— Послушайте, мистер Шрайбер, мой магазин открывается через полчаса, и мне надо переодеться. — Она засмеялась. — Хоть и считается, что сейчас жара, но я ужасно замерзла.

Но человечек не откликнулся на улыбку. Он смотрел на Лорелею так грустно и потерянно, что ей стало его жаль.

— Мистер Шрайбер, вы приехали напрасно. Я ведь сказала во время нашего разговора по телефону, что не хочу встречаться с вашим клиентом. Если подождете, пока я переоденусь, то я снова объясню, почему отказываюсь. Пожалуйста, сядьте в кресло и посмотрите этот каталог. — Она вежливо подвела человечка к своему креслу. — Как агент фотомодели, вы, конечно, сумеете оценить красоту экзотических образцов, — сказала она, кладя перед ним буклет. Но Лорелея видела, что он не слушает ее.

Шрайбер покачал головой, посмотрел на часы и пробормотал:

— Половина десятого… он еще дома. Скажите, миссис Хант, пока вы переодеваетесь, могу я позвонить в другой город? Я оплачу счет, — пообещал он, снова оглядывая Лорелею и отворачиваясь.

— Сделайте одолжение. — Она указала на телефон и скрылась за занавесом, отделявшим небольшой холл от магазина. В холле, в алькове, помещались холодильник и электроплитка. Лорелея часто готовила себе здесь ланч, чтобы сэкономить время и не подниматься в квартиру, расположенную на втором этаже.

Хорошая же я хозяйка, не предложила этому бедняге даже чашки кофе, мысленно сказала она себе. А ведь он приехал издалека. Вероятно, Говард был прав, хозяйка она скверная. Лорелея поставила греться воду, достала чистую кружку, насыпала растворимый кофе.

Говард, доктор Говард Тэйлор, ее бывший муж. Как неприятно о нем вспоминать! Но теперь она делает это реже. Последний раз вспомнила, когда получила приглашение на встречу по случаю десятилетия окончания школы.

К приглашению была приложена записочка от новой жены Говарда, Кэрол, которая просила ее обязательно прийти. Кэрол, бывшая одноклассница Лорелеи, организовала это мероприятие.

Говард должен быть доволен, что теперь его приемы организует профессионал, подумала Лорелея с иронией. Его вторая жена была специалистом в ресторанном деле. Кроме того, что более важно, отец Кэрол являлся владельцем клиники пластической хирургии. В эту престижную клинику Говард мечтал попасть работать еще два года назад. Ну что ж, двух зайцев одним выстрелом, подумала Лорелея. По крайней мере, не придется больше мучиться, делая суфле и другие мудреные блюда, решила она, вспоминая свои кулинарные неудачи за восемь лет их брака.

— Дэн? Дэниел, это Шерм. — Человечек в соседней комнате наконец дозвонился. — Я уже не надеялся, Дэн. Ты что, был в душе? Или спал? Не говори мне, что работал всю ночь! Нельзя жечь свечу с двух концов, мой мальчик. У тебя будут мешки под глазами, это ужасно при твоей профессии. Эй, эй, не ругайся хотя бы по телефону! Нет, я не в Лос-Анджелесе, я в Сан-Диего, приехал рано утром повидать эту женщину, Хант.

Лорелея затаила дыхание. Она невольно слышала каждое слово, которое Шерман Шрайбер говорил своему клиенту.

— Дэн… Дэн! Не кипятись, я звоню, чтобы извиниться. Я чувствую себя таким виноватым, что хочу рассказать тебе все прямо сейчас. Больше никогда не буду действовать против твоего желания. Все было так естественно, хотелось устроить несколько рекламных встреч тебе и леди. Но теперь я согласен с тобой на сто процентов, это самая неудачная идея за весь год. Слушай, я все объясню тебе очень образно. Если бы я поймал тебя со своей женой, я бы… я бы в наказание запер тебя на год с этой бабой. Это не женщина, это какая-то собачонка. Честное слово! Голос по телефону, как у сирены, чье имя она носит, но сама… Настоящий «мацопуним». Это еврейское выражение, означает, что она похожа на кусок мацы — такая же серая, плоская и безвкусная!

Кусок мацы? Взгляд Лорелеи метнулся к зеркальцу на стене над раковиной. О Боже! Да уж, выглядит она не лучшим образом!

Мокрые волосы облепили неподкрашенное лицо, светлые брови и ресницы просто не видны… и очки, эти ужасные очки! Она совершенно забыла, что толстые линзы так искажают — глаза сквозь них кажутся огромными голубыми шарами.

