Лариса в смущении снова захотела спрятать свое лицо, но граф не позволил.

— Скажите мне правду, моя дорогая. Хотя ваши губы мне уже сказали, что вы чувствуете, но теперь мне хочется это услышать.

— Я… люблю… вас! — прошептала она. — Но…

— Здесь не может быть никаких «но». Ну, хоть на мгновение забудьте обо всем, кроме нашей любви. — Граф глубоко вздохнул. — Трудности и проблемы, которые лежат впереди, ничего не значат по сравнению с нашими чувствами. Скажите, ведь вы думаете только о том, что я люблю вас и вы любите меня, так?

— Я люблю вас, — вновь прошептала Лариса.

И он снова поцеловал ее. На этот раз еще более чувственно, нетерпеливо и настойчиво. И снова экстатическое ощущение охватило Ларису.

— Вам нужно возвращаться, — наконец сказал граф.

Девушка не ответила. Каждый нерв ее тела радостно трепетал. Граф отвязал вожжи, и карета тронулась. Лариса надела шляпу: в течение всего пути из Парижа она держала ее в руках. Они подъехали к концу аллеи. В тени деревьев девушка различила конюха, поджидавшего их.

— Поезжайте домой, моя дорогая, — тихо сказал граф, так чтобы было слышно только ей. — Поезжайте и сразу ложитесь спать, пусть вас ничто не беспокоит.

— А вы когда поедете?

— Немного погодя. Чтобы никому не пришло в голову, что мы были вместе.

Ларисе хотелось многое спросить у графа Рауля. Что он скажет отцу? Будет ли он теперь мстить, зная, что вино было отравлено? Потребует ли он у старого графа объяснений?

Конюх ждал, держа в поводу коня. Лариса вышла из фаэтона, граф проводил ее и помог сесть в седло. Конюх взял под уздцы лошадей, запряженных в экипаж, и отвел их в сторону. Он не мог услышать их разговор.

— Вы будете осторожны? Обещаете? — тихо спросила Лариса.

— Я навсегда запомню, что вы спасли меня.

Граф поправил ее юбку. От этого движения Ларису бросило в трепет. Как он заботлив, как притягателен. И, наверное, любая парижанка многое бы отдала, чтобы сейчас оказаться на ее месте. Граф взял ее руку, отогнул край перчатки и поцеловал тыльную сторону ее ладони, в том месте, где встречались две маленькие голубые вены.

— Спокойной ночи, моя единственная! — нежно сказал он. — До завтра.

Он отпустил ее руку. Лариса тронула коня и поехала, не оборачиваясь, по направлению к замку. Пока она ехала, ее не оставляло ощущение поцелуя на губах и на запястье. «Я люблю его! — сказала она себе. — Господи, как же я люблю его!»

Лариса с Жан-Пьером шагнули на первую ступеньку лестницы, собираясь спуститься, как вдруг внизу, в зале, появился граф Рауль. Девушку охватило волнение. За окнами стоял солнечный день. Лариса решила пойти погулять с ребенком и взять с собой Макса. За завтраком она очень торопилась, честно говоря, потому, что ей страшно хотелось видеть графа Рауля.

Вчера она оставила лошадь на конюшне на попечение Леона и прокралась в дом. Она думала, что все уже спят. У себя в комнате обнаружила задремавшую в кресле няню. Лариса тихонько прошептала ее имя, и пожилая женщина сразу же проснулась.

— Все в порядке! — сказала Лариса успокоительно. — Я успела вовремя, он еще не откупорил вино.

Няня прослезилась. Лариса поняла, как сильно та переживала все это время.

— Я постоянно думала о вас, мадемуазель. Мне не следовало просить вас, но доверить это больше было некому.

— Он сказал, что хотел выпить стаканчик вина перед сном. Что было бы, не успей я его предупредить?

— Le Bon Dieu! Как он милостив к нам! — воскликнула няня надтреснутым голосом. — Он услышал мои молитвы, а я молилась и за вас, и за моего мальчика.

— С нами обоими все хорошо!

Ларису мучил вопрос о том, надолго ли граф Рауль пребудет теперь в безопасности. Но девушка чувствовала себя очень усталой, и, кроме того, она решила не тревожить пожилую женщину подобными вопросами. Няня помогла ей снять платье. Лариса легла и моментально уснула от переутомления. Утром она открыла глаза с тяжелым чувством сознания того, что граф Рауль по-прежнему в опасности. Воспоминания об объятиях и поцелуях графа, его признания в любви безраздельно занимали ее. Но старый граф кружил над ними, как коршун над своей жертвой. Она спускалась с Жан-Пьером по лестнице, стараясь догадаться, виделся ли граф Рауль с отцом за завтраком и о чем они говорили. Когда она с Жан-Пьером была уже на середине марша, сзади раздался голос, заставивший ее вздрогнуть:

— Доброе утро, Рауль! Я слышал, ты приехал вчера поздно вечером.

