— Заставляет твои когти скручиваться?

— Абсолютно верно. Когда я рядом с ним, я не способна обороняться. Он смотрит в мои глаза, и мой мозг отключается, — призналась Люсия. — Ты когда-нибудь сражалась с противником, против которого у тебя нет никакой защиты? Как, например, с выдыхающим огонь или брызжущимся кислотой.

— Однажды я столкнулась с женщиной с алмазной кожей, — вздохнув, произнесла Никс. — Я ничего не могла поделать, пока она выбивала из меня дух.

— Серьезно?

— Нет, я видела такую в «Людях Икс». Я только хотела посочувствовать. Увы, у меня нет слабых мест.

— Кроме твоего безумия.

Еще один вздох.

— Отлично сыграно, Лучница. Продолжим после…

Глубоко вздохнув, Люсия открыла дверь. Пока она спускалась по ступеням, внимательный взгляд синих, холодных, как лёд глаз ликана из-под взлохмаченных темно-каштановых волос пристально следил за ней. МакРив опять был одет в джинсы, но другие, хотя и столь же потертые и черный свитер с длинными рукавами. Простая одежда. Несмотря на то, что она мечтала о более изысканных нарядах для себя, ей нравилась простота в мужском облике. Еще один невольный плюс МакРиву.

Он тотчас же крепко сжал прутья, стараясь разогнуть их, мускулы перекатывались на его руках и плечах от напряжения.

— Ты не сможешь сдвинуть их с места, МакРив. Они укреплены заклятием ведьм.

Гаррет мгновенно отпустил решетку, скривив от отвращения губы. Люсия часто слышала, что ликаны испытывали неприязнь к ведьмам. Очевидно, этот слух был правдив.

— Почему ты поступила так со мной? Ты помогла им заманить меня в ловушку после того, как я спас тебе жизнь? Ты чертовски гостеприимна!

Ну, вот и рухнул её план выразить ему признательность. Люсия отвела взгляд, позволяя волосам упасть на лицо.

— В благодарность ты посадила меня в клетку в этой дерьмовой дыре!

Она посмотрела вокруг. Внутри клетки были все удобства и хорошая кровать.

— Тут не так уж и плохо, — произнесла она, в душе соглашаясь с тем, что возможно немного сыро: полуподвал был построен прежде, чем люди поняли, что в подвалах ничего толком не сохраняется во влажном климате Южной Луизианы.

— Тут есть окно, — пробормотала она, как бы защищаясь.

— Лауша, ты можешь освободить меня.

— Снова поднимешь эту тему, и я уйду.

— Тогда скажи мне, что я здесь делаю!

— Ты поверил бы мне, если бы я сказала, что Лаклейн жив? И что он похитил мою племянницу Эммалайн, утверждая, что она — его подруга?

Он замер.

— Нет, я бы не поверил. Ты ошибаешься.

— Нет никакой ошибки, — она нахмурилась. — Как так получилось, что ты этого не знаешь?

— Я не возвращался в поселение некоторое время. А теперь, как видишь, мне невозможно это сделать, чтобы проверить твой рассказ. Как долго я должен буду находиться здесь?

— Пока мы не вернем Эмму, — ответила она.

— И ты сделаешь это после того, как я спас тебя — и твоих сестер?

— Я не должна тебе ничего объяснять. Мы — враги.

— Нет, мы не враги. Мы…

— Мы — что?

— Подходим друг другу, — без запинки ответил он.

— Так или иначе, зачем ты пришел в Вал Холл в ту ночь?

Он неопределенно пожал широкими плечами.

— Я был в этом районе.

— Как и вчера вечером? Ты явно сопровождаешь меня. Ты сказал мне, что я не твоя подруга. Ты солгал?

— Ты собираешься обвинить меня в непорядочности, когда именно ты только что использовала себя в качестве приманки, чтобы заманить меня в ловушку, и затем лгала мне, глядя прямо в лицо? — когда он со всей очевидностью понял, что не убедил её, то добавил: — Подумай, если бы ты была моей подругой, как в таком случае я смог держаться от тебя подальше в ночь полнолуния?

— Такая же клетка.

— Ликаны никогда не сотрудничают с ведьмами, — он, казалось, едва сдержал неприязненную дрожь даже при одной мысли об этом.

