— Неужели ты считаешь, что я не в состоянии тебе помочь? — хмурясь сильнее и начиная терять терпение, спросил Алан. — Неужели я не внушаю тебе доверия?
— Не в этом дело, Алан, — несчастным голосом, будто моля его о чем-то, произнесла Энн. — Ты внушаешь мне доверие… Признаюсь, ни с одним другим мужчиной я не чувствовала себя настолько спокойной и защищенной…
— В чем же тогда дело?
Энн еще ниже опустила плечи, на мгновение закрыла глаза. Потом резко повернула голову, выразительно посмотрела на Алана и горячо заговорила:
— Вступать в борьбу с Рейнолдом не имеет смысла, Алан. Ни мне, ни тебе, ни моей родне, ни всем нам вместе взятым. Это опасный человек, на пути к достижению своей цели он не остановится ни перед чем. — Она быстро сглотнула, смахнула со щеки рыжий завиток. — У него в Торонто куча связей, Алан. Рейнолд водит дружбу с очень влиятельными людьми. Нам не выиграть войны с ним, я уверена в этом на сто процентов. — На ее лицо легла тень, губы дрогнули, зрачки расширились, превращая глаза в две блестящие омытые дождем черные ягоды. — А если что-нибудь случится с Дэниелом или… или с тобой, я этого не вынесу. — Она съежилась, как оставшаяся на улице в трескучий мороз домашняя кошка. — По истечении месяца я вернусь к Рейнолду, несмотря на то что даже думать об этом мне невыносимо.
Алан прижал ее к себе, ласково провел ладонью по голове.
— Я выслушал тебя не перебивая, Энн. А теперь, пожалуйста, выслушай ты меня. Запомни: с сегодняшнего вечера и впредь ты будешь делать только то, что желаешь. О страхах и мучениях можешь забыть — отныне решением твоих проблем займусь я.
Энн вскинула голову, сложила губы в трубочку, намереваясь что-то возразить, но Алан приложил к ее рту указательный палец.
— Я живу в этом городе недолго, но уже знаком со многими людьми, которые в борьбе с любым мерзавцем окажут мне должную поддержку, поверь. Так что и мысли о связях своего бывшего бойфренда ты тоже можешь смело выбросить из головы. И потом, у меня есть отличнейший друг Питер, вместе с которым мы — непобедимая сила.
Он улыбнулся, еще раз погладил притихшую Энн по голове и продолжил с большим оживлением:
— В следующем месяце мы с Питером планируем открыть филиал нашей фирмы в Монреале. Если твой брат согласится и если подойдет нам, мы возьмем его в качестве руководителя филиала. Насколько я понял из твоих рассказов, парень он сообразительный и имеет опыт работы в управлении.
Энн бросила на Алана быстрый взгляд. И он, мгновенно догадавшись, о чем она подумала, добавил:
— Клянусь тебе, мое отношение к Дэниелу никоим образом не будет зависеть от наших с тобой отношений. Если, чтобы чувствовать себя спокойно, тебе потребуется письменное подтверждение моим словам, я готов…
— Что ты! — Энн, сама не ожидая от себя ничего подобного, порывисто прижалась к его груди, обвила его шею руками и замотала головой. — Никакого письменного подтверждения мне не нужно. Я верю тебе, честное слово! У меня такое чувство, что я поверила бы всему, что бы ты ни сказал мне…
— Давние друзья должны доверять друг другу, — произнес Алан, напоминая ей о тех милых глупостях, которых наговорил при знакомстве.
Энн негромко рассмеялась, ощущая вдруг, что всю ее наполняет какое-то пьянящее чувство — смесь облегчения, радости и надежды. Она еще не вполне осознавала, что продолжения ее страданий не последует, но уже освободилась от страха и смело выпустила из тайника своей души любовь к Алану, которую так старательно загоняла туда на протяжении прошедших двух недель.
Несколько минут оба молчали — сидели крепко обнявшись и наслаждались этим единением. Нарушил тишину Алан.
— Я хочу сказать тебе нечто очень важное, — прошептал он ей на ухо. — Мне кажется, что с самого первого момента нашего с тобой знакомства я люблю тебя, Энн…
Энн медленно отстранилась от него и замерла, глядя куда-то в пространство перед собой.
