Хулио Омедас терялся в догадках, ему не терпелось понять, что Николас хотел сказать этими словами. Психологу показалось, что мальчик предложил ему очередную хитрую загадку.

«Почему шах и мат, причем именно по-английски?»

Хулио приготовил себе виски со льдом, сел в кресло и прислушался к тому, как потрескивали в стакане кубики льда, залитые спиртным, куда более теплым, чем они сами. Омедас представил себе, что поднимает тост за то, чтобы скорее найти ключ к этой загадке. Английское «check mate» было для Николаса столь же знакомым выражением, как для других детей его возраста сочетание слов «Game over». [19]

«Так заканчивалось большинство партий, которые он играл против компьютерных программ. „Checkmate“ — вполне возможно, что это действительно ключ к пониманию всех странностей в поведении Нико. Что он хотел этим сказать? Может быть, надеялся показать, что объявляет шах отцу, а то и всей семье? Или он таким образом говорил, что ставит окружающим мат?»

Хулио даже поморщился от столь пессимистичной трактовки двух английских слов, написанных ребенком. Нужно было постараться найти другое объяснение.

«Что такое шах и мат? Это развязка партии, в которой один из соперников одерживает чистую победу, а второй терпит сокрушительное поражение. Один побеждает, другой проигрывает. Не зря о человеке, попавшем в безвыходное положение, загнанном в угол, говорят, что ему поставили мат, что он, если это выразить по-английски, „checkmated“. Эта версия никак не вяжется с Николасом, больше всего на свете не любящим признавать свои поражения. Нет, „check mate“ прозвучало дерзко и вызывающе. Вполне вероятно, что эти слова как-то связаны с отношениями мальчишки со мной, с той виртуальной партией, которую мы разыгрывали не на шахматной доске, а в жизни».

Может быть, со стороны такое толкование и не выглядело очень логичным, но Хулио достаточно хорошо знал Николаса, чтобы предположить, что тот воспользуется терминами из мира шахмат для выражения каких-то своих подсознательных желаний и мыслей. Люди часто пишут те или иные фразы по наитию, не слишком глубоко анализируя то, какой смысл они несут в себе.

«Неужели эти слова — просто своего рода выстрел из стартового пистолета и ничего больше?»

Хулио вовсе не был в этом уверен. В конце концов, период вызовов и, говоря шахматным языком, дебюта их партии давно миновал. В какой-то мере Нико уже принял его предложение и был готов вести с ним игру.

Размышляя об этом и о шахах, поставленных ему жизнью, он углубился в воспоминания о своей карьере мастера, которому так и не суждено было стать ни международным, ни тем более гроссмейстером, хотя некоторых из них в минуты вдохновения ему удавалось обыгрывать. Эти шахи и маты надолго оставляли в его памяти пьянящее ощущение большой победы.

Постепенно мысли Омедаса сконцентрировались на перспективах карьеры Лауры, победы которой он в глубине души считал и своими. При этом Хулио прощал себе этот тайный нарциссизм, в общем-то совершенно безобидный. Он вспомнил Патрисию, многое другое и в конце концов совсем потерял последовательную нить рассуждений. Чтобы встряхнуться, Омедас налил себе еще виски.

Ему нужно было возвращаться к самому началу, оттолкнуться от исходной формулы — «check mate». Впервые в жизни он задумался над тем, почему в английском языке для описания этого шахматного хода прижилось слово «check», обозначающее проверку, выяснение каких-либо обстоятельств.

Впрочем, по-испански выражение «шах и мат» тоже звучало достаточно странно. Хулио покопался в словарях и обнаружил, что этимологически этот термин восходит к персидскому выражению «шах мат» — «король мертв».

Прочитав это, психолог не мог не вспомнить, что ответил ему Николас, когда он спросил его, в чем состоит смысл игры. «Убить короля», — сказал ему мальчишка. Что ж, король мертв. Из персидского это выражение перешло сначала в старофранцузский, где приобрело иное звучание и написание: «eschac mat». Затем оно распространилось по всем европейским языкам: «jaque mate», «шах и мат», «check mate».