Выходит, что я не его подруга.

— МакРив, твой брат жив.

— Ты говоришь, что он восстал из мертвых после ста пятидесяти лет и что его королева, эта Эмма, является валькирией?

— Не совсем так.

Она — наполовину вампир. Как Гаррет отреагировал бы на тот факт, что подруга его брата, даже такая робкая и добрая как Эммалайн, всё-таки была пьющей кровь?

— Скажи мне, что в точности не так? — потребовал Гаррет.

— Не важно, забудь об этом.

— Тогда мне придется самому увидеть Лаклейна, чтобы я смог поверить этому, — ответил он, в этот момент впуская надежду в свою душу. Хотя весть о возвращении брата больше походила на фантастический рассказ, сам Гаррет никогда не верил в смерть Лаклейна. На протяжении десятилетий он пытался найти скрытый чарами главный город Орды. После первых тридцати лет поисков и ожиданий, он признался себе в том, что было бы лучше, если бы Лаклейна убили.

Деместриу, как стало известно, пытал немыслимыми способами.

Сейчас же, если Гаррет действительно позволит себе по-настоящему поверить в то, что брат вернулся, а затем всё же узнает, что это ошибка… он не думал, что сможет пережить потерю Лаклейна дважды.

— Ты испытываешь моё терпение, Лауша.

Она действительно это делала и добилась бы большего, если бы его «поимка» не была несколько насильственной — он очнулся только тогда, когда его уже перевезли сюда. Всесторонне изучая своё узилище на предмет попытки бегства, он спросил:

— Где вы держите меня?

Она была бледной, её глаза остекленели, затянутые пеленой боли:

— В Вал Холле.

Гаррет прекратил бороться. В конце концов, он был Ликаном — ни одна клетка не могла удержать его, а Люсия привела его в свой дом. Он подумал, что это оказалось неожиданным поворотом событий. Он был ближе к ней. У него появилось больше возможностей защитить её. Но его поймали в ловушку.

Чертовы ведьмы!

Сев на пол, он прислонился к стене, согнув ногу в колене.

— Садись, — скомандовал он и добавил более мягко: — это самое малое, что ты можешь сделать.

Сердито глядя, Люсия подтащила к клетке стул и осторожно опустилась на него.

Она до сих пор страдает от боли.

Он напрягся, стараясь скрыть от неё беспокойство.

— Почему ты была в агонии в ночь нападения вампиров? Я не учуял на тебе крови, не видел раны.

— Это не твоё дело.

— Получается, твоё наказание чувствовать боль, когда промахиваешься?

Она выглядела испуганной до крайности, снова позволяя локонам упасть на лицо.

Её волосы были заплетены в косы над заостренными ушками, но большая часть блестящей гривы свободно опускалась на спину и завитками падала на лоб.

— Что ты можешь знать обо мне?

— Больше, чем ты думаешь. Я сделал тебя предметом моего исследования. Однако не думай, что я узнал всё, что хотел. Большинство людей думают, что ты просто Лучница.

Заметно успокоившись, она ответила:

— Я такая и есть. Это всё, что нужно знать.

— А как насчет твоей семьи, твоей биологической матери? Кем был её народ?

Она бросила взгляд через плечо в сторону лестницы, прежде чем снова посмотреть на него.

— Я не знаю, кем она была. Я даже не знаю, кто она была.

— Возможно, она была из ликанов?

Люсия пожала хрупкими плечами.

— Кто знает.

— Ах, так вот почему ты более корректна с другими фракциями. Ты можешь быть связана с ними, — заметил он. — В любом случае, если в твои намерения входило напустить на себя таинственности, то здесь ты преуспела.

— О, я — таинственная? Это ты появился в моей гостиной из ниоткуда, чтобы обезглавить двух вампиров.

— Спроси меня о чём угодно, и я отвечу.

Она вызывающе подняла брови.

— Неужели, Темный Принц?

— Да. Так меня прозвали, — Гаррет никогда не думал, что станет королем, только не с бессмертным старшим братом, и поэтому вел себя соответственно, говоря и поступая так, как Лаклейн никогда не мог себе позволить. Гаррет будучи совершенно неуправляемым, получил прозвище Темного принца прежде, чем достиг двадцати.

И да, отождествление с именем Люцифера не было случайным.