– Более или менее. Кто хочет ее видеть?

– Я не знаю, как его зовут. Он назвался родственником из Миннесоты. Только сегодня он узнал, где она, и хотел бы сейчас навестить ее.

– Нет! – в панике прошептала Карен, пытаясь встать с кровати.

– Эй, только не волнуйся, – умолял Нико, видя, как она нервничает. – Ты еще не в состоянии сама подняться и уйти.

– Но я должна.

«Родственник из Миннесоты. Он ей такой же родственник, как я – балерина. Без сомнения, это репортер, – лихорадочно размышлял Нико. – Однажды ей удалось скрыться от него, но он снова нашел ее. Нельзя допустить их встречи. От одного лишь его голоса Карен бросилась прямо под колеса машины. Что же произойдет, когда она его увидит?

– Прямо не верится, что она пришла в себя, – бормотала пораженная медсестра. – Бывает же такое!

– Отсоедините ее от приборов, пока я поищу кресло-каталку.

– Доктор, но я не имею права делать это без соответствующих распоряжений.

– Так я приказываю вам. Быстрее!

Медсестра все еще колебалась.

– А что я скажу посетителю?

– Скажете, что мы пошли погулять. Пусть придет в другой раз.

– Но ей еще нельзя выходить на улицу. Она ведь пять дней была без сознания.

– Да, но теперь она пришла в себя и хочет погулять. А мы ведь этого и добивались, разве нет? – терпеливо возразил Нико. – Найдите кресло-каталку!

– Хорошо-хорошо. В конце концов, тринадцатого числа, да еще в пятницу, и не такое может случиться!

Когда медсестра ушла, Карен обернулась к Нико. В ее глазах был испуг.

– Меня не должны найти. Кто бы ты ни был, ты должен увезти меня отсюда, – умоляла она. – Скорее!

– Но медсестра права. Ты даже идти не сможешь. Ты ведь пять дней пролежала в коме.

– Пожалуйста, помоги мне. Если я останусь, кто-нибудь может пострадать.

Она была перепугана до смерти и собиралась действовать самостоятельно, если он не поможет ей.

Ситуация вышла из-под контроля. Прежде всего Карен необходимо успокоиться.

– Ладно, я помогу тебе.

Медсестра вернулась, толкая перед собой кресло.

– Вы думаете, это хорошая идея? – с сомнением в голосе спросила медсестра, пока он отсоединял Карен от приборов.

– Я в этом уверен. Мы скоро вернемся. Просто я решил дополнить курс лечения небольшой прогулкой. Не волнуйтесь, всю ответственность я беру на себя.

Через несколько мгновений Карен в наброшенном на плечи поверх больничной сорочки халате Нико и в тапочках, за которые он заплатил встретившемуся им в коридоре больному пятьдесят долларов, ехала по коридору к дверям лифта.

– Куда ты везешь меня? – спросила Карен уже не таким слабым голосом.

– Еще сам не знаю. Пока просто подальше отсюда. А потом ты мне расскажешь, почему скрываешься.

Карен совсем не помнила Нико, но понимала, что он – ее единственная надежда. И еще Карен знала, что ей надо уехать отсюда как можно скорее, хотя и не помнила, от чего или от кого она бежит. Потом вдруг она вспомнила его слова про остров.

– Слэйд-Айленд… Ты можешь отвезти меня на Слэйд-Айленд?

– Почему бы и нет? Но сначала я должен убедиться, что с тобой все в порядке.

Нико действовал на свой страх и риск. Врач никогда не забрал бы пациента из больницы без уверенности, что тот уже вне опасности. Врач никогда не стал бы подставлять себя, взваливать такой груз на свои плечи.

Но сейчас Нико был не врачом, а мужчиной, и его помощи ждала перепуганная женщина, которой больше не на кого было опереться.

Поднявшись на несколько минут в лабораторию, Нико захватил аптечку, которую на всякий случай всегда держал упакованной, и плед. Потом они спустились в подвал, где стоял его побитый черный «Бронко». Оглядевшись по сторонам и проверив, не следят ли за ними, Нико усадил Карен на сиденье и укутал одеялом. Он решил везти ее к себе домой. В дороге Карен молчала. Лицо ее было очень бледным.

– Ты разговаривал со мной, – наконец произнесла она, – пока я лежала в коме. Зачем?

