ему жизнь.

Мягко приземлившись возле ворот, Разиэль сложил крылья и шагнул вперёд. Он ликовал, но ему оставалось только одно. Ждать.

День не задался с самого утра. Сначала её окатило водой из-под шин проезжающего мимо остановки автомобиля, потом она не смогла попасть в автобус, который приехал к остановке набитый битком. Потом она ждала следующего автобуса ещё минут сорок и, когда Катя, наконец, доехала на работу в следующем, не менее переполненном автобусе, оказалось, что ей, конечно же, поставили на колготках огромную зацепку. Если быть точной, то все беды Кати начались рано утром, когда она села в машину, а та не завелась. Наверное, поэтому все последующие события были такими выбивающими из привычной колеи.

— Люсь, ну посмотри, ну что это такое, а? — Катя сидела за столом, поставив ножку на перевёрнутую кверху дном корзину для бумаг, и наносила на порванные колготки лак для ногтей, чтобы зацепка не расползалась дальше.

— А чего ты на метро не поехала? — Люся оторвалась от компьютера и, сдвинув очки на кончик носа, посмотрела на Катю поверх них.

— Люсь, ну где я, а где метро? До него ещё топать по парку минут двадцать.

— Тогда не жалуйся, — отрезала Люся и, водрузив очки на место, продолжила стучать по клавиатуре.

Катя закрыла бутылочку с лаком, придирчиво осмотрела свою работу и повернулась к монитору. Ей казалось, что все её беды и бедки окончатся, как только закончится день и теперь оставалось только одно — спокойно доехать до дома и благополучно его дожить.

Однако, чуть позже она уверилась в одном: в этот день её так и будут преследовать несчастья, даже если она будет заниматься обычными делами. Например, в кафе ей не досталось свободного места за столиком, а по дороге в офис туфля угодила в металлическую решётку на крышке люка и каблук сломался. Хорошо, что в офисе у неё была дополнительная пара обуви, но новые туфли за четыреста долларов было очень жаль. Следующей бедой в списке значилось то, что Катя удалила из компьютера папку с очень важными контрактами. Папка, правда, попала в корзину, и её удалось оттуда выудить, но расстроенная девушка уже успела представить в красках все последствия за этот промах.

И когда Катя уезжала с работы, она вздохнула с облегчением. Оставалось только доехать до дома, приготовить ужин, умудриться при этом не отрезать себе пальцы и не спалить квартиру и лечь спать. А завтра законный выходной, который она потратит с пользой, — займётся починкой поломанного автомобиля.

— Кать, ну так на метро или автобус опять? — голос Люськи вывел Катю из задумчивости и она встрепенулась.

— Метро, — поморщилась она, вспоминая тряский, битком набитый людьми автобус, — Я поеду на метро.

— Тогда давай, до завтра! — Люся сбежала вниз по ступенькам и устремилась к остановке, оставив Катю, смотрящую ей вслед.

— Пока, — тихо ответила Катя, хотя Люся её явно уже не слышала.

Она не торопясь спустилась вниз по лестнице и побрела в сторону метро, уже забыв о том, что этот день был неудачным. Смутное ощущение не покидало её, вот только точного объяснения ему она дать не могла. Это ощущение рождало внутри Кати что-то новое: предвкушение вперемежку с боязнью того, что её жизнь изменится. Однако, никаких явных изменений в её жизни не предвиделось. Она не спеша дошла до метро, некоторое время постояла около газетного ларька, раздумывая о том, купить ли глянцевый журнал, чтобы скоротать с ним вечер. Потом так же не спеша поднялась по ступенькам, ведущим в метро, а её всё ещё не покидало ощущение, что ей нельзя торопиться, и нельзя пропустить что-то важное.

Катя всегда была натурой приземлённой и реалистичной, она считала глупыми разные розовые мечты, предпочитая жить здесь и сейчас. В реальности. И такого рода ощущения и чувства были для неё в новинку. Поэтому сейчас она только тряхнула головой, прогоняя это странное состояние прочь, и решительным шагом направилась внутрь станции метро.

Итак, судя по всему, нужно было купить жетон, если ничего не изменилось с тех пор, как она в последний раз была в подземке. Катя отстояла небольшую очередь, купила жетончик и уже направилась в сторону турникетов, когда кто-то перехватил её руку чуть пониже локтя.

— Простите? — она обернулась, и увидела перед собой очень красивую женщину лет двадцати пяти. Светлые волосы были собраны в аккуратную причёску, а лёгкий белый сарафан выгодно подчёркивал идеальную фигуру.

— Девушка, подождите немного, вам пока нельзя туда, — девушка махнула в сторону турникетов и Катя нахмурилась. Интересно, что это за новости, что в метро пускают по времени?

— Я не совсем понимаю вас, — ответила она, глядя на часы.

Поскорее бы окончился этот странный чёртов день!

— Меня не нужно понимать, — ответила блондинка, — Просто поверьте и всё.

Она улыбнулась Кате открыто и широко, так как ей редко улыбались люди, и она почему-то отчаянно захотела поверить этой девушке. Вот только реальность говорила ей о том, что первым попавшимся людям верить нельзя. Но девушка не была похожа на обычного человека, слишком светлой она была.

Не успела Катя ответить, как девушка подтолкнула её в сторону турникетов и прошептала:

— Теперь можно.

И, развернувшись, ушла.

Катя передёрнула плечами, а все её мысли об этой странной незнакомке вылетели из головы. Она шагнула к турникету и опустила жетончик в специальную прорезь. Длинный эскалатор показался ей бесконечным, потому что в мозгу сидела только одна мысль: ей нужно поторопиться, и только её врождённое чувство приземлённости говорило о том, что ей нельзя потакать своим желаниям. А хотелось только одного: сделать шаг влево и побежать по эскалатору вниз. Катя сильнее сжала руку на движущемся поручне, словно это действие могло удержать её от того, чтобы она не побежала вниз, и девушка так и осталась стоять на месте.

На перроне людей было немного, несмотря на то, что был конец рабочего дня и все должны были спешить домой. Катя прошла почти в самый конец перрона, и остановилась на самом краешке, чуть заступив за линию и нагнувшись вперёд, посмотрела в ту сторону тоннеля, из которой и должна была приехать электричка. Табло часов возвестило ей о том, что предыдущая электричка уехала полторы минуты назад, а сейчас ей опять казалось, что кругом пространство стало каким-то странно густым. Будто его можно было резать ножом. И в этом «густом» пространстве была она, как центр всего бытия.

Катя тряхнула головой, прогоняя странное наваждение, и снова нагнулась вперёд, пытаясь разглядеть огни приближающейся электрички. Она стояла почти на самом краешке, но ей не было страшно упасть.