В подлеске она нашла двух стреноженных лошадей. Седел на них не было. Она не ездила без седла с тех пор, как девчонкой каталась верхом в Марли. Ехать верхом без седла будет трудно в юбке и на незнакомой лошади. Особенно в грозу.

Теперь дождь уже лил сплошной стеной. Феликс промок насквозь, и Чариз ежилась от холода — струйки воды затекали под воротник. Шляпка ее вымокла и превратилась в бесполезную тряпку. Дрожащими руками она потянула за ленты и сорвала ее с головы.

— Как вы узнаете, что документы готовы? — спросила она холодно.

Если Гидеон мог быть сильным, то и она должна быть сильной.

— Я отправлю сообщение.

Феликс схватил одного из коней под уздцы и вывел из-под дерева. Крепкий конь недовольно фыркнул.

— Позволь мне тебе помочь.

— Не прикасайся ко мне, — бросила Чариз.

— Как вам будет угодно, миледи.

Он с усмешкой передал ей поводья.

Вырвав поводья у него из рук, она стала ласково нашептывать что-то разволновавшемуся животному. Она забралась на коня и закуталась в пальто. Даже здесь, в лощине, было ветрено. Ей даже думать не хотелось о том, что ждет ее на открытой всем ветрам дороге, которая вела через пустошь. Конь занервничал, почувствовав на себе незнакомого ездока, но ей удалось его успокоить. Сквозь сплошную стену дождя она злобно посмотрела на Феликса.

— Если вы что-нибудь сделаете с моим мужем, я где угодно вас достану и убью.

Феликс хрипло рассмеялся.

— Ты всегда была не от мира сего. Как только я получу свои деньги, мне до вас обоих не будет никакого дела. Хотя готов поспорить, что Тревитик будет проклинать тот день, когда связался с сумасшедшей дочкой графа Марли.

Она пропустила оскорбление мимо ушей.

— Помни мои слова. Я знаю, что вы с Хьюбертом не прочь продемонстрировать свою удаль, издеваясь над беззащитным.

Пустив коня в галоп, она поскакала по скользкой тропе вверх, из лощины. Прижимаясь к спине коня, она слышала, как сердце ее выстукивает одно и то же: «Гидеон, дождись меня».

Наверху ветер ревел как разъяренное чудовище. Дождь хлестал с неистовой силой, струи пробивали толстую шерсть пальто, словно тонкий муслин. Чариз промокла до нитки, холод пробирал ее до костей, но этот холод был ничто в сравнении со страхом, который ее терзал. Она очень боялась за Гидеона.

Конь под ней заржал и попытался сбросить ее, когда она повернула на узкую тропинку, ведущую в Пенрин. Она в гневе замахнулась на него, но животное было слишком напугано, чтобы успокоиться.

— Прошу тебя, ну, пожалуйста, веди себя хорошо. Ради меня, — всхлипывая, повторяла Чариз, сжимая бедра, чтобы удержаться на спине уворачивающегося животного.

Руки ее устали дергать за поводья, не давая коню вернуться туда, откуда он пришел.

Гидеон нуждался в ней. Дорога была каждая минута. Она должна заставить коня подчиниться ей.

В конечном итоге конь все же поскакал в нужном направлении. Плечи у Чариз сводило от боли при каждом вздохе. Она прижималась к шее коня, шептала ему на ухо, уговаривала, хотя знала, что порывистый ветер уносит прочь ее слова.

И все это время сердце ее отстукивало молчаливое послание Гидеону.

«Дождись меня, любимый. Жди меня. Жди меня».

Внутри у нее тоже бушевала буря. Буря, вызванная страхом. Не страх за себя терзал ее, страх за мужа. Удастся ли ему справиться с демонами? Что делают с ним Феликс и Хьюберт? Где они намерены держать его? Господи, только бы не в какой-нибудь темной дыре, которая напомнит ему о Рангапинди.

Чариз продолжала двигаться наугад. Дождь превратил ее одежду в тяжелые мокрые доспехи, которые отбирали тепло вместо того, чтобы согревать. Коса, уложенная вокруг головы, намокла, отяжелела и упала, мокрые пряди лезли в глаза. Дрожащей рукой она то и дело смахивала волосы с лица. Буря превратила день в ночь. Небо освещали лишь сполохи молний, сопровождаемые грозовыми раскатами.

