Силия все еще не могла думать о пентхаусе как о доме, но начинала привыкать к нему и даже с удовольствием сидела на террасе. По молчаливому уговору они не упоминали ни о прошлом, ни о потере памяти, но иногда Силия замечала на себе странный взгляд мужа. Однажды она спросила, в чем дело, и тот ответил:

— У тебя все еще потерянный вид. Я надеялся, что это пройдет, но, как видно, ошибся…

     По вечерам они ездили ужинать и танцевать в шикарные ночные клубы, ходили на выставки и концерты, а иногда в гости к многочисленным друзьям и знакомым Флойда. Большей частью это оказались очень милые люди, с которыми можно было чувствовать себя легко и непринужденно, но потеря памяти делала Силию крайне чувствительной к самым невинным вопросам, вроде: «Какое чудесное кольцо! Где вы с мужем его покупали?» Однажды она даже начала заикаться:

— Ну, я… я…

     Флойд сжал ее руку, улыбнулся и быстро ответил:

— Мы купили его в Ванкувере, в магазине японских ювелирных изделий. Верно, дорогая?

     Хотя муж взял за правило не отходить от нее ни на шаг и был всегда готов ответить на трудный вопрос, Силия часто смущалась и чувствовала себя какой-то ущербной.

— Наверно, мне было бы легче, будь у меня какой-нибудь физический недостаток, — позже призналась она Флойду. — По крайней мере, мое уродство было бы на виду, люди бы все понимали и не приставали с расспросами. А так… боюсь, они думают, что у меня не все дома.

— Никто так не думает, — решительно сказал он.

— Но Рози подумала.

— Она просто старалась сказать тебе гадость…

     К огромному облегчению Силии, больше они блондинку не видели и никто из них не вспоминал о том неприятном вечере. Хотя временами история с матерью приводила ее в трепет, она ни на миг не жалела, что осталась с Флойдом. В нем было все, о чем она мечтала, и молодая женщина чувствовала, что с каждым днем любит его все больше.

     Рядом с ним она испытывала пронзительное, сладостно-горькое счастье, такое эфемерное, что еще острее стала желать того, без чего настоящего счастья никогда не будет: чтобы муж не мог обходиться без нее и возвращения памяти.

     И то и другое казалось недостижимым.

     И все же с Флойдом все вокруг представлялось чудесным. Это было безмятежное время мира и согласия, но такое странно хрупкое, как будто оба ждали неминуемого взрыва.

     И он таки грянул.

     Однажды они заканчивали завтрак на террасе, когда Патрик принес утреннюю почту. Среди небольшой кучки писем лежали два конверта с ванкуверским штемпелем.

     Флойд вскрыл первый, заглянул в него, и Силия увидела, что в глазах мужа вспыхнуло яростное возбуждение и ликование. Это выражение тут же исчезло, и взгляд вновь стал холодным, а лицо бесстрастным.

     Второе письмо, из адвокатской конторы, было адресовано «Миссис Силии Броктон». Флойд передал его жене, и та со странным трепетом, предвещавшим дурное, развернула листок с грифом фирмы.

     «Уважаемая миссис Броктон!

     Как вам известно, мы управляем собственностью мистера Рональда и миссис Моники Джайлс. В свете изложенного мы были бы чрезмерно признательны, если бы вы как можно скорее известили нас, остается ли в силе ваше желание продать усадьбу Голд Потлатч, завещанную вам покойными родителями.

     Известное вам агентство по торговле недвижимостью „Крокет-Коламбиа“ в настоящее время имеет для вас интересное предложение. Хотя, как мы указывали до вашего отъезда в Монреаль, на рынке недвижимости еще чувствуется некоторое затишье, доходы от продажи поместья — если вы пожелаете расстаться с ним — должны оказаться вполне достаточными, чтобы значительно перекрыть сумму неоплаченных долгов.

     Ждем ваших распоряжений.

     Искренне ваши…»

     Силия подняла глаза, увидела, что супруг внимательно следит за ней, и молча протянула ему письмо.

     Когда тот прочитал его, она спросила:

— Ты знал об усадьбе?

