— Это от Лукаса, — сказала она. — Он завтра приедет. Я так рада. Я знала, что ему захочется приехать. Ну как, ты довольна, Розетта?

— Да. Я просто в восторге.

Она обеспокоенно взглянула на меня.

— Возможно, эта встреча расстроит тебя…

— Не знаю. Теперь-то мы в безопасности.

— Да, но что вы пережили! И всё же, я уверена, что для вас это лучше: встретиться и открыто обо всём поговорить. Не следует держать такое в себе.

— Я не могу дождаться, когда увижу его.

Фелисити распорядилась приготовить экипаж. Мы с ней хотели вместе с Джеймсом отправиться на станцию встречать Лукаса. Но Джеймс сказал, что лучше нам остаться дома и ждать их здесь.

Увидев Лукаса, я была потрясена. Конечно, я видела его и в более худшем состоянии, на острове, например. Или когда мы затаскивали его в шлюпку. Но теперь я сравнивала Лукаса с тем, каким знала раньше, ещё до кораблекрушения. Под глазами лежали тени, циничный блеск в глазах сменился выражением беспомощности. Он сильно исхудал и побледнел, что делало его похожим на бесплотный дух. Исчезло былое снисходительное изумление, с которым он взирал на окружающий мир. У него был вид человека замученного, лишившегося иллюзий.

Наша встреча была очень эмоциональной. Выражение его лица изменилось, когда он увидел меня. Он улыбнулся и направился ко мне, опираясь на тросточку. Затем пожал руку и не выпускал её некоторое время, напряжённо глядя мне в глаза.

— Розетта, — губы его слегка дрогнули. Очевидно, эмоции, которые охватили его, заставили и выглядеть по-другому… беззащитным, что ли? Никогда не видела его таким. Я поняла, что он, как и я, вспоминает о пережитом.

— О Лукас. Как хорошо, что тебе удалось вернуться домой.

Ненадолго воцарилась тишина, пока мы, не отрываясь, смотрели друг на друга, словно не веря, что мы существа из реального мира.

Фелисити тихо сказала:

— Я понимаю, что вам надо о многом поговорить. Но сначала… я покажу Лукасу его комнату. Хорошо?

* * *

Она была права. Нам многое нужно было сказать друг другу. Первый вечер прошёл несколько напряжённо. Джеймс и Фелисити были превосходными хозяевами. Легко и умно они заполняли неловкие паузы во время разговора.

Фелисити проявляла необыкновенный такт. Она понимала, что есть вещи, о которых мы захотим поговорить наедине, но пока ещё к этому не готовы. На следующий день Джеймс отправился в колледж, а Фелисити объявила нам, что у неё назначена встреча, на которой ей необходимо присутствовать.

— Очень прошу извинить меня, — оправдывалась она. — Мне придётся оставить вас одних. Так что не давайте друг другу скучать.

В саду было очень миленькое местечко, обнесённое оградой из красных кирпичей, с небольшим прудом в центре. Маленький потайной сад внутри большого, и я предложила Лукасу взглянуть на них.

На дворе стоял прекрасный день, в меру тёплый, и мы, не торопясь, отправились на прогулку. За стенами сада воздух был неподвижен. Создавалось впечатление, что мы очутились в прошлом веке.

— Давай присядем здесь, — предложила я. — Пруд такой красивый, всё здесь дышит спокойствием.

— Да, — согласился он. — Это самое важное.

— Не кажется ли тебе, что это сон?

— Нет, — резко ответил он. — Чистая реальность. У меня есть об этом постоянное напоминание. Вот он я… такой.

— Прости. Мы не знали, как нужно было соединить сломанные кости… и у нас ничего не было под рукой.

— Моя дорогая девочка, — сказал он чуть ли не злобно, — тебя я не виню, только жизнь… судьбу… называй это как хочешь. Понимаешь, остаток жизни мне придётся провести вот таким.

— Но, по крайней мере, ты здесь… живой.

Он передёрнул плечами.

— Ты думаешь, что это повод для великой радости?

— В любом случае это радость. У тебя есть друзья, семья. Ты хромаешь, и я знаю, что временами ты страдаешь от приступов боли, но с тобой могло случиться и более страшное.

— Твои упрёки справедливы. Я эгоистичен, раздражителен и неблагодарен.

