Но последняя его мысль, прежде чем он погрузился в черное забытье, была о женщине Риса. Он пришел проверить, как тот пережил нападение, и обнаружил маленькую смертную из аллеи. От нее пахло Рисом.

Как интересно.

Нужно за ней приглядывать.

Оперевшись на локоть, Рис смотрел, как Джейн спит. Они оба умудрились проспать весь день.

Она лежала, прижавшись к нему, положив голову ему на изгиб локтя. Ровное тихое дыхание тепло щекотало грудь и плечо.

Он не мог понять, чем ему так нравится то, как она дышит. Но в этом было что-то завораживающее, почти возбуждающее. То, как билась жилка сразу над ямкой между ключицами.

Он поднял руку, чтобы потрогать ее, но вместо этого откинул прядь медных волос с ее щеки. Его пальцы чуть задержались, и он подумал, какая нежная у нее кожа, чистая и гладкая, как бледно-розовый фарфор. Его палец скользнул к ее губам, кожа здесь была розовее и еще мягче.

Он убрал руки, боясь разбудить ее. Она казалась такой расслабленной — совсем не похожей на настороженную, неуверенную в себе женщину из предыдущей ночи.

Конечно, он понимал ее страхи. Ее лишили всего, что она знала, и она оказалась в абсолютно новом мире в окружении незнакомцев, совершенно не похожих на нее.

Слишком непохожих, — подсказал внутренний голос, но он отбросил эту мысль. Нет — он все делает не так. Ему просто нужно заставить ее понять, по-настоящему понять, что теперь он будет о ней заботиться. Под всей ее неуверенностью он чувствовал смелость. У нее все будет хорошо.

Он положил ладонь ей на талию и обнял.

Она с довольным вздохом приникла к нему, а потом вдруг открыла глаза и посмотрела на него. Вся ее доверчивость испарилась.

— Доброе утро.

— Привет, — сказала она, отодвигаясь.

Он знал, что нужно отпустить ее, так должен был поступить настоящий джентльмен, это было правильно, но его рука крепко держала ее.

Она еще шире распахнула глаза, замерла, сглотнула и сказала:

— Мне не следовало сюда приходить. Я… я думала, что в моей комнате кто-то есть. Но, наверное, это был просто плохой сон.

Рис кивнул. Он помнил.

— Я сейчас проверю. Нужно было сделать это еще ночью, но я устал сильнее, чем думал.

— Тогда я лучше оставлю тебя отдыхать. — Она попыталась соскользнуть с матраса.

Да, он устал, устал сильнее, чем когда-либо. Сон окутал его неотвратимой чернотой. Но сейчас он чувствовал себя великолепно. Полным энергии, словно заново родился.

— Я и так хорошо отдохнул, — заверил он ее, позволив слегка отодвинуться, но так и не отпустив талию. Он нежно погладил ее бок, его прикосновения не были ни настойчивыми, ни агрессивными, скорее убаюкивающими и успокаивающими.

Она снова замерла, зеленые глаза поймали его взгляд.

— Я знаю, что должен отпустить тебя, — честно сказал он. — Но мне нравится обнимать тебя. Прикасаться к тебе.

В ее глазах отразилась тревога, но Рис видел, что они потемнели от желания.

Какое-то мгновение она молчала. А потом призналась:

— Мне тоже нравится, когда ты ко мне прикасаешься.

Большего поощрения ему не требовалось. Он притянул ее к себе и прижался к ее губам.

Джейн поцеловала его в ответ, обвив руками шею. Здравый смысл твердил, что она поступает неправильно, что она сама себе сделает больно. И что по отношению к Рису это тоже несправедливо. Но ее тело пело и не обращало абсолютно никакого внимания на здравый смысл.

И Джейн послушалась тела, которое сжималось от смеси нервного возбуждения и страсти. Она запустила пальцы в шелковистые волосы Риса, крепче прижимаясь к нему.

Его рот приник к ее губам, лаская, пробуя на вкус. Он слегка покусывал ее и ласкал языком.

Она застонала, наслаждаясь каждым его движением, повторяя их, желая заставить его почувствовать то же, что и она. Обжигающий жар.

Он тоже застонал и углубил поцелуй.

