Эдвард прижался к нему. Странно, но Бенедикт почувствовал, что начинает привязываться к ребенку. Может, это оттого, что это сын Аннабелл? Или, может, он сам уже успел полюбить его как собственного сына?

– Не хочешь посмотреть телевизор? – предложил он.

– А потом мы почитаем маме на ночь?

Бенедикт сам придумал для них эту традицию. Он не хотел, чтобы Аннабелл упрекала его в том, что он не желает уделять мальчику времени. Поэтому он решил, что они будут каждый раз читать перед сном. Почему именно в комнате Аннабелл? Наверное, Бенедикт интуитивно почувствовал, что ей тоже хотелось бы принимать как можно больше участия во всем, что касается жизни ее сына.

Тихий шорох заставил его обернуться. В дверях стояла Аннабелл. Она явно с трудом держалась на ногах.

– Тебе бы стоило отдохнуть, – сказал он мягко.

– Только когда мне это будет нужно, – ответила она раздраженно, даже не взглянув на него. – Ты не почитаешь мне, Эдди? Я уверена, у Бенедикта еще очень много дел.

Но, к ее ужасу, Эдвард вовсе не собирался отходить от Бенедикта. Вместо этого он забрался к нему на колени и еще сильнее к нему прижался.

Ясным солнечным утром Аннабелл выглянула в окно. Эдвард играл на лужайке с добродушной собакой Томлинсонов. Они были явно увлечены друг другом.

Они жили в доме Бенедикта уже более двух недель. Аннабелл за это время успела уже окончательно поправиться, и это означало, что им с Эдвардом пора было возвращаться домой, к своей обычной жизни.

Эдварду, конечно, не захочется уезжать, это было очевидно. Он обожает Бенедикта. Ну почему они не могут жить вместе?

Странно, но даже отказ Бенедикта признать своего ребенка не мешает ей по-прежнему любить его!

Аннабелл была в смятении. Она должна сказать ему, что хочет уехать, и сделать это как можно быстрее!

Вздохнув, она направилась к ним. Бенедикт как раз успел вернуться с деловой встречи и вновь проводил свое свободное время с Эдвардом.

Увидев ее, он сделал несколько шагов ей навстречу.

– Мам, я отведу Нелл домой, – сказал Эдвард важно, потрепав собаку за загривок.

Наверное, в любое другое время это показалось бы ей забавным: еще непонятно, кто кого поведет. Аннабелл наблюдала, как мальчик с собакой направились к домику прислуги.

Бенедикт подошел к ней совсем близко и, наклонившись к ее уху, тихо произнес:

– Эдвард мечтает о собственной собаке. Сегодня я даже съездил посмотреть щенков Лабрадора. Они еще слишком маленькие, чтобы отрывать их от матери, но, если, ты не против, завтра мы могли бы туда съездить и Эдвард выбрал бы одного из них…

– Нет! У Эдварда не будет собаки! – резко оборвала его Аннабелл.

– Аннабелл, но он об этом мечтает.

– Думаешь, я этого не знаю? Сам подумай: где будет жить эта собака? А кто за ней будет ухаживать?! Мне, между прочим, необходимо работать. – Она отвернулась от него.

– Аннабелл… – попробовал успокоить ее Бенедикт, взяв за руку.

Она немедленно ее вырвала.

– Не трогай меня! Ненавижу, когда ты ко мне прикасаешься!

– Что?!

По выражению его лица Аннабелл поняла, что зашла слишком далеко. Но было поздно: он схватил ее и притянул к себе, пристально глядя ей в глаза.

– Нет! – вырвалось у Аннабелл перед тем, как он поцеловал ее.

Она ответила на его поцелуй. И в один миг все, что было между ними, утратило свое значение. Она почти забыла даже о его предательстве. Ее захлестнули чувства. Она снова хотела почувствовать себя полностью в его власти.

Он прижал ее к себе еще крепче. Аннабелл чувствовала то же, что и в первый раз, когда он вот так обнял ее. Раньше ей казалось, что это ощущение больше уже не повторится никогда, ведь она уже не станет той неопытной девушкой, какой была в восемнадцать лет. Но точно так же она и сейчас уже не могла себя контролировать, страстно желая лишь одного – стать с ним единым целым.

Он медленно и нежно расстегнул на ней блузку, а она помогала ему.

