Славно будет работаться в такой атмосфере, особенно морозными зимними днями, подумала Сара, заметив большой, облицованный мрамором камин. Стоит закрыть глаза – и почти наяву учуешь аромат горящих яблоневых веток…

Сара чуть заметно вздохнула и отправилась на поиски кухни. Просторное помещение пришлось ей по вкусу. Здесь явно ничего не переделывали на современный лад, и Сара не сразу догадалась, что на месте кухни были когда-то несколько комнат поменьше. Ей понравилось все: и прочная дубовая мебель, и кухонные столы, и керамическая плитка на полу.

Саре до смерти хотелось кофе, и она наугад распахнула дверцы нескольких шкафчиков, в одном из которых и обнаружилось искомое. Судя по всему, хозяин не торопился закупать съестные припасы.

Ожидая, пока сварится кофе, она поискала хлеб, чтобы приготовить тосты, но так ничего и не нашла.

К тому времени, когда Сара выпила кофе, уже минуло восемь, а она была по-прежнему голодна. Распахнув дверцу холодильника, она изучила его содержимое и нахмурилась, обнаружив почти пустые полки. Неужели Джос и впрямь считает, что этого им хватит на два дня?

Сара вспомнила, что местный магазинчик в деревне по субботам открывается рано и, повинуясь порыву, решила провести ранние часы с большей пользой, нежели просто ожидать, когда проснется Джос.

Женщина за прилавком узнала Сару и взглянула на нее с легким удивлением.

– Я-то думала, ваша сестра уехала.

– Уехала, – кивнула Сара.

Продавщица явно изнывала от любопытства, но Сара, не пускаясь в объяснения, мило улыбнулась, поблагодарила и забрала пакеты с покупками.

Хлеба в магазине не продавали, но к тому времени, когда Сара вышла на улицу, уже открылась маленькая булочная. Восхитительный запах, плывший из распахнутых дверей булочной, оказался чересчур соблазнителен. Сара вышла оттуда через несколько минут, бережно неся два больших пакета. В одном были свежеиспеченные круассаны, в другом – еще горячий пшеничный хлеб. Сара понятия не имела, как собирается Джос организовать их питание – но уж сама-то не намеревалась жить впроголодь! Вернувшись, она с некоторым удивлением обнаружила, что Джос еще не спускался вниз.

Было уже девять часов, и Сара до сих пор не завтракала, а в десять, судя по словам Джоса, они уже должны были приступить к работе. Сара сказала себе, что в ее обязанности не входит трудиться у мистера Ховарда в качестве бесплатной экономки, и принялась готовить новую порцию кофе, но скоро ее одолели угрызения совести. В конце концов, от нее же не убудет, если она поднимется наверх и спросит у Джоса, не хочет ли он кофе. Сара включила духовку, чтобы подогреть круассаны, и, когда по кухне поплыл соблазнительный запах, голова у нее пошла кругом от голода.

Неслышно вздохнув, она поспешила наверх и вдруг сообразила, что даже не знает, которая из комнат принадлежит Джосу. Она стояла в растерянности, но тут открылась дверь ванной, и Сара, обернувшись, широко раскрытыми глазами уставилась на Джоса, на его могучую грудь, на брызги воды, все еще блестевшие на гладкой коже. Против воли Сара окинула его взглядом. Джос был совершенно обнаженным, если не считать полотенца, обернувшего бедра. Горячая волна безудержного желания всколыхнулась в Саре, сметая все на своем пути.

– Нехорошо так глазеть на мужчину.

Насмешливые слова Джоса подействовали на разгоряченное воображение Сары, точно ведро ледяной воды. Рука ее, сама собой потянувшаяся к нему, бессильно упала вдоль тела, лицо побелело. Сара не могла вымолвить ни слова; у нее перехватило горло, и пугающая слабость охватила все тело.

– Завтрак… – наконец едва слышно выдавила она. – Я… я не знала, проснулся ты или нет… Может, хочешь позавтракать…

– Позавтракать? – Джос негромко засмеялся. – И что же ты хотела предложить мне на завтрак, милая Сара? Чудесный нектар своих губок? Медовую сладость своей нежной кожи?

От этих слов по телу Сары прошла жаркая мучительная волна. Господи, подумала она с отчаянием, он доводит меня до исступления, даже не прикоснувшись, и моя плоть сама отзывается на его слова.