Его рука продолжала гладить ее сквозь тонкий хлопок пижамы, медленно скользя вверх-вниз и снова вверх. Его ладонь казалась большой и горячей, а пальцы — волшебными. Она хотела почувствовать их на своей обнаженной коже, на всем своем теле. Она никогда не испытывала ничего подобного, никогда и никого не хотела так сильно. И даже хотя она нервничала и испытывала неуверенность, Джейн не хотелось останавливаться.

Но он остановился. Его губы оставили ее, и он посмотрел на Джейн. Комнату освещал лишь слабый свет из ванной, но она видела его глаза, они блестели, словно в янтарной глубине горело пламя.

— Джейн, скажи мне остановиться. Скажи, что мы поступаем неправильно. Скажи, что нужно подождать.

Она посмотрела в его красивое лицо, на четко очерченные губы, высокие скулы. Да. Самое время поступить правильно. Остановиться.

— Не могу, — прошептала она. Она слишком хотела его, слишком долго ждала этого.

Он застонал, словно ее слова причиняли ему физическую боль, но его губы снова вернулись к ее губам, накинувшись с таким яростным голодом, что Джейн тут же забыла о своей слабости. Все казалось таким правильным.

Она скользнула ладонями по гладкой коже его плеч, наслаждаясь тем, как перекатываются мышцы под ее пальцами.

Рука на ее талии сжала край топа, медленно задирая, и широкая ладонь бархатом прошлась по коже. Он потянул хлопок вверх, пока не обнажилась ее грудь. Рис слегка отодвинулся и окинул ее взглядом.

— О, боже, Джейн, ты такая красивая.

По ее венам, по коже заструилось наслаждение. Она никогда такого не испытывала. Она всегда думала, что если кто-то увидит ее голой, ей будет слишком неловко, но сейчас не было никакой неловкости, лишь глубокая, мучительная жажда.

Груди ныли и пульсировали. Соски затвердели, словно умоляя его прикоснуться к ним. И он послушно подчинился, нежно сжав заострившиеся вершинки пальцами. Рис продолжал наблюдать за ней. Он смотрел, как его пальцы дразнят ее, следя за реакцией.

Она застонала и выгнулась, умоляя о большем.

Он снова подчинился, наклонившись и поймав один из сосков ртом, осторожно царапая нежную плоть зубами.

Она ахнула и снова выгнулась, вжимаясь в его тело, впервые заметив, что он обнажен, когда почувствовала, как его твердая плоть обожгла ее бедро. Но удивление исчезло под жаром его рта.

Его губы перешли к другому соску.

— Пожалуйста, Рис, — взмолилась она.

— Пожалуйста — что, Джейн? — спросил он, словно запыхавшись, глаза его заблестели еще сильнее.

— Я… н-не знаю, как сказать, чего хочу.

Он поймал ее взгляд.

— Просто скажи. Можешь сказать мне все.

Сердце стучало в груди, в ушах. Все? Его слова были самой возбуждающей фантазией, какую она только могла себе представить.

Она посмотрела на Риса. Он был таким красивым, линия подбородка, форма губ, шелковистые волосы. И тело. Мечта любой женщины.

И она понятия не имела, что с ним делать.

— Как тебе такая идея, — сказал он и уткнулся носом ей в ухо, пощекотав дыханием кожу, его слова коснулись ее словно замша. — Я буду делать что-нибудь, а ты — говорить, нравится тебе или нет.

Она кивнула, закрыв глаза, наслаждаясь прикосновением его губ к мочке уха.

Он слегка прикусил кожу.

Она всхлипнула, почувствовав укус.

— Понравилось?

Она снова кивнула.

Он поцеловал ее в шею, его губы начали ласкать чувствительную кожу за ухом.

Она вздрогнула, снова почувствовав, как по всем членам растекается возбуждение.

Его губы задержались на мгновение, прежде чем он спросил:

— А так?

— Да. — Голос ее был едва слышен.

— Мне остаться здесь? — Он лизнул ее в шею. — Или вернуться сюда? — Он приподнялся на руке, чтобы второй погладить ее грудь, словно перышком задевая напряженные, ноющие соски.

Она ахнула, будто от боли.

— Моя… моя грудь. Пожалуйста.

Он улыбнулся несколько самоуверенно, но желание во взгляде делало его поразительно красивым в ее глазах. Рис ущипнул ее набухший сосок — она со свистом выдохнула.

— Нравится? — Он снова сжал твердый бутон, нежно перекатывая его между указательным и большим пальцами. — Или лучше так? — На смену пальцам пришел рот.