Она покачала головой:
– Не могу сказать. Сядь в его кресло у стола. Сядь в свое кресло. Оно твое, ты знаешь. Твое, а когда-ни будь будет принадлежать твоему сыну, а затем его сыну. Ты – герцог Ашерст.
– Дядя Чарлтон наверняка думал почти то же о своих сыновьях, – сказал Раф, обойдя вокруг стола и осторожно усаживаясь в большое кожаное кресло. – Джордж и Гарольд никогда не уходили на войну, никогда не рисковали жизнью и здоровьем ради нашего короля. Но тем не менее я здесь, а их больше нет. Это судьба, как ты думаешь, Чарли? Или я просто случайный герцог?
Шарлотта подалась вперед, сжав руки на коленях, и спокойно спросила:
– Могу я сказать тебе кое-что?
– Пожалуйста.
Раф откинулся на спинку кресла, от всей души надеясь, что не делит его с призраком дядюшки.
– Ты осел, Раф. – Шарлотта снова выпрямилась.
Раф невольно улыбнулся:
– Ну и словечко, прошу прощения!
– Так и есть. Ты – герцог. Это твой титул, все титулы – твои. У тебя было несколько долгих месяцев, чтобы привыкнуть к этому неоспоримому факту. Это твой кабинет. Этот огромный дом – твой. Земли и фермы, лес и мельницы, и все остальное здесь – твое. Яхта Джорджа тоже принадлежала бы тебе, если б не затонула. Кстати, и состояние тоже твое. Изрядное состояние, более чем изрядное. Итак, не кажется ли тебе, что давно пора прекратить игру в благодарного бедного родственника или человека, недостойного находиться здесь, и начать вести себя как подобает герцогу?
– Ну, я…
– Не дразни Грейсона, или ты рискуешь отдать власть в его руки, – продолжала она, не обращая внимания на его попытки что-то сказать. – Я знаю, твой приезд оказался неожиданным, но ты уже более часа в своем доме, а мажордом все еще не собрал слуг в вестибюле, чтобы приветствовать хозяина.
– Я не нуждаюсь…
– Нет, ты должен! Слуги подчинялись Грейсону целых восемь месяцев, а он не подчинялся никому. Возьмись за дело, Раф. Прими на себя ответственность. Ты был капитаном Королевской армии и наверняка знаешь, как командовать людьми, как заставить их выполнять твои приказы. Ты посылал их в бой, сражаться и, быть может, умирать за тебя.
– Управление слугами вряд ли похоже на…
– Ты так думаешь? О, ты заблуждаешься. Грейсон почти запугал миссис Пиггл – твою экономку, и слуги заняли разные стороны. Ашерст-Холл превратился в военный лагерь после смерти дяди, я клянусь в этом. Ты должен проявить твердость, сегодня же, или готовься к бунту.
– Ты серьезно? Эммелина, несомненно, распоряжалась здесь всем. Не могу представить, чтобы Грейсон или кто-то еще игнорировал ее.
Шарлотта, не сводившая с него взгляда, слегка отвела глаза, потупившись.
– Она… Твоя тетя была в трауре.
– Да, разумеется. А затем она вышла замуж. Я понимаю, почему она не могла уделять слишком много внимания домашним делам.
– Точно! – воскликнула Шарлотта, подхватив его слова на лету. – О… да, именно так. В любом случае тебя должно беспокоить лишь то, что тебе необходимо предпринять, чтобы привести дела в порядок. Кроме того, Эммелина не возвратится сюда сейчас, ведь она теперь герцогиня Уоррингтон и скоро подарит его светлости наследника.
Раф с удивлением посмотрел на нее:
– Неужели? Она ничего не писала мне об этом.
– Но… ах… она бы и не стала, наверное. – Шарлотта снова отвела взгляд. – Возможно, она не хочет говорить о чем-то настолько личном с мужчиной? Я только сегодня получила письмо, в котором она сообщает эту радостную новость. – Она слегка наклонила голову. – Близнецы тем более об этом не знают.
– Да, и снова о близнецах. Они еще не вполне выросли, но уже и не дети. Ты собираешься сказать мне, что я и в этом плохо разбираюсь?
– Мог бы и лучше, – пожала плечами Шарлотта. – Мне бы хотелось, чтобы Лидия была немного бодрее. А Николь чуть скромнее. С Лидией у тебя не будет проблем, Раф.
– А с Николь?