— Да, знал. — Прикрыв зеленые глаза, он осторожно промолвил: — И что ты собираешься делать?

— А как ты думаешь, что мне делать? — У нее тревожно заныло сердце.

     Он ответил неопределенно, словно догадываясь, что за этим вопросом скрывается какая-то беспокойная мысль:

— Вскоре мне самому придется лететь в Ванкувер.

— Ты считаешь, что я должна лететь с тобой?

— Попробуй решить это сама.

— Одна мысль об этом заставляет меня нервничать, — призналась Силия.

— Ты могла бы рискнуть. Конечно, это зависит от того, как сильно ты хочешь возвращения памяти.

     Она вздохнула:

— Нет слов, как хочу. Есть только одна вещь на свете, которую я хотела бы больше. — Роковые слова вырвались у Силии прежде, чем она успела опомниться.

     Лицо Флойда тут же напряглось.

— И что же это?

     Жарко вспыхнув и зная, что бессмысленно умолять о любви человека, который на нее не способен, женщина начала заикаться:

— Н-ну, я…

— Можешь не говорить, — езко прервал он. — Я догадываюсь. Ты любишь свободу и мечтаешь о разводе.

     Силия испуганно замотала головой и услышала:

— Так вот, имей в виду, я не дам тебе ни того ни другого!

     Прежде чем она сумела исправить последствия собственной глупости, величественно спокойный Флойд поднялся.

— Если возвращение памяти так много для тебя значит, я думаю, ты просто обязана слетать в Ванкувер. — Он бросил на стол салфетку и шагнул к раздвижной стеклянной двери.

— Флойд, подожди, пожалуйста… Мне нужно поговорить с тобой.

— Поговорим позже.

— Куда ты уходишь?

— Мне нужно кое-что сделать в банке.

— Ты надолго?

— Не знаю. Наверно, до конца дня.

     Он ушел, не добавив к сказанному ни слова и не поцеловав жену на прощание. Силия осталась сидеть за столом, борясь с подступавшими слезами.

     Без Флойда утро казалось бесконечно пустым. Силия пыталась читать книгу, однако так и не смогла сосредоточиться.

     Испортилось не только настроение, но и погода. Как назло, стало мрачно и пасмурно. На террасу упали крупные капли дождя, вдали послышались раскаты грома.

     Силия воспротивилась попыткам Патрика накрыть ланч в столовой и съела только салат, уединившись на кухне, которая, несмотря на обилие сверкающей утвари, казалась ей самой уютной комнатой во всем пентхаусе.

     Покончив с ланчем, она взглянула на свои часики-половина первого-и приуныла. День угрожал оказаться еще более длинным, чем утро. Надо было как-то убить время. Не желая мириться со скукой, она решила спуститься в вестибюль огромного здания и пройтись по магазинам. Взяла сумку на ремне и накинула легкий жакет.

     Маячивший в коридоре Патрик забеспокоился:

— Мадам хочет выйти на улицу? Но скоро начнется гроза…

— Я не боюсь грозы, — решительно ответила она. — Кроме того, я не собираюсь выходить на улицу. Просто хочу посмотреть на витрины внизу.

     Тут слуга озабоченно заметил:

— Мистер Броктон очень волновался из-за того, что случилось с вами в прошлый раз, и распорядился, чтобы вы никуда не выходили одна.

     Силия закусила губу. Ясно, слуга получил инструкции не выпускать ее. А если она начнет настаивать? Посмеет ли он удерживать ее силой? Патрик был славный человек, и не хотелось ставить его в неловкое положение.

— Ну что ж, дождусь возвращения мужа, — раздосадованно сказала Силия, сняла жакет, протянула его слуге и вдруг спросила:

— Патрик, вы умеете играть в покер?

     Если он и был удивлен, то не показал виду.

— Да, мадам.

— А карты в доме есть?

— Думаю, есть, мадам.

— Тогда будьте добры принесите их на кухню и научите меня играть в покер.

— На кухню, мадам? — Казалось, он ошарашен не столько самим предложением, сколько выбором места.

— На кухню, — твердо повторила она. — Ах да, Патрик, а бурбон у нас найдется?

— Может быть, мадам предпочтет крепкому виски вино?