Хулио еще раз пролистал все словари и справочники, имевшиеся в его распоряжении, и не нашел никакой зацепки. Все то, о чем говорилось в книгах, не давало ему никакой здравой пищи для размышлений. Наоборот, все эти этимологические курьезы уводили психолога в сторону, не давали сосредоточиться на подлинном смысле короткой заметки, оставленной ему Николасом.

В какой-то момент Хулио задумался, почему, собственно, Нико решил написать «шах и мат» именно по-английски? Чем, спрашивается, его не устроили испанские слова, обозначающие то же самое?

Омедас сосредоточился на слове «check». Он прекрасно знал, что этот глагол многозначен, подумал и решил остановиться на одном из наиболее распространенных значений: «расследовать», «выяснять что-либо». На всякий случай Хулио решил заглянуть в словарь. Вполне авторитетный Коллинз подтвердил правильность его догадок, выдав в качестве одного из значений глагола «to check» испанские эквиваленты «проводить расследование», «проверять», «выяснять».

Настал черед попробовать найти другие значения этой фразы, не связанные с шахматами.

«„Проверь мат“. „Будь осторожен, когда ставишь мат“. Нет, ерунда какая-то получается», — признался себе Хулио.

Настала очередь второго слова. Первое значение глагола «to mate», которое пришло ему в голову, было «спариваться», «совокупляться», «находить себе пару». Эта версия никак не увязывалась с подобранным значением слова «check». «Проверь, не спариваешься ли ты?» звучало слишком уж натянуто, хотя, учитывая вполне конкретные обстоятельства, полным абсурдом такое толкование назвать было нельзя. С другой стороны, слово «mate» можно было перевести как «коллега», «товарищ» или «приятель». При этом обычно речь шла о человеке того же пола, к которому принадлежал и тот, кто это говорил.

Хулио стало не по себе, когда он, сам того не ожидая, представил себе эту английскую фразу в совершенно ином переводе на испанский: «Проверь приятеля». Неужели сын Кораль, в общем-то, еще совсем мальчишка, смог передать ему столь умело зашифрованное послание? Впрочем, для этого он обладал двумя необходимыми качествами. Во-первых, восемь лет, проведенных в английском колледже, прошли не зря. Нико был практически двуязычным ребенком. Во-вторых, помимо отличного знания английских идиоматических выражений, он всегда отличался умением играть словами и любовью ко всякого рода шарадам и загадкам.

На всякий случай Хулио решил поискать еще какое-нибудь толкование этих английских слов. «Расследуй, коллега» было очень быстро отброшено как несостоятельная версия. Нико ни за что не пропустил бы запятую перед обращением. Следовательно, в качестве коллеги, партнера или приятеля он имел в виду не самого Хулио, а кого-то другого. Долго раздумывать над тем, кого же именно, Омедасу не пришлось.

Карлос! Именно Карлос был для мальчика приятелем психолога, но никак не отцом или папой. Хулио прекрасно помнил, как Нико, рассказывая о Карлосе, говорил о нем в третьем лице и несколько пренебрежительно назвал его «твой друг», вкладывая в эти слова иронию. Николас ясно понимал, что психолог занимался с ним вовсе не из дружеских отношений с Карлосом, а потому что его «друг» платил ему деньги.

«Проверь Карлоса».

Хулио был просто потрясен. Послание Нико наконец обрело смысл. Это была в некотором роде зашифрованная просьба о помощи.

«Вот только интересно, почему он не попросил об этом раньше?»

Впрочем, все объяснялось достаточно просто. Нико не доверял тем людям, которые работали на его отца, боялся рисковать, открыв свою тайну человеку, который запросто мог рассказать обо всем. Мальчик перелистал дневник психолога и понял, что тот уже давно подозревал Карлоса. Эта новость заставила его рискнуть и сделать свой ход. Само собой, всего он рассказывать не собирался, но хотя бы дал Хулио пищу для размышлений и, более того, обозначил нужное направление. Что ж, судя по всему, Нико решил проверить, насколько можно доверять Хулио Омедасу.