Не удивительно, что этот бедный агент так испугался, решила Лорелея, прислушиваясь к разговору в соседней комнате. Она хотела улыбнуться своему отражению в зеркале, но вместо этого из глаз хлынули слезы. Нельзя подслушивать чужие разговоры, это ни к чему хорошему не приводит! Тот телефонный разговор между Говардом и Кэрол, который она подслушала шесть месяцев назад, должен был ее этому научить.

Лорелея вздохнула. В момент на нее обрушилась депрессия, — видимо, результат происшедших в жизни перемен. Предательство Говарда почти полностью лишило ее уверенности в себе. Но с тех пор она упорно работала над собой и частично вернула душевный покой и твердость. Она не собирается сдаваться! В эту минуту из соседней комнаты донесся взрыв смеха.

Лорелея почувствовала, как ее охватывает гнев. Этот глупый агент, эта слепая жаба! Даже в таком виде, мокрую, ненакрашенную, он должен был разглядеть, должен был увидеть КТО перед ним. Разве не ее объявили в школе самой прекрасной девушкой в мире?

Коротышка еще пожалеет, что услышал о Лорелее Хант! Она сама не знала, кого имеет в виду, Шрайбера или его роскошного клиента, Дэниела Логана; тоже, небось, смеется над ней!

Лорелея снова сердито откинула мокрые волосы, и тут ей в голову пришел замечательный план. Будь прокляты мужчины! Она хорошенько проучит эту парочку! Ах, я похожа на кусок мацы? Или на жалкую собачонку? Ну, так этой собачонке прививок от бешенства не делали. Она им покажет, этим мужчинам!

Глубоко вздохнув несколько раз, Лорелея успокоилась. Налив кипяток в кофе, она поставила кружку на поднос и вошла в контору как раз тогда, когда Шрайбер закончил разговор.

Мужчина быстро повернулся к ней с виноватым выражением лица. Он явно готов был кинуться к двери, но Лорелея быстро поставила перед ним поднос и сказала:

— Я знаю, какой вы занятой человек, мистер Шрайбер, и не буду вас задерживать. Вам будет приятно узнать, что я переменила свое мнение. Я согласна в рекламных целях встретиться с вашим клиентом, этим э…э Дэниелом Логаном. Как вы сказали, это действительно будет полезно для моего бизнеса.

Шрайбер широко открыл рот и стал похож на вытащенную из воды рыбу. Но он быстро обрел голос.

— Нет! О Боже, нет! Ах, видите ли, миссис Хант, я думаю, что вы были правы, когда отказали мне. Совершенно не нужно подвергать себя любопытству посторонних людей.

Шрайбер хватался за те доводы, которые раньше приводила Лорелея. Но его беглые взгляды на ее лицо и мокрую, испачканную навозом одежду выдавали истинную причину отказа.

— Видимо, я проявила чрезмерную осторожность, — сладким голосом отвечала Лорелея. — Если меня увидят в компании с таким мужчиной, с перспективной фотомоделью, как вы его называете, такое, несомненно, привлечет людей в мой питомник экзотических растений. И, что более важно, поможет мне в публикации новой колонки в «Сан-Диего Рекорд» и увеличит число потенциальных читателей книги, которую я пишу.

— Колонка в газете? Книга? — На лице агента появилось изумленное выражение.

— О да, весь прошлый год я писала статьи об экзотических растениях в местный еженедельник. И мой друг, Марк Толливер, предложил своему отцу Джорджу Толливеру, чтобы я вела такие колонки в «Рекорд» и других его газетах по всей стране. Дядя Джордж решил, что это просто потрясающая идея, и хочет выпустить в своем издательстве мою книгу. Она будет руководством для людей, которых интересуют экзотические растения в окрестностях нашего города. Я хочу назвать книгу «Цветущий Сан-Диего» или «Процветающий Сан-Диего».

Шрайбер почти лишился дара речи. Заикаясь он произнес:

— Джордж Толливер? Не… не тот самый?

— Ах, ну конечно, вы должны знать, что он президент издательского консорциума «Толливер». Как-то Джордж сказал, что мои статьи помогают уравновесить те бесконечные рекламы, которые печатаются в воскресном приложении. — Лорелея широко улыбнулась, нанеся последний удар. — Вы понимаете, я говорю о рекламах сигарет, спиртного, одежды. Ведь я впервые увидела Дэниела Логана в воскресном приложении.