– Какая же ты красавица! Ты совсем не изменилась за эти пять лет, – сказал Бенедикт, любуясь ее оголившейся грудью.

Этого было достаточно, чтобы Аннабелл вернулась в реальность.

Вырвавшись из его объятий и на ходу застегивая блузку, она побежала к дому, как будто это могло помочь ей забыть об унижении, которое, по ее мнению, она обязана была чувствовать.

– Аннабелл! – Бенедикт бросился за ней.

Буквально ворвавшись в свою комнату, Аннабелл принялась судорожно запихивать вещи в чемодан.

– Что ты делаешь?

Она обернулась.

– А как ты думаешь, на что это похоже? – огрызнулась она. – Я собираю вещи! Мы с Эдвардом уезжаем! Нам вообще не стоило здесь появляться, я всегда знала, что…

– Что ты знала? – переспросил ее Бенедикт.

Он смотрел на нее так, что ее сердце забилось учащеннее.

– Я не хочу жить здесь с тобой, Бенедикт, вот и все, – ответила она раздраженно. – И я не желаю это больше обсуждать, – добавила она, так и не дождавшись его реакции.

– Менее чем пять минут назад…

– Я же сказала, я не хочу об этом вспоминать! Это ничего, ничего не значит! Это было просто…

– Просто – что? – спросил Бенедикт. Он говорил очень мягким голосом, но на Аннабелл это действовало гораздо сильнее, чем, если бы он гневно кричал на нее.

Она старалась не смотреть ему в глаза, чтобы он не видел, сколь беззащитна она перед ним в этот момент.

– Ничего, – ответила она упрямо.

Она знала, что за этим последует. Поэтому, не желая, чтобы все повторилось снова, она бросилась бежать, выронив одежду из рук. К сожалению, она слишком поздно осознала, что, вместо того чтобы бежать к двери, она оказалась у кровати. Она попала в ловушку.

– Вот это маневр! – рассмеялся Бенедикт, ловя ее за руку.

Аннабелл не оставалось ничего иного, как поползти по кровати к окну. Она и сама понимала, как нелепо это выглядит.

– Я всегда говорил, что у тебя восхитительная фигура! Ты очень сексуальна. Я помню…

Аннабелл не хотелось слышать, что именно он помнил. Она знала, что их общие воспоминания, имеют над ней гораздо большую власть, чем ей хотелось бы.

Теперь она лежала на кровати, а Бенедикт нагнулся над ней. Разве не точно так же все происходило, когда они впервые были вместе? Они были женаты, потом развелись, но между их телами по-прежнему существовала некая связь, притяжение, которое они оба не в состоянии были преодолеть.

Но Аннабелл изо всех сил старалась не поддаваться этому чувству. Бенедикт нежно поцеловал ее запястье, затем, поймав ее взгляд, прошептал:

– Как насчет «ничего не значит»? Может, начнем прямо сейчас?

Он был совсем близко, и Аннабелл с ужасом осознавала, как приятно ей чувствовать его рядом. Одного его взгляда было достаточно, чтобы понять, что должно произойти.

– Ничего не значит? – Он нежно провел пальцем сначала по ее подбородку, затем по губам, не переставая пристально смотреть на нее. – Ты ведь догадываешься, о чем я, не так ли?

Аннабелл хотела заставить себя думать, что не хочет этого. Но не смогла: Бенедикт имел над ней необъяснимую власть. Он знал обо всех ее тайных желаниях, обо всех особенностях ее тела. И сейчас она не могла думать ни о чем, его губы, которые были так близко, манили ее…

Она закрыла глаза и снова почувствовала себя восемнадцатилетней девчонкой, как тогда, когда Бенедикт поцеловал ее впервые. С ужасом Аннабелл поняла, как он ей нужен именно сейчас. Она чувствовала его руки на своих плечах и еще сильнее прижалась к нему. По всему ее телу разлился огонь желания.

– Люби меня… – прошептала она. – Так же, как раньше… – Неужели она действительно это сказала?!

– Как раньше? – переспросил он. – Как тогда, когда мы ни мгновения не могли прожить друг без друга? Ты этого хочешь?

Произнося эти слова, он нежно ласкал ее тело, и Аннабелл чувствовала, что огонь страсти сжигает ее изнутри. Больше не существовало никаких преград, и она полностью отдалась этому чувству. Она снова верила ему, верила даже больше, чем себе. Как будто пять лет разлуки лишь укрепили их чувства друг к другу.