— Но все это положит конец реформам, которые Кустос провел за последние месяцы, все будет так, будто Папы Кустоса вообще не существовало.

— И даже больше, — добавила Елена, — при Папе Луции Церковь, скорее всего, станет еще более консервативной, чем когда-либо ранее. Тогда в Ватикане власть получат силы, влияние которых может оказаться губительным.

Энрико, Ванесса и Александр знали, о чем говорят: влияние «Totus Tuus».

— При таком решении это, конечно, минус, — согласился дон Луу. — Но и преимущество: схизма будет преодолена.

— Но какой ценой! — воскликнул Александр, громче, пожалуй, чем сам ожидал.

— Некоторые думают, что воссоединение стоит такой цены.

Елена взглянула на священника.

— А что думаете вы, дон Луу?

Секретарь глубоко вздохнул. Он, казалось, чувствовал себя не в своей тарелке.

— Я знал понтифика Кустоса лично и разделял его взгляды, иначе он не призвал бы меня на эту должность. Но, признаться, сейчас я не могу сказать, правильно ли он поступал во всех своих начинаниях. Он видел свою цель и шел к ней напрямик. Однако другие не хотели следовать за ним, во всяком случае, так быстро. То, во что превратилась Церковь за две тысячи лет, нельзя переделать за считанные месяцы. Наверное, нам нужен более консервативный Папа, чтобы Церковь вновь обрела под собой крепкий фундамент, которого она в последнее время могла лишиться.

— А как относится к этому антицерковь? — спросила у Луу Ванесса.

— Мы об этом еще не говорили с раскольниками. Именно поэтому мне и нужно отправиться в Рим. Завтра в Ватикане состоится конференция, на которой нам предстоит принять решение.

Когда Генри Луу ушел, Александр разразился негодованием:

— Хотел бы я, чтобы вместо Кустоса застрелили этого Луция!

Энрико взглянул на швейцарца и произнес:

— А я — нет.

18

К северу от Неаполя, понедельник, 5 октября

Поместье располагалось в тихой долине, поросшей пиниями и скальными дубами. Здесь вовсе не было видно никаких разрушений, как будто и не случились ни землетрясение, ни извержение Везувия. Снаружи крестьянская усадьба выглядела абсолютно безупречно. «Наверное, — думал Энрико, — Томас Сальвати именно поэтому предпочел временно поселиться здесь». После службы на Монте-Червиальто он уехал сюда и с того времени больше не показывался на людях. Он и так дал достаточно пищи журналистам. Нового землетрясения не произошло, даже вулкан Везувий над Неаполитанским заливом успокоился. По всей стране люди гадали, услышал ли Бог молитвы на Монте-Червиальто, или это была обычная случайность. Некоторые бульварные газеты написали о том, что Кустоса принесли в жертву. Только этим можно было заслужить благосклонность Бога.

В Ватикане оживленно спорили, выбирать ли нового понтифика или принять на эту должность антипапу Луция. Только вчера Энрико созванивался с Еленой, которая в субботу выехала в Рим вместе с Александром. Она сказала, что натерла мозоли на пальцах от авторучки, составляя сенсационные статьи с новостями из Ватикана.

Энрико и Ванесса остались поблизости от Неаполя, в городке Аверза, который пощадило землетрясение. Энрико чувствовал, что для него испытания еще не закончились. Каждую ночь он видел кошмар, причем с такой интенсивностью, что не мог спать. Энрико, наверное, отчаялся бы, если бы рядом с ним не лежала Ванесса и не утешала его. С этой чудесной женщиной он был бы безмерно счастлив, если бы не этот сон.

Время перевалило за полдень, солнце светило, а зеленая долина недалеко от Неаполя казалась раем, потому что вокруг не было видно стихийных разрушений. Они оставили машину под раскидистой кроной пинии, и Энрико начал наблюдать в бинокль за большим поместьем.

— Уже начало четвертого, — сказала Ванесса, которая стояла возле него. — Может быть, он сегодня не придет.

— Он каждый день проходит через эту рощу пиний. Он гулял здесь вчера и позавчера. Почему бы ему и сегодня не появиться?