— О нет, нет. Как ты думаешь, можно ли что-нибудь сделать?

— Что?

— Ну, сейчас очень много хороших докторов. Сделано столько открытий в медицине…

— У меня была сломана кость. Вовремя её не зафиксировали. Теперь уже слишком поздно что-либо делать.

— О Лукас, мне так жаль. Если бы мы могли это поправить, всё сразу изменилось бы.

— Ты и так много сделала для меня. А я просто эгоист, думающий о своих несчастьях. Мне страшно подумать, что пережила ты.

— Но мне удалось бежать. Все мои страхи позади.

Ему хотелось знать в подробностях, что произошло, и я рассказала ему о своей дружбе с Николь, как она выручила меня, дав зелье. Что зелье это дал ей главный евнух, который был её хорошим другом. Лукас ловил каждое моё слово.

— Благодарение Богу! Если бы тебе не удалось избежать встречи с пашой, ты страдала бы ещё больше, чем я. А что сталось с этим человеком… Джоном Плэйером?

Мне показалось, что возникла слишком долгая пауза. Я слышала жужжание пчелы и звонкий стрекот кузнечиков. «Будь осторожна, — напомнила я себе. — Ты можешь легко выдать его. Помни: это не только твой секрет».

Я услышала свой голос.

— Он… его продали тому же паше.

— Бедняга. Могу представить, какова его участь. Он был странным человеком. У меня было ощущение, что в нём есть что-то необычное.

— Что именно? — встревоженно спросила я.

— У меня было такое чувство, что всё было не так, как казалось. Иногда мне представлялось, что я уже видел его раньше. А потом… он словно скрывал что-то.

— Что ты имеешь в виду? Что он мог скрывать?

— Что угодно. Не имею ни малейшего представления. Просто, глядя на него, у меня создавалось такое впечатление. Он вовсе не похож на человека, который занимается скоблением палуб, разве нет? Должен заметить, он очень изобретателен.

— Думаю, мы оба можем сказать, что обязаны ему жизнью.

— Ты права. Хотелось бы мне знать, что с ним случилось.

— В садах паши работало много мужчин. А он — высокий, крепкий…

— Думаю, за него получили хорошие деньги.

Мы молчали. Я боялась говорить, чтобы не сболтнуть лишнего. Потом Лукас задумчиво произнёс:

— Как это всё-таки странно, что мы оказались на этом острове, не зная, найдут ли нас или мы погибнем от голода.

— Как тебе удалось вернуться домой, Лукас?

— О, знаешь, я хитрая птичка. — Он улыбнулся, и в тот момент снова стал прежним Лукасом. — Я просчитал свои возможности, мне был немного понятен их язык. Во время кругосветного путешествия несколько лет назад я выучил пару фраз. Просто поразительно, как помогает в таких ситуациях возможность общаться. Я предложил им денег… за нас троих. Сказал им, что очень богат. Они мне поверили, потому что знали о моих многочисленных путешествиях. Но мне не удалось уговорить их насчет тебя и Плэйера. Вы были слишком дорогим товаром. А я нет. Искалеченный, я был бесполезен.

— Видишь, во всём есть свои преимущества.

— Иногда мне хотелось, чтобы они выбросили меня за борт.

— Нельзя так говорить. Это значит признать поражение.

— Конечно, ты права. Как же хорошо с тобой, Розетта. Помню, какую ты проявила изобретательность, когда мы были на острове. Я так обязан тебе.

— Главным образом…

— Этому человеку, Джону Плэйеру. Да, он у нас был вроде лидера. Он хорошо играл свою роль. А я был только помехой.

— Ничего подобного. Чем ты мог помешать. Расскажи лучше, что с тобой было дальше.

— Когда я понял, что эти люди ни за что не расстанутся с тобой и Плэйером, то переключился целиком на себя. В этом вопросе они были более сговорчивы. Что можно за меня выручить? За калеку. Ничего. Я сказал им, что если они меня отпустят, я пришлю им очень дорогое кольцо. Если они попытаются меня продать, ничего не получат, ведь никто не захочет покупать человека, который не может ходить без палки. Выброси они меня за борт, тоже останутся без выгоды. Но если они примут моё предложение, то получат хоть что-то за свои старания.