Шарлотта глубоко вздохнула.
– Как ты сам понимаешь, тебе придется держать ее в руках.
– В самом деле? И как ты держишь ее в руках, если Эммелина поручила тебе следить за ними?
– Я просто стараюсь думать обо всем, чего Николь не следует делать, и предполагаю, чем она займется. План, боюсь, небезупречный, так как я обнаружила, что мой ум и наполовину не так изощрен, как ее.
– Это немного настораживает, учитывая, что ты обычно мало чего не решалась попробовать. Насколько я помню, ты всегда попадала в переделки и выпутывалась разве что чудом. Временами, насколько я помню, мне казалось, что ты катишься в пропасть.
– Мне так и говорили, – довольно сдержанно произнесла Шарлотта, поднимаясь с кресла и явно прерывая разговор. – Я позвоню Грейсону? Ты должен поставить этого человека на место, и промедление лишь еще больше повредит тебе.
– Я сделаю это, – сказал Раф, также поднимаясь. – Хотя, возможно, мне следовало бы переодеться, прежде чем я пройдусь перед строем слуг, заложив руки за спину и торжественно принимая их поклоны и реверансы. О господи, Шарлотта, ты ведь знаешь: в какой-то момент я рассмеюсь и все испорчу.
– Возьми булавку в эти свои заложенные за спину руки и, когда почувствуешь, что собираешься хихикнуть, как это не подобает герцогу, просто уколи себя, – предложила она, уже направляясь к двери.
– Булавку? Конечно. Что бы я делал без тебя, Чарли?
Подойдя к двери, она приостановилась на мгновение, чтобы взглянуть ему в лицо. Наконец она улыбнулась в ответ после паузы, которая явно показалась ему неловкой, хотя он и не знал почему.
– Продолжайте называть меня Чарли, ваша светлость, и, вероятно, поймете.
Раф громко рассмеялся, глядя, как она уходит, выпалив напоследок эту великолепную тираду, и покачал головой, удивляясь, отчего он внезапно почувствовал себя снова таким одиноким.
Выждав несколько минут, он последовал за ней, надеясь, что Финеас уже распорядился приготовить ванну и распаковать наконец для него смену белья.
Поднимаясь по лестнице, Раф продолжал разглядывать свой новый дом, в котором ему в течение многих лет временами приходилось жить – но только как сыну своего отца, бедному родственнику, в очередной раз отправленному сюда своей взбалмошной матерью.
С ним все будет в порядке, все будет прекрасно через несколько дней. Ему просто нужно привыкнуть к новым обстоятельствам, вот и все.
Слава богу, что ему повезло встретить здесь своего доброго старого друга, Чарли… нет, Шарлотту. Помимо Фитца, вышедшего сейчас из строя, она была его единственным другом.
Глава 3
Шарлотта ускорила шаг на последних ступеньках лестницы и повернула направо по коридору, направляясь к спальне Николь. В очередной раз подавив мысли о Рафе, она была сейчас нацелена на выполнение своей «боевой задачи».
Подойдя к двери, она, не постучав, толкнула ее, вошла в комнату и захлопнула дверь за собой.
– Ах, ты!..
Леди Николь Дотри, сидевшая за туалетным столиком, улыбнулась в зеркало, продолжая расчесывать свои длинные черные волосы.
– Еще раз здравствуй, Шарлотта. Прими мои поздравления.
Шарлотта прошагала через большую розово-белую спальню. Ее шаги сильно заглушали роскошные абиссинские ковры.
– Поздравления с чем, Николь? С тем, что я до сих пор тебя не удавила?
– Конечно. Ах да, и еще… – Николь повернулась на скамеечке, обтянутой атласом. – Как тебе удалось раскрыть нашу маленькую хитрость? Я поняла это сразу, как только увидела тебя. Я где-то допустила оплошность? Мой брат что-то сказал тебе? Не представляю, как еще ты могла узнать.
– И я не представляю, как тебе удавалось так подло лгать все это время. – Забрав у Николь серебряную щетку для волос, Шарлотта не слишком уж бережно провела ею по волосам девушки. – Ты обманывала не только свою тетю и брата, но и меня.
– Именно это тебя раздражает? – спросила Николь, поморщившись, когда щетка наткнулась на узел спутанных волос.
– Учитывая, что я была здесь единственной, кто читал письма, – да, раздражает. Почему ты не рассказала мне, чем ты занималась? Я бы помогла тебе.