— Его же могут задержать неотложные дела.

В этот момент Энрико облегченно вздохнул.

— Нет, он просто немного опоздал. Вот, смотри!

Он протянул Ванессе бинокль, чтобы она смогла рассмотреть небольшую группу людей, которая вышла из поместья и прогулочным шагом направилась к пиниям.

— Ты действительно хочешь поговорить с ним? — спросила Ванесса, настроив бинокль.

— Затем я сюда и приехал. Как ты думаешь, я зря тут все выспрашивал об этом месте два последних дня? Послеобеденная прогулка Сальвати — единственная возможность поговорить с ним.

— Даже если он согласится на беседу с тобой, ты все равно, возможно, разочаруешься.

— Но я узнаю это лишь после того, как попробую заговорить с ним. Пожелай мне удачи, Ванесса!

— Желаю от всего сердца.

Она поцеловала его в губы, и Энрико, пригнувшись, скрылся в роще, чтобы подойти незамеченным как можно ближе к группе людей.

Когда он пробирался сквозь чащу, ему казалось, что он снова в детстве и хочет подшутить над своим отцом. Если быть откровенным, в какой-то степени так и было на самом деле. Его сердце бешено колотилось: он очень боялся момента, которого с таким нетерпением ждал. Этот миг запомнится ему на всю жизнь, независимо от того, будет он счастливым или нет. Энрико подавил в себе сильное желание развернуться и убежать, прервав эту нелепую детскую игру в индейцев. Но он зашел слишком далеко, чтобы теперь увильнуть. Вполне вероятно, что у него больше никогда не будет возможности поговорить с отцом или просто приблизиться к нему на такое расстояние.

Энрико уже слышал голоса мужчин, которые оживленно что-то обсуждали. Он хотел остановиться, чтобы обдумать план дальнейших действий, но тут под его ногой громко хрустнула ветка. Энрико машинально затаил дыхание и прислушался. Этот шум, очевидно, никого не насторожил. Он решил, что пора прекратить играть в прятки и показаться. Он был достаточно близко, чтобы встретиться с отцом лицом к лицу. В тот момент, когда он уже собрался воплотить это решение в жизнь, из подлеска вынырнули две темные фигуры и молниеносно набросились на него, повалив на землю. Он сильно ударился спиной, подумав при этом, что ему еще повезло, потому что лесная подстилка в некоторой степени смягчила падение.

Над Энрико навис большой светловолосый парень в сером костюме, так плотно облегавшем его мускулистый торс, что натянувшаяся на плечах ткань, казалось, вот-вот треснет. Он сидел на корточках, приставив дуло своего автоматического пистолета ко лбу Энрико. Второй телохранитель стоял рядом, широко расставив ноги и тоже направив на Энрико оружие.

— Мы поймали преступника! — крикнул он. — Возможно, здесь прячутся еще и другие! Отведите его святейшество в безопасное место!

В эту секунду Энрико осознал всю комичность ситуации. Совсем недавно он безуспешно пытался предотвратить покушение на жизнь Папы Кустоса. А теперь его самого, правда, безоружного, приняли за преступника, который хотел убить антипапу. Энрико громко рассмеялся.

Через кустарник пробрались еще несколько человек: мужчины в темных костюмах и один высокий, облаченный в длинные белые одежды.

Телохранитель, который только что крикнул, испуганно обратился к человеку в белом:

— Ваше святейшество, вам нельзя здесь находиться! Вам угрожает опасность!

Томас Сальвати, он же Луций IV, наморщив лоб, взглянул на телохранителя, а потом на Энрико и сказал:

— Этот человек совсем не кажется опасным. Кто вам сказал, что он преступник?

Охранник озадаченно посмотрел на Папу Луция.

— Почему же в таком случае он прятался тут?

Энрико сам ответил на этот вопрос:

— Потому что я хотел поговорить с человеком, которого зовут Папа Луций.

— Со мной? — переспросил мужчина в белом. — Кто вы такой?

Энрико пристально посмотрел ему в глаза, набрал побольше воздуха в грудь и сказал:

— Я — сын Мариэллы Бальданелло!