Она все еще помнила о своих снах. Нужно ли ей сейчас знать правду? Что ей сказать? Она не сможет понять, если он расскажет ей все начистоту. Не было ни времени, ни возможности разбираться в происходящем. Все и так слишком запуталось.

– Зачем? – повторила она.

– Ты нуждалась во мне, – ответил он, и это было правдой.

Он вел машину на большой скорости, то и дело ныряя в боковые переулки и обгоняя ехавшие впереди автомобили. Он не думал, что их могут преследовать, но решил, что некоторые меры предосторожности не помешают. По дороге он отвлекал Карен от тяжелых мыслей своей болтовней, разговаривая о всякой всячине: о спектакле «Призрак оперы», который шел в промелькнувшем мимо театре, о выбоинах в асфальте, о дрянной погоде.

Он боялся, что Карен может открыть дверь и выпрыгнуть из машины. Мысли в ее голове перепутались, и она еще не отличала фантазию от реальности. Она была насмерть перепугана и сбита с толку. Единственное, что сейчас связывало ее с реальной жизнью, был страх и вера в Нико. Поэтому он продолжал нести чушь, лишь бы Карен не вспоминала об опасности.

В машине вскоре стало тепло. Туман мутными капельками оседал на стеклах. Когда Нико потянулся, чтобы выключить обогреватель, Карен инстинктивно отдернулась и, чтобы скрыть замешательство, стала подтыкать одеяло.

– Столько грязи, когда тает снег, – произнес Нико. Какой-то грузовик обогнал «Бронко», и мутная вода окатила машину.

– Какой сегодня день? – спросила она.

Нико печально усмехнулся:

– Представь себе, пятница, тринадцатое. Вот он, источник всех бед.

Карен снова замолчала, и он сосредоточился на дороге.

Она заметила, что он спешит, хотя Нико и пытался скрыть это. Она украдкой взглянула на него. На цыгана из ее сна он походил только своей смуглой кожей. Через футболку, заправленную в потертые джинсы, проступали мышцы – на плечах и на груди. Он был твердым как гранит, и он взялся защищать ее. С ним Карен чувствовала себя как за каменной стеной. Но ее не покидали сомнения.

– Я ведь тебя не знаю, правда?

– Знаешь, Карен. Ты можешь не знать, как меня зовут, но меня ты знаешь. Нас соединили, – он улыбнулся.

Его улыбка показалась Карен порочной.

– Как тебя зовут? – спросила она, не решаясь требовать объяснения его туманным намекам.

– Николай Шандор, – ответил он, въезжая в подземный гараж. – Я твой… э-э… я работаю в Общественном госпитале милосердия.

– Где мы? – забеспокоилась она.

– Не волнуйся, принцесса. Сейчас я отвезу тебя к себе домой, сделаю пару звонков, а там видно будет.

– А как же твоя работа?

– Ничего с ней не случится. К тому же у нас намечается вечер по сбору средств, и я с удовольствием его пропущу. Куда ты хочешь поехать?

– На Слэйд-Айленд, – прошептала она. – Отвези меня на Слэйд-Айленд.

Выйдя из машины, Нико взял ее на руки. Доверясь силе и нежности его объятий, она склонила голову ему на грудь и тихо вздохнула. Она была слишком утомлена и измучена, чтобы разбираться в происходящем. Она чувствовала, что ее место рядом с ним. Если ей снится сон, то она не хочет просыпаться. И все же Карен знала, что не спит: исчезли болота, исчезла шотландская леди, – все происходит в реальной жизни, и происходит с ней.

Смуглая кожа, черные волосы и бездонные глаза отнюдь не придавали этому мужчине сходства с ангелом, а ведь он назвался ее ангелом-хранителем.

– Если ты и ангел, то падший, – произнесла она вслух.

– Ты права, принцесса. Ты заключила сделку с дьяволом.

Пятница, 13-е. 17–00.

Квартира Нико

Набирая номер Мака, Нико прикидывал в уме, что ему надо купить. Он помнил, что на острове есть маленькая хижина, которая зимой обычно стояла пустая. Им понадобится еда и теплая одежда для Карен.

Мак поднял трубку.

– Ну что, Нико, «Ученый-маньяк похищает свою пациентку», – по-моему, неплохой заголовок для статьи, а? – поддразнил он. – Куда ты ее девал?