Из рук вон плохо было налажено обеспечение боеприпасами всех армий, перешедших в контрудар. И на главном, и вспомогательных направлениях дивизии и корпуса испытывали снарядный и патронный голод. Управление тыла фронта не удосужилось обеспечить самым необходимым даже войска ударных группировок, а отделы боепитания не проконтролировали и не помогли с доставкой на передовую боеприпасов. В отдельных случаях прибывавший на склады за снарядами автотранспорт от дивизий первой линии из-за проволочек и неповоротливости тыловиков пустым возвращался обратно.
Уже в середине дня во многих соединениях армий фронта сложилось тяжелое положение с боеприпасами, но особенно остро это ощутили стрелковые дивизии, где основным видом транспорта были лошади, а автомашины — каждая на счету. На отдельных участках 6-й гв. А комдивам приходилось, в том числе и из-за отсутствия снарядов и мин, оставлять уже занятые села. Вот как в реальности складывалась обстановка с боепитанием в дивизиях 5-й гв. А, действовавших в излучине Псёла против танков дивизии СС. Процитирую журнал боевых действий 95-й гв. сд:
«Дивизия ко времени выхода в район обороны имела 1–1,5 боекомплекта боеприпасов, из которых было израсходовано (за 11.07. — В.З.) до одного боекомплекта. Несмотря на просьбы о помощи в предоставлении транспорта для вывоза боеприпасов из армейских складов, от вышестоящих начальников никакой помощи не было оказано. Имеющиеся автомашины — 10 штук, 11.07.43 г. были отправлены в армейские склады, за боеприпасами. Последние, в 22.00 12.07.43 г., ничего ни привезли. Всё это отразилось на ходе боя.
К тому же двумя налётами нашей авиации бомбились боевые порядки нашей пехоты и артиллерии, в результате чего разбиты два тягача со снарядами (есть. — В.З.) потери в личном составе» [527].
Мало внимания этому вопросу уделяли штаб 5-й гв. А и лично командармы. Уже после войны А. С. Жадов писал:
«Помню, 16 июля к нам на КП прибыл представитель Ставки, заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Он поинтересовался, как был организован ввод армии для нанесения контрудара 12 июля. По этому вопросу он беседовал со мной, с командирами корпусов, командующим артиллерией армии генерал-майором Г. В. Полуэктовым. Оставшись со мной наедине, он выразил недовольство организацией ввода армии в бой и сделал мне строгое внушение за то, что полностью укомплектованная личным составом, хорошо подготовленная к выполнению боевых задач армия вводилась в сражение без усиления танками, достаточным количеством артиллерии и крайне слабо обеспеченной боеприпасами. В заключение Георгий Константинович сказал:
— Если по каким-либо причинам штаб фронта не сумел своевременно обеспечить армию всем необходимым, то вы должны были настойчиво просить об этом командующего фронтом или, в крайнем случае, обратиться в Ставку. За войска армии и выполнение ими поставленной задачи отвечают прежде всего командарм, командиры корпусов и дивизий.
Я всю войну помнил это указание Маршала Советского Союза Г. К. Жукова и руководствовался им. Между прочим, обращаться в Ставку за какими-либо разъяснениями и помощью — такие мысли мне и в голову тогда не пришли» [528].
Командующий армией, в подчинении которого находилось в этот период более шестидесяти двух тысяч человек, честно признается, что не выполнил всего того, что должен был сделать военачальник на его месте. Из цепочки таких недоработок командного состава на всех уровнях, и в первую очередь фронта, складывались те проблемы, которые и превратили 12 июля в день несбывшихся надежд.
Кстати, вскоре после завершения Курской битвы был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении командующих фронтами и армиями, которые участвовали в ней. Среди награжденных полководческим орденом Кутузова 1-й степени были М. Е. Катуков, П. А Ротмистров, И. М. Чистяков и даже В. Д. Крючёнкин. Единственным из командармов Воронежского Фронта — активных участников оборонительной операции, кто не был удостоен этого полководческого ордена, оказался генерал-лейтенант А. С. Жадов. Впоследствии, другим указом, он был награждён орденом Красного Знамени. Таким образом, Верховный ясно указал на его недоработки и личную ответственность за слабую подготовку войск и неудачный ввод армии в сражении.