Конь отчаянно заржал и встал перед некогда мелкой, но из-за ливня ставшей полноводной речкой. Чариз безжалостно ударила его каблуками в бока, заставляя прыгнуть.

— Давай же!

Животное споткнулось, коснувшись копытами противоположного берега. Чариз почувствовала, что они соскальзывают в бурный поток. К счастью, уже через пару секунд конь ее почувствовал почву под ногами.

Чариз очень надеялась, что они едут в нужном направлении. Земля под ногами превратилась в глиняное месиво, и где заканчивалась дорога, а начиналась пустошь, понять было невозможно. То ли она уже пропустила ворота в Пенрин, не увидев их из-за дождя, то ли еще не доехала до них. Либо она заблудилась. Гидеон сказал, что до Пенрина всего пара миль, но ей казалось, что она едет верхом уже целую вечность.

— Держись, милый.

Окоченевшими руками она судорожно сжимала поводья.

Ветер набрал ураганную силу.

— Там, впереди, тебя ждет теплое стойло. Овес. Теплые отруби. Мягкая солома, — ласково говорила Чариз коню.

Все это время Чариз уговаривала себя не отчаиваться. Не останавливайся. Разве у нее есть выбор? Тревога за Гидеона тяжелым камнем лежала у нее на сердце.

— О, Гидеон, пожалуйста, не умирай, — в отчаянии всхлипывала она, уткнувшись лицом в мокрый бок животного.

Несколько секунд она стояла неподвижно, мысли путались.

Затем, перекрывая вой ветра и шум дождя, вдали послышался стук копыт.

— Леди Чариз? — Всадник соскочил с коня и шагнул к ней. — Леди Чариз, это Акаш.

— Акаш, — только и могла она выдавить из себя.

— Гидеон написал мне из Джерси, сообщив, что вы приедете самое позднее сегодня вечером.

— Погода… — Только сейчас Чариз осознала, как ей повезло. — Акаш, мы должны помочь Гидеону. Мои сводные братья захватили его.

Она повернула туда, откуда пришла. Акаш поможет. Акаш спасет Гидеона. Все будет в порядке.

— Подождите. — Акаш схватил ее руку. — Вы не можете идти вот так.

Чариз растерянно уставилась на него. О чем он? Акаш — друг Гидеона. Он уже спас его однажды. Спасет и сейчас.

— Разве вы меня не слышите? Гидеон в беде. Надо торопиться, промедление смерти подобно.

— Чариз, до Пенрина несколько минут ходу. Вам надо по крайней мере обсохнуть. А там мы решим, как быть дальше.

Неужели она почти дошла? Чариз не верила своему счастью. Она оглянулась на своего храброго коня. Он довез ее сюда, но обратного пути ему не пережить.

Она судорожно всхлипнула. Боевой дух оставил ее. В том состоянии, в каком она сейчас пребывала, Гидеону от нее будет мало проку. Если она хочет ему помочь, сначала должна отогреться и поесть, чтобы набраться сил.

Но как мучительно сознавать, что спасение его придется отложить.

— Да, ведите меня домой, — уныло сказала она.

Акаш набросил на ее дрожащие плечи свое пальто.

С гулко бьющимся сердцем Чариз, прячась в коричневых зарослях прошлогоднего папоротника, наблюдала за входом в заброшенную шахту. Пару часов назад прекратился дождь. Наступивший день выдался пасмурным.

На ней был костюм для верховой езды, некогда принадлежавший матери Гидеона. Земля под ногами была мокрой и скользкой. Рядом с ней Акаш, держащий в руках пару серебряных пистолетов с красивой гравировкой, с той же пристальностью наблюдал за входом в шахту. В зарослях папоротника прятались еще десять крепких мужчин, жителей Пенрина. Тех самых, что не побоялись бросить вызов стихии, отправившись ночью на поиски Гидеона.

При виде этой шахты у Чариз сжалось сердце. Она все еще не оправилась от потрясения, которое испытала, узнав, что ее сводные братья держат Гидеона в подземном туннеле. Когда поисковый отряд вернулся в дом, чтобы сообщить о результатах разведки, она, узнав о том, где сейчас находится ее муж, едва не лишилась чувств.

Но тут же приказала себе не паниковать. Рука, сжимавшая рукоять пистолета, ослабла.

— Гидеон меня убьет, когда узнает, что я вас притащил сюда, — едва слышно пробормотал Акаш.