— Не пугайся, милая, — торопливо добавил Алан, несколько смущенно улыбаясь. — Я не жду, что сейчас ты тоже признаешься мне в любви. Если когда-нибудь это случится, я буду безмерно счастлив, но пока прошу лишь об одном…
На этот раз Энн приложила к его рту указательный палец, не давая возможности окончить фразу.
— Пожалуйста, помолчи, — прошептала она, и ее щеки залил румянец. — Разреши мне кое-что сказать… Я тоже с того самого момента, как наши взгляды встретились на той первой экскурсии… Я тоже полюбила тебя…
Алану показалось, что он ослышался. Он смотрел на ее полные губы, ловил взглядом малейшее их движение, запоминал каждую образовывающуюся на них складочку и ощущал себя героем какого-то прекрасного сна. На протяжении нескольких минут он как будто пребывал в нереальном мире и, вдруг очнувшись, увидел, что Энн смотрит на него с растерянностью и смущением.
— Энн… — пробормотал он, беря ее за руки. — Энн, мне только что послышалось, будто ты сказала, что… любишь меня?..
Она опустила глаза, и румянец на ее щеках сгустился.
— Я действительно сказала это и готова повторить еще сотню, тысячу раз, — прошептала она еле слышно.
— Энн… — Алан покачал головой, все еще не веря, что не спит. — Ты не представляешь, как я счастлив!
— Я тоже счастлива, Алан. — Она робко подняла глаза, опять наполненные слезами. Но это были слезы радости.
Алан привлек ее к себе и осторожно коснулся губами ее рта. Несколько секунд этой ласки были прелюдией к страстному поцелую — оба смаковали эти мгновения как первый глоток драгоценного вина.
Когда, одурманенные и потерянные в море сладостных ощущений, они отстранились друг от друга, взгляды их подернутых туманной пеленой глаз встретились.
— Энн… — прошептал Алан, переведя дыхание, — у меня такое чувство, что, пройдя утомительный долгий путь, я очутился в сказке. — Он посмотрел на ее раскрасневшееся и ставшее еще более прекрасным лицо и неожиданно посерьезнел. Между его бровей пролегли две складочки.
— О чем ты задумался? — осторожно спросила Энн.
Алан сощурил глаза, долго смотрел на нее, колеблясь, потом кашлянул и пожал плечами.
— Мне бы очень хотелось, чтобы между нами не было тайн, Энн.
Ее глаза, все еще красные и влажные от длительных мучений и слез, засияли. На припухших от плача и горячего поцелуя губах заиграла улыбка.
— И мне бы хотелось того же самого, Алан. Больше всего в отношениях между людьми я ценю честность и была бы счастлива, если бы мы с тобой могли во всем друг другу доверять.
— Тогда… ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. — Алан замолчал, опять кашлянул, явно не решаясь сказать то, о чем хотел. — Помнишь тот день, когда ты начала писать мой портрет?
— Естественно, помню.
— А тот момент, когда мы только вошли в твою мастерскую?
Энн задумалась. Одна ее бровь изогнулась и приподнялась, губы сжались. А в следующую секунду растянулись в широкой улыбке, глаза заискрились. Она понимающе кивнула.
— Ах, вот ты про что! Те рисунки! Я тогда жутко растерялась и с такой поспешностью их убрала, что ты, наверное, подумал, будто я от тебя что-то скрываю. — Она еще раз кивнула, рассмеялась, взяла его за руку и поднялась с дивана. — Поедем ко мне. Прямо сейчас!
Алан ничего не понял, но без слов последовал за ней в холл и на улицу. В машине, направляясь на Квин-стрит, они не разговаривали, но Энн выглядела так, будто ей не терпится сообщить ему какую-то совершенно ошеломительную новость: то и дело поглядывала на него, довольно улыбалась, ёрзала на месте, как непоседливый ребенок.
В ее квартире все было по-прежнему, только царил какой-то давящий мрак. Проходя за ней по коридору, Алан представлял себе, как она мучилась здесь в одиночестве прошедшие две недели: скрывалась от людей, варясь в котле своего горя, почти ничего не ела. Ход его безрадостных мыслей прервал возглас Энн:
— Сейчас ты все поймешь!
Она распахнула дверь в мастерскую, торопливым легким шагом прошла к высокой угловой этажерке из светлого дерева и достала с полки лист бумаги.