О действиях нашей авиации при поддержке наземных войск, особенно в районе Прохоровки, разговор особый. Командованию 2-й ВА не удалось в этот день в полной мере обеспечить прикрытие контрударной группировки двух гвардейских армий, а также нанести чувствительный урон войскам противника, оборонявшимся перед их фронтом. Мало того, 12 июля лётчики генерала С. А. Красовского, особенно штурмовики, систематически наносили бомбоштурмовые удары по войскам почти всех армий, перешедших в наступление. Пушками, эрэсами и кумулятивными бомбами «илы» обрабатывали все подряд: танковые клинья 18-го и 29-го тк, прорывавшиеся к совхозу «Октябрьский», пехоту 95-й гв. сд, сдерживавшую эсэсовцев в излучине, маршевые колонны в тылу, корпусные и дивизионные КП и НП, причем одни и те же районы расположения наших войск попадали под бомбежку собственной авиации по нескольку раз в день. Приведу ряд донесений, обнаруженных в боевых документах.
— 12.1125 наших самолётов бомбили 11-ю гв. мбр, а в 12.30 произвели налёт ещё 30 самолётов. Имеются жертвы. В ночь на 13 июля У-2 реактивными снарядами подверг бомбёжке части этой же бригады (ЦАМО РФ, ф. 5 гв. ТА, оп. 4982, д. 21, л. 6 — 10);
— 12.15.3 левофланговых Ил-2 из группы 18 штурмовиков сбросили 15 авиабомб и обстреляли из «PC» мотоциклетный батальон 2-го гв. Ттк в районе с. Жимолостное (ЦАМО РФ, ф. 3400, оп. 1,д. 3, л. 69; ф. 426, оп. 10753, д. 65, л. 31);
— в 13.00штурмовики Ил-2 бомбили боевые порядки танковых бригад 29-го тк у совхоза «Октябрьский» (ЦАМО РФ, ф. 332, оп. 4948, д. 70, л. 136);
— в 15.30в районе х. Львов наша авиация бомбила двигавшийся на марше 1-й мотострелковый батальон 11-й гв. мбр 5-го гв. Змк. Ранен 1 человек (ЦАМО РФ, ф. 332, оп. 4948, д. 70, л. 137 обр)
— 17–18часов штурмовики Ил-2 бомбили боевые порядки 92-й гв. сд. (ЦАМО РФ, ф. 48 ск, оп. 1,д. 2, л. 17);
— 18.20.22 Ил-2 бомбили и обстреливали штаб 48-го ск в с. Шахово (ЦАМО РФ, ф. 426, оп. 10753, д. 65, л. 31);
— в 19.00наша штурмовая авиация бомбила и штурмовала боевые порядки 26-й гв. тбр 2-го гв. Ттк, несмотря на то что сигналы с земли «Свои войска» подавались несколько раз (ЦАМО РФ, ф. 26, оп. 1, д. 18, л. 17 обр);
— 20.30.6 Ил-2 обстреляли и бомбили расположение штаба 48-го ск в с. Шахово (ЦАМО РФ, ф. 426, оп. 1, д. 65, л. 31);
— в 20.00командование 2-го гв. Ттк было вынуждено специальным донесением обратить внимание командования фронтом на то, что в течение дня собственная штурмовая авиация несколько раз бомбила боевые порядки и расположение корпуса и просило принять экстренные меры к недопущению подобного безобразия [529].
Нередко, проводя бомбардировку или штурмовку объектов или участков фронта, летчики не обращали внимания на подававшиеся сигналы своими войсками. Дело доходило до того, что на отдельных участках 69-й А стрелковые подразделения специально не указывали ракетами и полотнищами линию фронта, опасаясь попасть под собственные бомбы. Доведенные до отчаяния, отдельные соединения «отгоняли» свои самолеты огнем стрелкового оружия. Процитирую пункт из приказа командующего 5-й гв. ТА № 0193 от 16 июля 1943 г.:
«4. В 24-й гв. тбр из всех видов стрелкового вооружения 14.07.43 г. велся сильный и беспорядочный огонь по нашим самолетам „Ильюшин-2“, идущим после выполнения задания по штурмовке противника на свои базы. В то время как эти самолеты шли на малых высотах и чётко были видны опознавательные знаки — „Звёзды“» [530].