Сзади за ними шел старый граф. Это означало, что он завтракал у себя в спальне и не виделся еще с сыном.

— Доброе утро, отец! Я ждал тебя.

— Да, мне доложили.

Все трое ступили на мраморный пол зала.

— Мне хотелось бы поговорить с тобой, отец, — серьезным тоном произнес граф Рауль.

— Я очень рад буду выслушать тебя. Но прежде мне хотелось бы попросить об одной важной и неотложной услуге.

— О чем же?

— Мне сказали, что лиса утащила еще двух ягнят. За неделю мы уже потеряли пятерых! Так не может продолжаться дальше!

— Конечно, не может! — сказал граф Рауль. — Надеюсь, Гастон что-нибудь предпринял?

— К сожалению, Гастон повредил руку, а ты знаешь, что он здесь единственный человек, которому я могу доверить ружье. И я хочу, Рауль, чтобы ты застрелил лису, пока она не натворила еще чего-нибудь. Пастух считает, что это самка, у которой есть детеныши. Значит, ее надо искать в песчаном карьере за лесом — лисы там каждый год устраивают логовища.

— Да, я это знаю, — ответил граф Рауль. — Непонятно, куда Гастон смотрел раньше.

— Да он просто растяпа, а лисы наносят нам урон. Они не только воруют ягнят, но и пугают овцематок.

— Я все сделаю, отец, — пообещал граф Рауль.

— Очень хотелось бы. Если ты не пойдешь, то я займусь этим сам.

— Нет, отец, туда слишком далеко идти, тебе будет тяжело.

— Я попросил Бернарда приготовить тебе ружье. Вот оно, здесь на скамье.

Граф Рауль отправился на другой конец зала, взял ружье и перекинул патронташ через плечо.

— У меня это не займет много времени, отец. Мы поговорим, когда я вернусь.

— Я буду ждать тебя.

Граф Рауль двинулся к двери. Ларисе показалось, что когда граф Рауль проходил мимо, взгляд его задержался на ее лице. Она видела выражение его глаз, и ей показалось, что он словно прикоснулся к ней.

Граф Рауль ушел. Старый граф обратился к Жан-Пьеру.

— Что ты собираешься делать сегодня? — спросил он нежным голосом, которым всегда говорил с внуком.

Тот играл с Максом и ничего не ответил. Лариса сказала:

— Мы идем на прогулку, мосье.

После минутного колебания старый граф проговорил:

— Лучше бы вы сегодня не делали этого. Мой сын собирается стрелять, к тому же Бернард расставляет ружейные самострелы. Вам лучше остаться дома. А после полудня мы с Жан-Пьером поедем кататься.

— Ему это очень понравится, мосье.

— Обговорим дальнейшие планы за ленчем, — сказал граф и, погладив внука по голове, направился в гостиную.

— Возьмем Макса на прогулку? — спросил Жан-Пьер.

— Мы не пойдем гулять сейчас. Дедушка хочет, чтобы мы побыли дома.

— А Макс хочет гулять! — упрямо сказал Жан-Пьер.

Лариса выглянула наружу через дверной проем. Во дворе светило солнце. Ей и самой не хотелось сидеть дома в такую погоду. Внезапно ее осенила мысль.

— Послушай, Жан-Пьер. Знаешь что мы сделаем? Пойдем заберемся на крышу. Ты мне никогда не показывал, какой вид открывается оттуда. Наверное, видно все те места, по которым мы гуляли, и в парке, и в лесу. Пойдем, ты их мне покажешь.

Мальчик с восторгом повел гувернантку на самый верх. Они поднялись по винтовой лестнице, устроенной внутри одной из башенок, и вышли на ровную площадку на крыше дома, расположенную чуть правее купола. По краю шло надежное металлическое ограждение, поэтому можно было не опасаться случайного падения. Няня не раз предлагала Ларисе подняться сюда, чтобы осмотреть окрестности. Вид действительно открывался впечатляющий: все было видно как на ладони. Лариса посмотрела в сторону храма Венеры, расположенного за регулярным парком, и увидела статую Афродиты, под которой они сидели с графом Раулем. Затем она посмотрела на широкую дорогу, ведущую в Париж, и вспомнила, как она вчера мчалась верхом на лошади по полям и парку в поисках этой дороги. Лариса не могла удержаться от того, чтобы не поискать глазами тропинку, по которой на покрытый лесом холм должен подниматься граф Рауль. Она отчетливо различила его фигуру.