– Ты хочешь меня, Сара…

Этот дерзкий, самонадеянный тон мгновенно отрезвил ее, и желание тотчас сменилось гневом, когда Сара взглянула на Джоса и увидела в его глазах откровенную насмешку. Ей вдруг до смерти захотелось причинить своему мучителю такую же боль, какую он причинял ей. Ярость вспыхнула в Саре с такой силой, что она забыла обо всем на свете, кроме своей боли – и опомнилась только в мертвой тишине, наступившей вслед за оглушительным треском пощечины. С нарастающим испугом Сара смотрела, как на щеке Джоса все ярче проступает красный отпечаток ее ладони, и сама не могла поверить тому, что осмелилась его ударить. Лишь секунду спустя она осознала, что затянувшееся молчание становится зловещим, и попятилась было, но Джос оказался проворнее. Шагнув к Саре, он безжалостно стиснул ее запястья, и теперь в его глазах не было ни веселья, ни насмешки – они были непроглядно-темны, словно штормовой океан, и Сара содрогнулась, оказавшись лицом к лицу с этой грозной ледяной бездной.

– Не вымещай на мне злость, – мрачно процедил Джос, и жестокость, прозвучавшая в его голосе, еще больше испугала ее. – В чем дело? – поддразнил он, впиваясь в Сару безжалостным взглядом сокола, нацелившегося на добычу. – Не хватает духу попросить того, чего на самом деле хочется?

Это невозможно, немыслимо, с отчаянием подумала Сара. Зачем, зачем только я поднялась наверх? Почему не осталась в кухне, в относительной безопасности? Она застонала от боли – не только физической – и закрыла глаза, чтобы не видеть презрения на лице Джоса.

– Не притворяйся, плутовка. – Шепот Джоса обжег ей ухо, вызвав новый прилив страха. – И ты, и я отлично понимаем, что твоя бледность, вид испуганной жертвы – всего лишь уловки. Никакая женщина не ударит мужчину, если только не ждет ответного удара… или поцелуя… Чего же ты хотела, Сара? Или, может быть, позволишь мне выбрать самому?

Она дернулась, безуспешно пытаясь вырваться, задыхаясь от ненависти к Джосу и к себе самой за то, что так и не смогла забыть, каково это – оказаться в его объятиях.

Сопротивляться было бесполезно. Джос рывком привлек ее к себе, отпустив лишь на миг и только для того, чтобы железной рукой обхватить ее талию. Сара оказалась так тесно прижатой к нему, что отбиваться было попросту опасно. Свободной рукой Джос обхватил ее затылок и с яростью дикаря впился в ее губы безжалостным поцелуем.

Он прижимал к себе Сару с такой силой, что она ощущала, как неистово бьется его сердце, какой жар исходит от его обнаженной груди, как слабеет все ее тело перед этим неистовым напором. И к тому же она чувствовала, как сильно Джос возбужден. Остатки сил покинули Сару, губы ее сами с готовностью приоткрылись – и мир вокруг словно исчез.

Унизительней всего было то, что первым поцелуй прервал Джос. Он оторвался от губ Сары и откинул голову, тяжело и часто дыша.

– О мой Бог! – неистово выдохнул он. – Ты… ты…

Одного только звука этого хриплого голоса хватило, чтобы отрезвить Сару. Джос немного ослабил хватку, и она тотчас воспользовалась этим. Дрожа всем телом, отступила на шаг и с усилием выдавила из себя:

– Я приехала сюда работать и больше ни для чего… – Слезы заволокли глаза Сары, но она срывающимся голосом продолжала: – Можешь верить этому или нет – твое дело, но запомни раз и навсегда: я не хочу… не хочу…

– Спать со мной? – Джос искривил рот, словно не поверил ни единому слову и недвусмысленно давал это понять. Да и с чего бы ему верить? Сара и от себя самой не могла скрыть того, как неистово и жадно отозвалась ее плоть на эти грубые объятия, и сама себя ненавидела за это.

– Я не хочу, чтобы ты даже касался меня! – резко бросила она, отступая еще дальше.

Странное выражение появилось во взгляде Джоса. Неужели он и вправду чуть побледнел, или это только кажется? Нахмурившись, Сара опустила глаза и напряглась, лишь сейчас увидев, как плотно облегает ее тело тонкая футболка, вызывающе подчеркнув высокую полную грудь с отвердевшими сосками. Ткань промокла насквозь, когда Джос с неистовой силой прижимал Сару к своей груди.